— Не знаю… Хотела бы, чтобы мой дом был прямо на берегу моря. Большие окна в пол, длинные белые занавески, колышущиеся на ветру, много света, солнца, свежего воздуха…
— Веранда, где можно посидеть вечером, любуясь закатом.
Улыбнулась.
— Ну, да. Да. — Тяжело вздохнула. — И большое старое кресло-качалка.
— И плед, чтобы укрыться, когда станет холодно. — Кивнул Артем и вдруг резко выпрямился. — Андрей.
Обернулась. Отчим расхаживал по двору, жестикулируя. Разговаривал по телефону.
— Давай, как и договаривались. — Шепнул Артем. — Я подожду здесь, чтобы не напрягать его еще сильнее, а ты скажи про Валеру, посмотри на реакцию. И маму проверь.
— Хорошо. — Выскочила из машины и направилась к дому.
— Привет, — махнула рукой.
Андрей поднял глаза и коротко кивнул. Видимо, разговор был важным. Понимающе кивнув в ответ, быстро вошла внутрь. Пока он был занят, можно было успеть пообщаться с мамой, проверить ее самочувствие.
В гостиной было пусто. Скинула босоножки, прижала к себе сумку и спешно поднялась наверх. Старалась не шуметь, чтобы не нарваться на экономку. Прошла мимо своей бывшей комнаты, на цыпочках пробралась к комнате сестры. Дверь была приоткрыта. Не удержалась, заглянула.
Кристина лежала на кровати прямо поверх покрывала в синем вечернем платье с пайетками. Лежала лицом вниз и громко храпела. Рядом валялись туфли на шпильке и початая бутылка виски. Ничего нового. Альбертик выглядел посвежее, так что, очевидно, ночь они провели раздельно. Или молодой муженек дождался ее лишь к утру, и в таком вот состоянии.
Что поделать, каждый выбирает свою ношу сам.
Вышла и торопливо засеменила в сторону маминой спальни. Вдруг замерла. Кабинет Андрея. Последняя комната на этаже. В ней раньше работал отец. Дверь из массива дуба была приоткрыта. Подошла ближе. Никого. На столе ноутбук, разбросанные рядом бумаги, чашка недопитого кофе на столе. Сейф, вмонтированный в стену. С открытой нараспашку дверцей…
Оглянулась. В коридоре было тихо. Никого. Быстро достала телефон и написала: «Задержи его», отправила Артему.
Решительно вошла и прикрыла за собой дверь. Нужно было действовать быстро. Я не знала, что ищу. Проверяла все подряд. Бумаги, отчеты, планы. Это все по птицефабрике. В ноутбуке открыта страница котировок валют. С замиранием сердца подошла к сейфу. Сверху на полке две пачки денег в банковской упаковке, ниже документы. Быстро перелистала: учредительные, какие-то расписки, свидетельства на недвижимость, принадлежащую фирме. Положила их на место и опустила взгляд еще ниже.
Плотный непрозрачный пакет. Тяжелый. Заглянула внутрь. Пистолет Макарова. Травматический. Так, ясно. Взяла следующий пакет, там было что-то полегче. Паспорта. Сразу несколько штук. Дрожа и обливаясь потом, прислушиваясь к каждому шороху, вывалила их на стол. Принялась открывать. Незнакомые мне мужчины, незнакомые фамилии: Козлов, Студеный, Буднев, Огорчевский, Смирнов, Синицын, М… Синицын?!
Задыхаясь от волнения, достала телефон и быстро щелкнула разворот с серией документа и фотографией. Услышав вдруг шум внизу, судорожно покидала паспорта обратно в пакет, сунула на прежнее место и пулей вылетела из кабинета. Сердце ухало громко, на весь второй этаж, буквально рвалось из груди. Без стука толкнула дверь в мамину спальню и ворвалась внутрь. Закрылась и навалилась спиной.
— Варя? — Мама оторвалась от чтения книги и уставилась на меня.
В груди кольнуло: телефон! Хлопнула себя по карману. На месте. Выдохнула облегченно, подошла и обняла мать.
— Привет.
— Ты чего так запыхалась?
— Да вот. — Улыбнулась. — Все у меня на бегу с этой службой.
В этот момент дверь в спальню отворилась.
— Варвара, — поприветствовал меня отчим, подозрительно оглядев с головы до ног.
— Андрей, — мне пришлось встать.
Его взгляд метнулся по направлению к кабинету и затем вернулся ко мне.
— Здравствуйте, Наталия Михайловна, — в коридоре появился Гринев, обошел его и направился к моей маме.
— Ох, Артем, — смутилась она, — знала бы, что вы придете, привела бы себя в порядок. Простите. Хотите чаю?
Я смотрела отчиму в глаза.
— Твой водитель вчера умер. Ты уже в курсе?
Ничто в его лице не изменилось, ни один мускул не дрогнул. Ледяное спокойствие, идеальная выдержка.
— Да, — ответил сухо.
— Самоубийство. — Добавила я.
— Слышал. — Его безупречной осанке позавидовала бы любая балерина. — Очень жаль. Я уволил его неделю назад, но не думаю, что из-за этого он свел счеты с жизнью.
— Уволил?
Он провел рукой по пуговицам пиджака и изобразил что-то наподобие скорби.
— Да. Валерий часто стал появляться в странном состоянии. Я заподозрил, что это наркотики, и он не стал отрицать. Мне такие работники не нужны, так что дал ему расчет. — Гладко выбритое лицо тронула легкая вежливая улыбка. — Сейчас занимаюсь поисками нового сотрудника. — Повернулся к двери. — Молодец, что зашла проведать мать. — Взглянул на часы. — Повидайся, у тебя пять минут, а потом у нас завтрак. Традиция, которую нельзя нарушать. Но если хотите, вы можете присоединиться.
— Спасибо. — Процедила ему в спину и до боли сжала руки в кулаки.
«Подонок. Тебе придется ответить за все»
Мне не терпелось рассказать Артему о находках.
Когда мы уже отъезжали от дома, заметили в окне моей бывшей комнаты Татьяну. Женщина стояла, сложив руки на груди, и не двигалась. Просто сверлила нас холодным взглядом. Точно застывшая восковая фигура в музее.
* * *
— Комарова, — Иван Дмитриевич наклонился вперед, впиваясь локтями в деревянную столешницу, — через пять минут планерка, на которой ты должна мне будешь дать полный расклад по маньяку. Что, почему и как. И какими будут твои дальнейшие действия. А ты мне тут какими-то фамилиями в лицо тычешь, убирай свои бумаги!
— Товарищ подполковник… — У меня опустились руки.
Порох не желал даже начало заготовленной мной речи выслушать. В отчаянии обернулась к Артему, сидевшему рядом на стуле, насупившись и прикрыв рот кулаком.
— Может… — Выдохнул он устало.
— Так я и знал, — гнев начальства теперь обратился к нему. Если бы Иван Дмитрич был огнедышащим драконом, от Грина осталась бы лишь кучка пепла. — Нельзя было вас заставлять работать вместе. Ты дурно на нее влияешь!
— Это все я, сама. — Упрямо продолжила раскладывать перед ним на столе бумаги. — Гринев ни в чем не виноват.
Порох взглянул на часы:
— Тебе кто-то это дело поручал? Ты чего в него лезешь, Комарова? Своих забот мало?
