Книга Супергерой для Золушки, страница 75. Автор книги Елена Сокол

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Супергерой для Золушки»

Cтраница 75

— Вы… — Мне не хватало слов. — Вы…

Попятилась назад, хватаясь за голову. Артем подошел и крепко обнял меня. Его сердце билось в груди быстрее обычного.

— Дайте мне время. — Елизавета подалась вперед, и на секунду мне показалось, что она готова упасть на колени и передо мной. — Дайте мне время его подготовить, пожалуйста! Прошу вас! Это бесчеловечно… вот так вывалить на него все сразу…

Обернулась, вырвавшись из объятий Артема, и посмотрела на нее:

— Это вы мне будете говорить о человечности?! Вы отняли у меня моего отца! Совершили преступление! Да я вас посажу. Вы хоть это понимаете?! Почему вы не подумали о его чувствах тогда? Двенадцать лет назад? Вы же заставили его жить чужой, придуманной жизнью, воспитывать чужого ребенка! — Сжала кулаки, делая шаг ей навстречу, но сильные руки Артема обхватили меня сзади за талию. — Да у меня жизнь пошла под откос только из-за вас! Вы лишили меня всего…

Обмякла в его руках, задыхаясь в нахлынувших эмоциях.

— Варя… — Артем снова прижал меня к себе, погладил по спине. — Варя, все хорошо…

— Ничего уже не будет хорошо. — Вырвалась из его объятий, чтобы посмотреть на Елизавету, раздавленную произошедшим, выглядевшую сейчас откровенно жалко и потеряно. — Благодаря вам ничего и никогда уже не будет хорошо! Вы отняли у него жизнь. И если думаете, что я ничего не расскажу, то глубоко ошибаетесь. Теперь он имеет право знать. И вряд ли захочет остаться с вами, когда узнает…

Мой монолог был прерван звуком ключа, повернувшегося в замочной скважине. По испуганным глазам женщины сразу поняла, кто пришел. Обернулась и увидела на пороге своего отца с буханкой горячего свежего хлеба и пакетом спелых персиков в руках. Он обвел взглядом присутствующих, а затем посмотрел на меня.

Глава 25

Со стен посыпалась плитка, вдребезги разбились зеркала, окна раскрылись настежь, впуская в дом много света и соленого ветра. Но это заметила только я. Внутри меня будто произошел настоящий ураган. Папа смотрел на меня, не отрываясь, и мне казалось, что я расту, надуваюсь, увеличиваюсь в размерах. Становлюсь легче перышка и вот-вот взлечу.

Мое сердце словно остановилось. На его поверхности в ожидании застыли маленькие капельки крови. Они дрожали в такт со всем телом. На ресницах колыхнулись и замерли невыплаканные до конца слезы.

Вот он. Тот самый момент.

Когда боль, сочившаяся из тебя, наконец, получила выход. Когда можно все забыть, будто страшный сон. Когда в душе начали распускаться цветы. Когда только протяни руку и дотронься…

— Добрый день, а вы кто? — Тихо сказал он. Спокойно и как-то бесчувственно. — Что-то случилось?

И я сразу вся съежилась. Сдулась. Почувствовала камни в своем животе. Они становились все тяжелее и тяжелее. Невыносимо твердые, неподъемные булыжники из самой крепкой горной породы. Я стала такой маленькой и такой беспомощной, что самой себе показалась незаметной. Повернулась к Елизавете, чтобы не просесть под весом его взгляда.

Она вся светилась изнутри, глядя на него. Сгорбленная, раздавленная, несчастная, ее будто включили, словно лампочку, когда мой отец оказался в комнате.

— Петя… — Голос женщины жутко хрипел. Руки метнулись, чтобы утереть слезы со щек.

Я просто ждала.

Чего? Не знаю. Наверное, ее признания. Хотя бы чего-нибудь. Хоть одного слова из ее уст.

— Кто вы? — Спросил он, приближаясь к ней и глядя на нас через плечо. На этот раз его глаза смотрели холодно и строго. — Что происходит?

— «Прибрежный вестник»… — Как-то неуверенно произнес Артем, решившись первым нарушить тишину. — Мои сотрудники уже были у вас на днях…

Отец бросил еще один, на этот раз откровенно сердитый взгляд и сел на корточки перед женой. Та не сводила с меня умоляющего взгляда. Я открыла рот, но слова никак не шли.

Он меня не вспомнил! Не вспомнил…

Пусто. Ничего. Ноль.

— Петя, — наконец, всхлипнула она. От звука ее голоса под моими ногами разверзся пол, тело будто начало стремительное падение в пропасть. — Молодые люди спрашивали о тебе. Для статьи… — Ее глаза сдирали с меня кожу заживо, обнажали старые раны, заставляли истекать кровью. — Я вспомнила момент, когда ты чуть не погиб… и просто так расчувствовалась…

Я больше не была той маленькой девочкой, которая прыгала ему на колени когда-то и просила свернуть из листа бумаги самолетик или жирафика. И даже если он когда-нибудь вспомнит, останусь для него всего лишь чужой взрослой тетей. Не будет прежней нежности, которую он испытывал когда-то к своему ребенку. Останутся лишь долг и учтивость, подобаемые в таких случаях.

— Правда? — Такой знакомый низкий голос вдруг приобрел знакомые нотки. Но теперь ласка, которая когда-то доставалась мне была направлена на незнакомую женщину. Его рука коснулась ее опухшего лица, чтобы утереть слезу. — Моя ты маленькая! Как же легко тебя растрогать!

Он наклонился и обнял ее за плечи. Глаза женщины виновато уставились в пол.

Качнувшись, я решила присесть на диван. Из меня будто всю кровь выпили, сил не оставалось, слова, так и не сказанные, растворились где-то в воздухе. Наблюдала за ним, узнавала и знакомую интонацию, и крепкую фигуру, и каждую морщинку, ставшую с годами глубже и резче. И не узнавала совсем.

Моя кровь. И какая-то словно чужая.

У него своя жизнь. У мамы теперь тоже своя. А я… Как заложница всей этой ситуации. С отнятым детством, вынужденная бороться с обстоятельствами с самого детства, отбиваться, отстаивать, доказывать. Одинокая. Поломанная. Отчаянно добивавшаяся правды, нашедшая ее и ею же убитая.

Ничего больше не будет как прежде. Никому не будет легко. При любом раскладе страдать будут все. Эта женщина, конечно, заслужила то, что ей придется пережить, а пацаненок? Он ведь в том же возрасте, что и я была когда-то. И меня также лишили отца.

Боже…

Его крупные ладони утешали, поглаживая ее спину, забирая боль, даруя спокойствие и уверенность. Его глаза смеялись, светились радостью, душа пела. И мне не хотелось разрушать эту идиллию ровно с такой же силой, с какой было обидно, что все это забрали у меня.

— Давайте все вместе выпьем чаю, — предложил отец, вставая и улыбаясь нам, — и успокоимся. Вас тоже проняло, да, девушка?

— Простите, — нервно усмехнулась я, смахивая слезы.

— Моя Лиза она такая, да. — Хлопнул ее по плечу и уселся прямо на подлокотник кресла. — Чувствительная, ранимая. Ей только дай повод пореветь.

Мы с Елизаветой не отрывали теперь взгляда друг от друга.

— Нам просто хотелось дополнить материал какой-нибудь личной, интересной информацией. — Вступил Артем, усаживаясь рядом со мной. Совсем вплотную. Чтобы можно было чувствовать телом его тепло. — В людях всегда охотнее отзывается что-то внутри, если статья наполнена жизнью, настоящей историей, переживаниями.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация