— Тогда я готов, задавайте вопросы, если они у вас еще остались, — улыбнулся отец и взял ладонь жены в руку.
Это зрелище кольнуло меня в самое сердце.
— Расскажите еще раз, как вам пришла в голову идея организовать подобный бизнес? — Грин достал блокнот и карандаш. — Возможно, вас об этом уже спрашивали, но мне хочется посмотреть на этот вопрос под другим углом. Это была какая-то детская мечта?
— Нет, — рассмеялся он, прижав ладонь жены к своему бедру. — Все намного проще. Многие из нашего поселка живут тем, что сдают жилье туристам. Полгода ютятся на девяти квадратных метрах, чтобы заработать и на эти деньги хоть как-то прожить зиму. Остальные — ездят в город, работают там. Но мне не хотелось оставлять Лизу с Алешкой надолго одних, тем более у жены что-то вроде фобии: ей все время казалось, что я могу снова потерять память, как однажды перед нашей свадьбой, и не вернуться к ней. Поэтому приходилось выкручиваться, находить способы заработать здесь. У меня не было родителей, хорошего образования, зато имелись крепкие руки и мозги, не дававшие покоя заднице. Сначала плотничал, потом начал рассуждать: поселок растет, туристы прибывают, а развлекать их особо нечем. Так появилась идея релакс-рыбалки. Мы с товарищами собрались, начали развивать это направление, а когда стало получаться, взялись за строительство комплекса.
— Интересно. Значит, стартовый капитал у вас появился…
— Да прямо от первых же клиентов: сначала приезжала делегация из Перми, потом чиновники с Тюмени, затем депутаты с Красноярска. Мы размещали их в местной гостинице, возили на рыбалку, развлекали, как могли. Договаривались буквально на пальцах. Это сейчас уже делаем свой сайт, строим базу, а до этого лишь людской молвой новости о нас и распространялись.
— Расскажите о базе, что там будет? Номера как в санатории? Отдых, лечение?
— Мы планируем увеличить количество направлений, запустить экстрим-рыбалку, а база — это такой большой лагерь, где приключения туристов будут продолжаться: песни у костра, спортивные соревнования, отдых в полном его понимании. Осталось только достроить. — Прищурился, глядя на Елизавету. — Жена у меня золотая, другая бы давно сказала: «Лучше б собственный дом в порядок привел», он ведь нам еще от тестя достался. Но я планирую построить для нас новый, большой дом. Кирпичный. Желательно на самом берегу. Чтобы просторно внутри было, красиво. Чтобы не стыдно было его сыну в наследство оставить. И дочке. — Подмигнул жене, млея от нежности, и посмотрел на нас. — Всегда мечтал о дочке! Надеюсь, когда-нибудь сбудется.
Грин растерялся, явно забыв про все вопросы, которые собирался задать.
— Скажите, а вы счастливы? — Произнесла, наблюдая, как они с женой смотрят друг другу в глаза.
— Счастлив ли я? — Он словно пил родниковую воду с ее лица. Улыбался, не мог насмотреться, лучился каким-то необыкновенным светом. — Очень счастлив, ведь у меня есть все, о чем только можно мечтать! Любимая жена, сын, дело всей моей жизни. Нельзя так говорить, но часто бывает, сам себе завидую…
И звонко чмокнул ее в кончик носа.
Артем потом еще что-то спрашивал о нюансах рыбалки, о трудностях на пути к мечте, отец охотно делился переживаниями, а я рассматривала его кожу, покрытую золотистым загаром, обветренные от длительного пребывания на воздухе губы, мозоли на пальцах, седину в волосах. Наблюдала за тысячами воздушных шаров, которые кто-то невидимый будто выпускал в воздух, когда он радостно смеялся, и хотела стать тучей, чтобы уплыть по темному небу подальше и где-то там, вдалеке, разразиться дождем.
Представила, что будет, если рассказать ему сейчас. Как он побледнеет, откажется верить, затем закричит или потеряет дар речи. И что дальше? Оставить его здесь или поселить пока к себе в квартиру? Привезти в его собственный дом, где всем заправляет теперь его бывший друг Андрей? Заставить встретиться с мамой, которая тут же потеряет сознание? А потом беспокоиться за его жизнь, опасаясь, как бы лишивший его всего товарищ не устранил его, как Валеру, или наоборот, не втерся бы в доверие еще раз.
Когда отец вышел, чтобы принести из спальни буклет, с иллюстрациями о его предприятии, достала из сумки старую фотографию, нацарапала на обороте цифры, подошла к Елизавете и протянула его ей.
— Отдайте это ему. — Моя рука дрожала.
Женщина взяла снимок, посмотрела на изображенных на нем мужчину, женщину и маленькую девочку с озорными хвостиками и коротко кивнула:
— Спасибо, что пошли мне навстречу…
— Это не ради вас. — Сказала, наблюдая, как она прячет фото в карман фартука. — Это ради него.
— Да. Да, конечно. — Сжала челюсти. — Простите меня еще раз…
— Мой номер на обратной стороне.
— Хорошо.
— Большое спасибо, — поблагодарил Артем, пожав руку вошедшему отцу. — Мы вернемся через несколько дней, чтобы согласовать окончательный текст, хорошо?
— Конечно. — Дежурно улыбнулся тот.
Наверняка, устал от разговоров и спешил отдохнуть.
— Всего доброго, — пробормотала я, бросая на него прощальный взгляд.
Елизавета, с облегчением выдохнув, принялась убирать со стола.
Когда мы уходили, занавески все так же дрожали нам на прощание. Мне было все равно, кто смотрит нам в спины. Ноги еле передвигались в сторону машины, растяжение под плотной повязкой ныло сильнее обычного.
— Нельзя, чтобы материал вышел до того, как я разберусь с Андреем. — Сказала устало, остановившись со стороны пассажирской двери.
Артем смотрел на меня и кусал губы.
— Не переживай, Белка не даст его в печать без моей команды.
Кивнула.
— Угу. — Потерла глаза, силясь вспомнить, положила ли в сумку футляр с очками. Мне хотелось быстрее вернуться к прежнему образу, закрыться в своей скорлупе и больше никогда не вылезать. И плевать на все, пусть горит синим пламенем. — По мне будто асфальтный каток проехал… — Пропищала почти безжизненно.
— Ты все сделала правильно, нельзя сейчас подвергать его опасности. — Он погладил меня по плечу, открыл дверь и принялся производить какие-то манипуляции с моим сидением.
— Я не знаю, что мне дальше делать. — Обессиленно пожала плечами. — Просто не знаю…
— Куда поедем? Хочешь, отвезу тебя домой? — Донеслось из салона.
Похоже, он что-то там сооружал.
— Нет. — Тяжело выдохнула, любуясь голубым небом, казавшимся сейчас безграничным. — Решай ты. Мне все равно.
— Тогда есть одна мысль… — Артем выпрямился, открыл дверцу шире и указал на разложенное до упора сидение и маленькую подушечку с логотипом «Мазда» на нем. — Ложись, давай.
— Кровать? — Улыбнулась, мечтая скорее о стакане с кофе, чем о нескольких минутах сна.
— Сейчас спою тебе колыбельную, а потом разбужу поцелуем, как спящую красавицу. Не против?
