И почему мне чуть башку не снесло от одного ее вида и запаха? Кожа у нее бледная, почти прозрачная. Такая гладкая и шелковая наощупь. Волосы жиденькие, как у курицы ощипанной, в которые так и хочется руку запустить, чтобы ощутить эту самую мягкость. Попка аккуратная, ладная и упругая — ладонь сама к ней просится, чтобы скользнуть и крепко сжать.
Черт.
А губы — истинно колдовские… еще только нацелился на них, даже не коснулся, а в брюках уже тесно, невыносимо тянет в паху от одной только мысли, и яйца ломит… почти до одури. И утолить этот голод нужно срочно, иначе сдохнешь. И всё. Хана тебе. Башню сносит, мозг к чертям собачьим отключается, и ни о чем ты больше не в силах думать, кроме ее аккуратных маленьких сисек и задорной задницы, чтоб ее!
Вот и вел я себя, как придурок последний. Веселился, напрочь позабыв о деле и об осторожности. Сам не ожидал, что могу такое замутить, что улыбаться могу — слишком давно этого не позволял себе. А потом злился, что она меня из этой брони, которой я оброс за последние годы, так легко выцарапала. И срывался. На ней.
Больнее ей хотелось сделать. За то, что обнажила передо мной мою же слабость. За то, что забыться на миг заставила. За всех этих мужиков, которых она так же, наверное, как и меня, во время своих вылазок бесстыдно целовала, позволяя себя лапать и измазывать липкой слюной.
А потом еще сильнее злился. Потому что не нормально это. Беситься, что чужая тебе женщина распоряжается своим телом, как хочет, что отдается первым встречным или просто играет с ними — неважно. Не должно это меня волновать. А почему-то волнует.
Наверное, потому что она Его женщина. Подсознательно чувствую. Каким-то шестым чувством. По одной только ее реакции на его имя.
Наверное, это что-то инстинктивное. Желание отомстить, забрать у него все, что есть, уничтожить, загрызть и в качестве бонуса… покрыть его самку.
Буду и дальше успокаивать себя этим.
Да.
— Агату позови, — бросаю на ходу администратору и сажусь за свободный столик.
Монотонная мелодия взрывает мои барабанные перепонки. По стенам клуба мелькают розово-фиолетовые лучи светомузыки, на шесте в центре сцены извивается рыжеволосая длинноногая деваха, из одежды на которой всего лишь тонкая полоска украшенных стразами стринг.
Сердито бросаю взгляд на часы. Хмурюсь. Нет, нужно вернуться. Тюрьмой эту Коршунову точно не проймешь, сбежит.
— Я знала, что ты придешь. — Брюнетка появляется у столика неожиданно.
Наклоняется, касаясь губами моей нижней челюсти.
— Привет, — вежливо уклоняюсь, боясь, что она испачкает меня своей помадой.
Агата обиженно надувает губки. Смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. Надо признаться, даже со слоем яркого грима она выглядит неплохо. Мягкая грудь колышется, подаваясь наружу из тесного корсета, как тесто из кастрюли. Тонкая талия кажется еще тоньше в наряде из черного шелка с пайетками, а крутые бедра, плавно покачиваясь, притягивают взгляды всех присутствующих в зале мужчин.
— Отлично выглядишь, — замечаю сухо.
Указываю ей на стул.
— Пришел, чтобы украсть меня? — Девушка садится напротив, изящно закидывая ногу на ногу. — Могу отпроситься, если у тебя долгоиграющие планы.
Не сразу придумываю, что бы ответить такого, чтобы не оскорбить ее. Стриптизерша в моей иерархии стоит на ступень выше шлюхи — чуть дальше от самого дна, поэтому можно было и не церемониться, отметая ее наивные предположения на счет моих намерений, но ссориться не хочется: Агата нужна мне для дела.
— Нет. — Наклоняюсь над столиком, чтобы никто посторонний не услышал моих слов. — Я не за этим.
— Просто посидим? Поболтаем? — Воркует она, наматывая прядь на пальчик.
— Есть работа. — Говорю, прочистив горло.
После встречи с бывшей девушкой Майора эта рослая танцовщица почему-то кажется мне слишком высокой, слишком громоздкой, не в меру кокетливой и совсем не желанной.
— Вот как. — Ее улыбка сменяется снисходительной ухмылкой с оттенком печали. — А я уж думала, что запала тебе в душу.
Агата смеется, пытаясь казаться веселой и отрешенной, но ее ярко накрашенные губки недовольно поджимаются.
— В прошлый раз ты мне очень помогла. — Замечаю.
Перевожу взгляд с ее пышной груди, которая непременно пригодится нам в деле, на раскосые карие глаза с поволокой.
— Ты щедро платишь, Дым. — Подергивает обнаженным плечиком. — Грех тебе не помочь.
— Через пару дней. В казино. Нужна будет еще одна девушка, чтобы вы с ней вдвоем сыграли спутниц моего приятеля. Пригласишь подругу?
Брюнетка приоткрывает рот:
— Спутниц?
— Да. — Киваю. — Просто сопровождение. Как обычно. Я в курсе, что ты ничем другим не занимаешься. Этого и не потребуется.
Хотя, зная Макса… Вполне возможно, что он и приговорит кого-нибудь из них на веселую ночку в своей компании.
— Ясно. — Агата не смотрит на меня, разглядывает свои ногти.
— Оплата как обычно.
— Угу. — Проводит языком по губам, задумчиво хлопает длинными ресницами.
Не нравится мне ее поведение. Если бы я тогда не отрубился, она не осталась бы на ночь и не имела бы теперь оснований устраивать мне сцены.
— Значит, договорились. — Довольно говорю я.
— А ты? — Вдруг говорит девушка, встречаясь со мной взглядом.
— Что я? — Спрашиваю, собираясь уходить.
— Ты там будешь? — Кладет руки поверх стола.
— Да. — Отвечаю, мечтая скорее свалить и закурить.
— Один?
Мне становится не по себе от ее взгляда.
— Нет. — Нарочито медленно пожимаю плечами. — Я буду со своей девушкой.
Этот ответ портит ей настроение. Лицо красавицы превращается в отталкивающую маску.
— Что? — Сквозь зубы цежу я.
— У тебя появилась девушка… — Ее взгляд заметно смягчается. — Никогда бы не подумала, что у такого, как ты, может быть подруга…
— Почему? — Меня эта реплика действительно удивляет.
Агата задумчиво поджимает губы.
— Да так… — Несколько раз неопределенно дергает плечом. — Она… красивая?
Этот вопрос застает меня врасплох.
Перед глазами снова всплывает образ девушки, которая весь вечер занимала мои мысли. Перевожу взгляд на сцену, затем на бар и только потом опять на Агату. Говорю с едва различимым вздохом:
— Красивая.
Ровное, симпатичное личико танцовщицы вытягивается в огорчении. Она долго кивает, будто самой себе, а затем говорит:
— Повезло ей.
Не знаю, что и сказать.
