С шумом выдыхаю, решая, как быть. Злюсь.
Стерва…
«Не бежать же за тобой».
«Вот сука».
Немного поколебавшись, снимаю туфли, носки, немного закатываю штанины по низу и закрываю автомобиль.
«Будь ты неладна, Коршунова!»
Быстрым шагом спускаюсь к воде. Тучи понемногу рассеиваются, сквозь них прорываются солнечные лучи. Пахнет солью и дымом костров, где-то неподалеку бьет колокол. Чайки кружат высоко в небе, возвращаясь со стороны горизонта к суше.
— Стой! — Приказываю.
Галька противно хрустит под ногами.
— Эй, ты! — Окликаю ее.
Но на очередную грубость в мою сторону доносится лишь отборный мат: она посылает меня вертеться на том самом, что так дорого любому мужчине, и что-то там затолкать себе в жопу. Оригинально, не поспоришь.
— С… — Сдерживаюсь от ругательства. Рыча, произношу вместо брани ее имя: — С…Соня!
Девушка даже плечом не ведет. Ее взгляд устремлен под ноги, словно там, меж камней что-то гораздо более важное, чем мое перекошенное от гнева лицо.
— Постой. — Нагоняю ее, хватаю за локоть и силой разворачиваю к себе.
— Что? — Спрашивает растерянно.
Смотрит не в глаза, а на мои пальцы, больно сдавившие ее руку.
— Черт. — Чувствую себя неандертальцем. — Куда ты дернула? Я не позволял тебе уходить.
— Ты серьезно? — Она поднимает на меня осуждающий взгляд и заставляет душу развернуться и снова свернуться.
— Нельзя вот так уходить. — Дышу тяжело.
Ее платье трепещет под порывами ветра, волосы вздымаются и опускаются обратно на плечи, рука дрожит, что заставляет меня немедленно разжать пальцы.
— А что еще мне нельзя? — Ее голос тих и чист.
На лице ни единой эмоции.
— Слушай… — Закипаю в попытке подобрать слова.
— Нет. — Перебивает она, делает маленький шажок назад и прячет руки за спину. — Я не просила быть со мной ласковой, но то, как ты себя ведешь, это… почти по-скотски.
— Я… — Мне становится стыдно, почти, как в детстве, когда мама ругала меня за крупные провинности. — Прости.
«И почему приходится уже в который раз просить у нее прощения?»
— Хорошо. — Спокойно кивает она, отворачивается и идет дальше.
— Соня! — С досады пнув камень, отправляюсь за ней.
— Меня не волнует, что там у тебя случилось. Сделай, пожалуйста, так, чтобы твое настроение меня никак не касалось. — Ее слова ветер доносит до меня обрывками.
— Подожди. — Говорю. Переступаю по острым камням, обгоняя ее, и вынуждаю остановиться. — Перед тем, как мы заселимся в отель, нам нужно обговорить легенду.
— Валяй. — Ее взгляд блуждает по моей груди.
Теперь я недостоин даже того, чтобы мне смотрели в глаза.
— Ситуация может повернуться по-всякому. Если Майор не поверит, то начнет задавать вопросы: где мы с тобой познакомились и как. В номере тоже все должно говорить о том, что мы пара.
— Угу. — Кивает.
Подол платья развевается флагом.
— Ты же сама знаешь, все должно быть продумано до мелочей. — Вытаскиваю из заднего кармана новый телефон. — Держи.
— Что это?
— Твой новый мобильник. — Чувствую себя под гипнозом, когда она принимает его и небрежно встряхивает волосами.
— Даже так?
— Сфотографируй меня. — Предлагаю. — Последний входящий вызов это мой номер. Только запиши меня как-нибудь нормально, хорошо? Будет глупо, если он зазвонит при нем, а на экране высветится «Индюк».
Легкая улыбка освещает ее лицо.
— Ладно.
— И нужно сделать общий снимок. Поставишь его на заставку.
Пожимает плечами.
— Угу.
Холод задевает меня сильнее, чем дерзость.
— Иди сюда. — Притягиваю ее к себе для того, чтобы сделать фотографию. Беру смартфон и вытягиваю руку подальше. В отражении на ее лице никаких эмоций. — Улыбочку!
— Сейчас подожди. — Она тяжело вздыхает, закрывает глаза.
А я пользуюсь этим коротким моментом, чтобы насладиться сладким запахом, идущим от ее кожи.
— Готова?
— Ага.
Распахивает веки и медленно расплывается в искренней улыбке.
Щелк — и мы стоим рядом.
Щелк — и мы щека к щеке.
Щелк — прижимаю ее спиной к своей груди.
Щелк — она поворачивается и смотрит на меня как-то странно.
Щелк. И телефон чуть не падает из рук…
Хотя это всего лишь легкое, как крылья бабочки, прикосновение холодных губ к моей щеке. Но чувство такое непривычное: продолжения нестерпимо хочется.
«Это все только для фото, для легенды» — напоминаю себе.
— Хватит? — Спрашивает девушка устало.
И мягко высвобождается из моего объятия.
— Да, — трясу головой.
Возвращаю ей телефон.
— Пойдем к машине? — Ее голос звучит безучастно.
А мне почему-то дико хочется чего-то такого примирительно-позитивного. Как мальчишка, ей-богу.
— Подожди. — Лезу в карман. Нежный бархат электричеством покалывает подушечки пальцев. Достаю коробочку и, вдруг смутившись, просто вкладываю ей в руку. — На, держи.
А сам мысленно ругаю себя: «Трус, чего уж под ноги-то не кинул?»
— Что это? — Девчонка, как обычно, невозмутима.
А на мне будто рубашка горит от ее взгляда.
— Это… Э…
Но коробочка уже открыта. Соня долго рассматривает мой подарок, затем механическим голосом произносит:
— Ого. Как настоящее. Даже не скажешь, что реквизит.
Но кольца с сияющим камушком не вынимает.
— Угу. — Растерянно киваю я, продолжая чувствовать себя последним дебилом.
— Надень. — Внезапно говорит она, протягивая открытую коробочку мне обратно.
— Кто? Я? — Мне хочется метнуться и удрать, но ноги уже успели пристыть к камням.
— Да. — Сумрачное небо рассеивается под ее взглядом. — Я думаю, что ты должен сделать это сам. Тебе нужно вжиться в роль, привыкнуть ко мне.
Меня сейчас удар хватит. Какая-то смехотворная безделушка, а здорового мужика корежит от нее так, что в висках оглушительно начинает пульсировать.
Ну и АД.
Сейчас небо на землю свалится и вспыхнет огнем.
— Тебе ведь там придется смотреть на меня как-то по-особенному, понимаешь? — Говорит Соня, когда я беру коробочку и деревянными пальцами вынимаю из нее маленький золотой ободок. — Я понимаю, что это трудно, но нужно перебороть себя. Представь, что это всё — правда. Забудь о своей реальной жизни на пару дней и перестань брезговать мной.
