— Счастливо. — Шепчет.
— Ага.
Смотрю вслед его шагам и ловлю взглядом прощальные воздушные поцелуи.
«С ума сойти»…
Вздрагиваю, потому что за ним слишком громко захлопывается дверь такси. Считаю с десяти до одного, чтобы прийти в себя. Но момент истины не отсрочить. Он не умолим. И мне в любом случае придется столкнуться со своими страхами лицом к лицу.
Разворачиваюсь.
Киваю швейцару, услужливо открывшему мне дверь. Подхватываю полы платья и степенно вплываю в светлый вестибюль. Каждый шаг, сделанный под десятками любопытных взглядов, ощущается, как выход на подиум. Правда, никто и не догадывается, что под маской уверенной, сияющей красавицы во мне прячется растерянная Золушка.
И я иду.
Неотступно ощущая на себе чей-то тяжелый взгляд, поднимаюсь по лестнице на нужный этаж, подхожу к номеру и дрожащей рукой прикладываю ключ к замку. Не помня себя, вваливаюсь внутрь, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.
Сердце отстукивает какой-то безумный мотив, дыхание сбивается, руки леденеют. Сжимаюсь в комок, когда слышу вкрадчивые шаги по коридору. Бах. Бах. Бах. Зажмуриваюсь и до боли прикусываю губы.
«Давай, Соня, загляни в лицо дьяволу. Обратной дороги нет. Сейчас или никогда. Ты же так боялась этого, так хотела. Что ж… момент настал. Сейчас ты узнаешь, что такое между вами. Все или ничего».
16
Вадим
Останавливаюсь у двери. Обеими руками упираюсь в косяки по обе стороны от нее и опускаю голову, чтобы отдышаться.
Только не убей её. Только не убей.
Хотя и так знаю, что никогда не сделаю этого.
Потому что жить потом не смогу…
Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Еще стоит в воздухе запах ее духов. Цветочный и немного пряный. Даже он не изменился за эти несколько месяцев вечности. Стал только острее и слаще. Такой знакомый аромат, что душа сразу рвет.
Несколько секунд собираюсь с силами. До боли впиваю пальцы в дерево. Уговариваю себя уйти. «Не нужно мне это. Она не нужна».
И не могу ничего с собой поделать.
Тянет, как одержимого.
Перед глазами серая пелена, поверх нее яркие всполохи огня, рождающегося глубоко внутри меня и с силой рвущегося теперь наружу.
«Сука. Подлая дрянь! Мразь!»
Задыхаюсь от одной мысли, что он мог к ней прикасаться. Нет сил, сделать вдох, грудь сдавливает, зубы сводит от гнева. Стоит только представить, что он ее трахает, у меня вены узлами завязываются от боли. Интересно, она стонет под ним, когда кончает? Или кричит? Как когда-то со мной. А, может, стиснув зубы, жует пододеяльник и комкает пальцами простыни?
Меня от этого всего наизнанку выворачивает. Башка взрывается. Хочется заорать, срывая голос. Так кричать, чтобы самому себя не слышать.
«Сука! Ненавижу. И ее, и себя».
За то, что поплелся за ней. За то, что подыхаю теперь. За то, что сгораю от ревности и… все равно ее хочу. Одну ее, стерву. Убить хочу, задушить, схватить за волосы до треска в черепе и сильно прижать к себе. Целовать до одури. Чтобы больше не чувствовать эту боль, которая здоровенным булыжником на грудную клетку обрушивается и разрезает напополам, вынуждая корчиться от собственной беспомощности.
«Ублюдок». Он не имел права ее трогать. Приближаться к ней. Смотреть, держать за руку, брать за талию. Вообще, брать. Мою женщину. МОЮ.
«Сука!»
И мне приходится сдерживаться, чтобы не ударить со всей дури по дверному полотну. Вместо этого я снова стискиваю зубы и негромко стучу. Несколько раз. Слушаю тишину по ту сторону и тихие, осторожные шаги.
Она распахивает дверь, глядя лениво и сонно. Все еще в том же платье, но уже на несколько сантиметров ниже ростом — потому что без обуви.
Видит мое лицо, и глаза свои синие распахивает от удивления и неожиданности. А меня это только злит еще больше. Не ждала, значит.
— Ты? — Выдыхает испуганно.
И ее смятение выводит меня из себя. Голос хриплый с ума сводит. Бесит и одновременно вызывает дикое желание обладать. Схватить, подмять под себя, истязать, грызть, ласкать, облизывать, врываться в нее снова и снова, пока ее глаза не закатятся на пике удовольствия, а белая кожа не покроется капельками пота. И пока с нее не сойдет чужой, ненавистный мне запах.
— Что тебе здесь нужно? — Соня пытается прогнать меня с порога, прикрывая дверь.
Но я уже внутри. Отталкиваю ее и вхожу. Теперь мы одни в их номере с огромным, застекленным в пол окном.
Она взбешена, ее грудь высоко вздымается от частого дыхания, но вида старается не подавать. Закрывает дверь, поворачивается и смотрит на меня пристально и хладнокровно, чуть горделиво приподняв подбородок. Хочет выглядеть спокойной, да только лихорадочный блеск в глазах выдает ее напряжение.
Улыбаюсь.
Делаю шаг вперед — Соня отступает.
Внимательно оглядываю каждый сантиметр ее тела, что не прикрыт тканью. Молочный бархат кожи, усеянный мелкими родинками на руках, покатые плечи, дрожащие в такт сбивчивому дыханию, длинную шею с пульсирующей на ней венкой, мягкие светлые волосы. И огромные васильковые глаза на непроницаемом лице — они как чрево обманчивого океана, пугают тихим спокойствием и одновременно грозят беспощадным цунами.
По спине пробегает холодок.
Передо мной моя женщина. Мой сияющий бриллиант. И это было моим желанием и моей обязанностью дать ей достойную огранку. Такую, какую она получила теперь. С другим. Статус, платье, украшения… И это раздражает меня еще сильнее. Потому что я ее никуда не отпускал. Не позволял уйти.
— Чего ты от меня хочешь? — Перехватив мой взгляд, направленный на кольцо на ее пальце, она застывает на месте.
Нервно теребит руками подол платья.
— Только поговорить. — Останавливаюсь в шаге от нее.
— Имей ввиду. — Соня прочищает горло. — Глеб сейчас вернется.
Ее губы дрожат, ресницы трепещут.
— А ты… хорошо устроилась. — Выдавливаю из себя улыбку.
Оборачиваюсь и с интересом осматриваю номер. Повсюду вещи. Ее и Его. У меня скулы сводит от ярости, хочется рвать и метать. Но, помня о том, что этот псих может вернуться в любой момент, снова беру себя в руки.
— Да. Не жалуюсь. — Она обхватывает руками предплечья, словно замерзла. — Если ты насчет тех денег, что я увела у тебя в качестве моральной компенсации, то можешь не переживать: мой жених вернет тебе все до копейки. Или… вроде ты сам ему что-то должен?
Ее попытка укусить забавит меня.
— К черту деньги. — Усмехаюсь. — Как ты, вообще, связалась с ним? Искала, куда удачнее пристроить свою хорошенькую задницу?
