— У Дыма постоянная баба и кольцо? — Резко хватаю ее руку, впиваюсь глазами в бриллиант на ободке, а затем с ненавистью отбрасываю от себя. — Да не смеши, это на него не похоже!
Я не знаю, что еще сказать, чтобы заставить ее одуматься. Мое сознание никак не хочет мириться с тем, что моя женщина достанется этому чистоплюю с до хера раздутым самомнением.
— Зато на меня похоже… — Соня медленно переводит взгляд с моего лица на кольцо на своем пальце. Обиженно прижимает руку к сердцу. — Глеб делает всё, чтобы я была счастлива. И он лучше будет землю жрать, чем ради бабла кого-то трахать, понимаешь?
— Бля… — Делаю шаг навстречу. — Это всё давно в прошлом. Я все понял… Да прости ты уже меня… — Тяну к ней руки.
— Убирайся, — она уворачивается от меня, как от мерзкой жабы.
Отходит назад.
Ее слова причиняют мне нестерпимую боль.
— Соф…
— Убирайся, я сказала! — Ее трясет. — Он никогда так со мной не поступит, как ты. За это я его и люблю.
— Малыш, я все исправлю, только дай мне шанс. — Прошу.
А внутри закипает гнев.
— Уходи, пожалуйста, Вадим. — Мотает головой, пятясь к окну, за которым раскинулось темное море. — Уходи.
— Я знаю, что ты врешь. — С трудом сглатываю. Ощущение такое, будто камни глотаю. — Ты все еще моя…
— Я люблю другого, Вадим. — Она прячет взгляд.
И это дает мне надежду.
— Я докажу тебе. — Стиснув зубы, бросаюсь к выходу.
— Мне ничего от тебя не нужно… — Слышится за спиной.
— Докажу! — Бросаю на прощание.
И хлопнув дверью, убираюсь прочь.
17
Глеб
Когда я вхожу в номер, который служит нам штаб-квартирой, вижу Марка Иосифовича, лениво потягивающего коньячок из пузатого бокала.
— Где парни? — Прикрываю дверь.
Старик пожимает плечами.
— Давно должны были вернуться.
Черт. Не люблю я, когда что-то идет не по плану. Плохо, если они там наследили. И гораздо хуже, если их там застали. Но все равно больше переживаю за мальчишку, ведь она так не хотела его отпускать, но я настоял, я позволил. И теперь хоть волосы на жопе рви, но обратно не отыграешь.
— Вот и мы. — Слышится от двери.
В номер входят запыхавшийся Фил и довольный брат Сони.
— Слава Богу. — Выдыхаю облегченно.
Снимаю пиджак и бросаю его на диван.
— Пришлось повозиться с его чемоданом. Замок заело. — Фил кладет на стол фотоаппарат. — Отснял все документы.
— Вас там никто не видел?
— Нет. — Отвечает за него Свят и кладет прямо на стол какой-то пакет. — Вот, кое-что нарыли в мусоре.
— Что там? — Интересуюсь, заглядывая внутрь.
На дне пакета покоятся обрывки бумаг.
— Не знаю пока. — Паренек пожимает плечами. — Возможно, чеки. Вдруг, что-то интересное?
— Башка у тебя варит, молодец. — Хлопаю его по плечу.
— А где сейчас Майор? — Спрашивает Фил, садясь на диван поближе к своему ноутбуку.
Развожу руками.
— В моем номере, где же еще?
— Значит, все вышло?
— Не знаю. — В горле пересыхает.
— Ну… а как там у вас все прошло? В зале?
Марк Иосифович кряхтит, вставая с кресла:
— При виде Дыма он побледнел, будто восставших из ада узрел.
Мне трудно судить, потому что для меня все прошло, точно в тумане. Поэтому просто хмуро пожимаю плечами:
— Вроде все нормально. — Нащупываю в кармане пачку сигарет. — А то, что он пошел за ней в номер, только подтверждает, что Майор у нас на крючке.
— Отлично.
— Супер! — Радуется парнишка, воздевая кулак к небу, как какой-нибудь супергерой.
До чего же он все-таки потешный.
— Нужно будет сказать брату спасибо. — Кручу меж пальцев сигарету. — Этот крючок в виде его бывшей нам очень пригодился. Если бы не девчонка…
Мое сердце сжимается, когда я представляю, каково ей там. Тревога, страх, надежда, сомнение — все смешивается в большой ком эмоций.
— Как ты думаешь… — Фил отрывается от экрана, чтобы что-то у меня спросить, но вдруг осекается, взглянув на мальчишку. — Она…
Понимаю, о чем он. Об этом не возможно не волноваться. Пятьдесят на пятьдесят. Чувства были, и, кажется, никуда не делись. У обоих. Но у меня нет другого варианта, кроме как доверять ей.
— Она профессионал. — Говорю твердо.
— Но мы ставим на карту всё, что у нас есть. — Фил виновато приподнимает брови. — Прости, Глеб.
— Я в ней уверен. — Зажимаю сигарету зубами и иду к балкону. На полпути останавливаюсь. — Девочка знает, что делает, Фил. Давай лучше переживать о деталях игры, хорошо?
— О’кей. — Кивает он.
— И разберись пока с находками из номера Майора.
Оставив взволнованный взгляд парнишки, застывшего возле стола, без внимания, выхожу на свежий воздух. Море угрожающе шумит, вздымая черные волны. Ночной ветерок прохладой щекочет ноздри. Я облокачиваюсь на перила и закуриваю. Дым, смешиваясь с запахом соли, почему-то теряет свою горечь.
Закрываю глаза. Снова и снова прокручиваю в голове сцену встречи.
Соня держалась на удивление стойко, а вот на Майора было жалко смотреть — он выглядел уязвленным, загнанным в клетку хищником. Черт. А как тогда выглядел я? Вот же дерьмо…
Если они захотят, то, объединившись, уничтожат меня. Лишат абсолютно всего. Еще и унизят. Нужно быть готовым и к такому раскладу. Нужно. Быть. Готовым…
И когда я успел превратиться в тряпку, которая всё пускает на самотек? Которая добровольно отпускает нити, за которые нужно волевым решением дергать в процессе операции? И почему меня вообще беспокоит сейчас, как она там с ним справится?
— Так ты веришь ей, или нет? — Раздается голос за моей спиной.
Ох, уж мне этот пацаненок!
— М? — Закашливаюсь, подавившись дымом.
Предлагаю ему сигарету, но малец привычно отказывается. Мотает головой.
— Почему ты в ней сомневаешься? — Он сверлит меня слишком проницательным для его возраста взглядом.
— С чего ты взял? — Усмехаюсь нервно.
— Физиогномика. — Объясняет он, вставая рядом. — Я учусь читать по лицам людей. Часто какие-то черты указывают на качества и свойства человека. Это полезно в нашей профессии: когда видишь, что объект тебе доверяет, то понимаешь, в каком направлении дальше с ним работать.
