Гудки в трубке. Есеня бросается к своей куртке, роется в карманах, находит кнопку GPS-трекера. Смотрит на Меглина. Паника в глазах.
– Я так и знал!.. Так и знал, как я проглядел!
От двух полицейских машин к мотелю бросаются вооруженные полицейские. Мимо краденого «Ниссана» Есени, у которого остается один из полицейских. Полицейские рассыпаются по холлу. Выводят сотрудников. Поднимаются по лестнице – почти в полной тишине. Мотель оцеплен, но основная масса штурмующих – в здании, снаружи остались единицы. Молодой полицейский в оцеплении видит на стоянке у мотеля какое-то движение. Слышит короткий плач ребенка. Полицейский идет туда.
– Эй!.. эй, покиньте территорию, полицейская операция…
– Пистолет на землю! Руки!.. Живо!..
Полицейский опускается вниз, выбрасывает пистолет к ногам Есени, заводит руки за голову. Есеня поднимает пистолет, держа полицейского на прицеле. Меглин колдует с проводками под рулем в машине с выбитым стеклом. На заднем сиденье закреплено кресло-переноска с Верой, которой Есеня успела дать соску. Меглин заводит машину. Полицейские выбивают дверь и рассыпаются по номеру. Никого. На кровати – жучок. Меглин за рулем.
– Садись, быстро!..
Есеня запрыгивает на заднее сиденье машины, Меглин бьет по газам. Машина, визжа шинами, отъезжает от стоянки. На помощь товарищу наконец подбегает второй полицейский, на ходу расстреливает всю обойму вслед машине, дырявя капот. Пуля разбивает заднее стекло машины, вторая ранит Есеню, она с криком закрывает собой Веру.
– Быстрее!..
Меглин выжимает из машины все, на что она способна. Он согнал машину с дороги, забрасывает ее ветками. Есеня держит Веру на руках, девочка плачет.
– Ее чуть не убили… Мы не можем дальше так рисковать!
– Уходи. Я сам.
А его трясет уже серьезно.
– Куда ты сам, на себя посмотри!..
У Меглина дрожит рука, он понимает правоту слов Есени, но выбирает не реагировать.
– Ты сказал – знаешь его. Кто он?
– Знаю. Но не помню. Это как имя. Или слова из песни. На языке вертятся. А вспомнить не могу.
Звонит телефон ТМНП. Меглин принимает вызов.
– Почему помог нам?
– Потому что это наше дело. Между мной и тобой.
– Между нами нет дел.
– Ошибаешься. Мы встречались. Ты меня знаешь. И она знает.
– А чего ты хочешь-то?
– Мести.
– За что?
– Покопайся в прошлом.
– Я б с радостью, да не помню!..
– Конечно, это удобно. Ты не хочешь вспоминать, но придется.
– Как?
– Посмотришь в себя – увидишь меня.
– Но я не…
Гудки в трубке.
– Я должен вспомнить… Должен вспомнить!.. Должен!! Вспомнить!!
Он бьет себя по голове, раз-другой, третий, и это страшно, и Вера плачет, и Есеня прижимает ее к себе.
– Стой!.. Родион, стой, я знаю, что делать!..
Он останавливается. Смотрит на нее дикими, больными глазами.
– Ты можешь все вспомнить.
Меглин пытается вспомнить. Картинки бегают перед глазами. Из клуба доносятся отзвуки музыки. На пороге курят девчонки. С ними дурачится подвыпивший Женя. Рядом припаркованы машины, среди них – Женина, спортивная. Он идет к ней. Открывает. Роется. Достает из-под сиденья пакет травы, прячет в карман.
– Думал, ты эти тусовки ненавидишь.
Женя резко оборачивается. Силуэт в темноте.
– А вы. Простите. Что за хрен с горы?
– Друг. Возможно, твой единственный.
– Слышь, изврат, а ну иди отсюда…
Человек достает телефон и набирает номер. В бардачке Жени звонит телефон. Дешевая «Нокия».
– Игорь?!
Женя обнимает его. В это время на улицу с группкой по-дружек выходит покурить Есеня.
– Это Стеклова такая выросла?
– А-ха.
И смотрит с видом победителя.
– Ты с ней?.. Молодец. Мужик, поздравляю…
– А ты с отцом своим…
– Не виделся пока. Рано. Не готов. Ты тоже никому не говори, что меня видел.
Женя понимающе кивает.
– Базара нет. Ну что, может, поедем куда-нибудь, бухнем? Вспомним прошлое. Здесь че-то совсем тухло…
– Здесь сейчас интересно будет. Поверь мне.
Он видит приблизившегося к зданию и замершего в тени у стены человека.
– Еще один знакомый. Пять минут.
Самарин уходит к человеку. Женя провожает его веселым, радостным взглядом – друг вернулся. Праздничный убийца смотрит на Самарина с любовью – как на единственного близкого, понимающего человека.
– Он спросит про меня. Кто я. Как меня зовут. И ты скажешь.
– А… что сказать? Я ведь и сам… не знаю…
Самарин улыбается, кивает.
– Да, смешно получилось. Ты меня не поймаешь.
– Имя такое?
– Да. Такое имя.
Праздничный по-детски улыбается.
– Интересное имя. Красивое. И необычное в то же время.
– Сам выбирал.
– А мне. Можно тоже выбрать?
– У тебя оно будет. Красивое. Яркое. Ты теперь другим станешь. Каким мечтал всегда. Сильным. Известным. Тебя уважать будут. И бояться.
– И она?..
– Она в первую очередь. Иди.
Праздничный кивает. Самарин кладет руку ему на плечо, приободряя – и уходит через улицу к ожидающему его на другой стороне Жене. Когда он подходит и слабый свет фонаря падает на его лицо, Женю поражает произошедшая в нем перемена: оно стало жестким, взрослым.
– Ты становишься собой не когда вырастаешь. А когда стоишь над трупом поверженного тобой врага. Улики. Мотив. Возможность – так они ловят. Меглин уникален. У него есть чутье. Но со мной оно не срабатывает. Он понимает, почему люди убивают. Но мои убивают, потому что так хочу я. Я готов перейти к игре. Ты со мной?
– А зачем?
– Я дам тебе то, чего у тебя нет. И что ты хочешь.
– И это?..
– Есеня.
– Она и так у меня.
– Ненадолго. Ты просто постель греешь.
– Для тебя, что ли?
– Нет. Не тороплю, подумай, мы теперь часто видеться будем…
Из здания доносится дикий крик.
– Пойдем посмотрим!
Пока Меглин пытался вспомнить что-то, они уже подъ-ехали к дому. Мама в дверях обнимает Родиона. Смотрит на него, в глазах блестят слезы.
