Женские руки лихорадочно зажимали рот девочке, бледной от страха, не давая ей закричать. Мать тряслась, сидя с дочкой в стенном шкафу. Гремят выстрелы, от каждого она вздрагивает и еле сдерживает крик. Вдруг все затихает, и мать выглядывает в прорезь.
– Сейчас мы побежим… Только молчи, ладно?..
– Мам, я боюсь…
– Не бойся… Все будет хорошо.
Она улыбается дочке, подхватывает ее на руки, судорожно прижимает к себе и бросается вперед. Дверцы распахиваются перед ней от удара – вперед по коридору мимо открытой двери, потом вниз по лестнице… Сзади из открытой двери возникает фигура – в куртке с капюшоном, устремляется за ними следом без особой спешки. Беглянка с ребенком на руках несется через первый этаж, на секунду остановилась – на полу, перегородив проход, тело, лужа крови вокруг головы. Она плачет, прижимая дочку к себе, чтоб та ничего не видела:
– Тихо, тихо, тихо…
Шаг назад – сзади шаги по лестнице со второго этажа – она бросается к двери. Прижимая ребенка, мать бежит к калитке дома напротив. Преодолев половину пути, она видит, как калитка распахивается, на пороге показывается мужчина в майке и спортивных штанах, в руке – топор.
– Помогите!.. Помо…
Выстрел в спину, и она падает, телом накрывая ребенка, лишая его возможности вскочить.
– Мама, мне больно!.. Мама!..
Преследователь подходит быстро. Стреляет в лица, смотрит на тела у своих ног, на дрожащего мужика с топором у калитки, заляпанного кровью убитых матери и девочки. И поднимает взгляд на его дом, увидев кого-то в окне.
Этим же вечером в управлении Есеня изучала архивные дела. Перед ней стояла коробка с нераскрытыми. Она подошла к работнику в очередной раз с вопросом:
– За пять лет? Как я просила?
Пролистнув один из файлов, оценивает объем дел в коробке. Работник смеется.
– За год. Это первая.
– Начну с нее. – Она устало открыла коробку и достала материалы.
Есеня сидела в кругу света от лампы за столом в архиве, фотографируя документы и выписывая в блокнот нужную информацию. Глаза начинают слипаться сами собой. Она решает, что завтра доделает все до конца, а на сегодня достаточно убийств и крови. Закрыв папки, выключает свет. Припарковав машину во дворе дома, она видит, что внутри еще темно. Только на кухне – одинокая свеча. Дверь в дом приоткрыта. Есеня чувствует неладное и набирает номер Жени.
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
Есеня достает пистолет и заходит в дом. Свечи в произвольном порядке расставлены по полу, усыпанному розовыми лепестками. Вдруг кто-то хватает ее сзади, и первая реакция Есени – оттолкнуть, но нападающий сильнее. Это Женя. Она видит его, пытается вырваться, он смеется – драка между ними, то ли в шутку, то ли всерьез – наконец он прижимает ее к стене и смеется, торжествуя победу…
– Попалась?..
Но когда он тянется к ней поцеловать, она обманным движением выкручивает ему руку и бьет его о другую стену.
– Больно!.. – Женя настроен игриво.
Держа его руку выкрученной, она приближается к нему. Целует в шею. Он хочет ответить, но стоит ему повернуться, она чуть выкручивает руку, он охает от боли.
– Я не разрешала двигаться.
Женя усмехается. Есеня приближается к нему. Звонит ее мобильный. Оба напрягаются. Замирают. Есеня отбрасывает мобильный, и Женя, воспользовавшись этим, вырывается из захвата, разворачивается, хватает Есеню за ноги, приподнимает и несет в комнату, целуя.
На рассвете телефон звонит снова, двигаясь от вибрации при каждом звонке. Есеня и Женя, вспотевшие, голые, прикрывшись покрывалом с дивана, Женя с разодранной щекой, на полу – разбитая ваза, сидя на полу, обнявшись, равнодушно смотрят на телефон. Длится пауза. Есеня не выдерживает первой.
– Только посмотрю, кто…
Женя рвется вперед, хватает телефон и – случайно запускает его в аквариум.
– Ты что сделал?
– На хрен, выходные. Колокольчики-бубенчики ду-ду. Я сегодня на работу не пойду.
Звонок в дверь. Есеня и Женя переглядываются. На пороге стоит Худой. Женя не особо рад гостю, но все-таки приглашает пройти. Худой усаживается на диван, с которого Женя изящным движением убирает трусики Есени и прячет в карман. Улыбается Худому.
– Чайку? Зелененького? С кардамоном? М?
– Давай.
Женя выходит. Есеня садится напротив Худого. На ней Женина рубашка, застегнутая на перепутанные пуговицы, и натянутые второпях треники, и Худому трудно избавиться от мысли, что сидящая напротив сотрудница – без белья.
– Кхм… Я б не приехал. Но вы трубки не берете. Оба. А дело срочное.
Есеня уже догадалась, что сейчас будет, и ей не хочется ломать прекрасное утро, но это уже от нее не зависит.
– Что случилось?
Худой выкладывает на стол фотографии, на них обожженные тела.
– Краснодарский край. Массовое убийство. Шесть человек. Вчера ночью. Сначала расстреляли. Потом подожгли дом. Раскрыть нужно быстро, пока пресса не накинулась. Бери Меглина и поезжай.
– Он болен. Я не хочу с ним работать.
– Одна из убитых – девочка. Пять лет. Так что ты, Есеня Андреевна, хотеть можешь только одного – найти убийцу. Вперед.
Худой выкладывает на стол фото улыбающейся девочки в косичках. Есеня в бешенстве. Она одевается, выпивает чашку кофе и выезжает. Есеня ведет машину, она зла. Кидает взгляд назад, через окошко. Меглин крутится в кузове. Трогает руками крышу салона, что-то выискивает.
– Я проверила, все жучки нашла и выбросила.
Он кидает на нее резкий взгляд – серьезный.
– Вижу… Правильно.
Из-под лавки напротив выбирается мальчик. Осторожно садится спиной под окошком, через которое в салон фургона заглядывает Есеня. Кидает взгляд на окошко.
– Слышь. Меглин.
– Чего?
– А вы с ней это… шпили-вили?
– Не помню.
Мальчик чуть высовывается в окно между салоном и кузовом – так, чтобы он видел Есеню, ее красиво развивающиеся от ветра волосы, плечо, а она его – нет. Через пару мгновений возвращается. Оценивающе смотрит на Меглина.
– Не-е… Она б с тобой не стала.
– Почему?..
Есеня кидает назад взгляд, услышав голос Меглина.
– С кем ты разговариваешь?
– Сам с собой!
Мальчик, скрытый от глаза Есени, улыбается и чуть не фыркает – Меглин подмигивает ему, но делает ему знак: «тихо!» – и мальчик подавляет смех. Наклонившись, тихо говорит Меглину:
– Она – классная!.. А ты – чмошник. Без обид. Ну посмотри на себя?..
