– Что случилось, Женя?! Что там?!
Она бросается в кабинет – Женя перехватывает ее, она пытается вырваться, он держит крепко, она плачет, слабеет в его объятиях, и ему приходится поддержать ее, когда она теряет силы и падает. Первая машина полиции отъехала от поселка на пару километров. За рулем – молодой офицер. По лбу течет пот. Он сосредоточенно смотрит на дорогу, вцепившись дрожащими руками в руль. За ним, на заднем сиденье, приставив нож к его горлу, – Меглин.
– Опасно водишь. Вас правилам не учат, что ли? Шестьдесят же. Населенный пункт. Жилая зона…
Нож у горла офицера чуть дрожит – Меглин кривится от болезненной судороги. А молодой офицер боится пошевелиться.
– Пожалуйста… Не надо…
– Пистолет. Пальцами. На сиденье.
Офицер расстегивает кобуру – медленно вытаскивает пистолет двумя пальцами, кладет на сиденье рядом.
– Иди…
Офицер берется за ручку двери, вылетает из машины, падая, тут же вскакивает и убегает к поселку. Меглин перелезает на переднее сиденье, роется в пепельнице. Находит королевский жирный окурок – гордость во взгляде, сокровище. Закуривает. С пассажирского сиденья рядом косится мальчик.
– Куришь при ребенке?
– Выходи, если не нравится.
Мальчик умолкает на какое-то время
– Дай тогда затянусь.
Тянется к сигарете, Меглин бьет его по рукам.
– Руки!..
Виляет рулем, уводя машину со встречки.
– На дорогу смотри! Знаешь вообще, куда едешь?
– Тебя не спросил!
– Слышь… Это ты его?
– Не я.
– Уверен?
Меглин бросает на него взгляд, не отвечает.
– У тебя чердак дырявый. Тут помню, тут не помню, там рыбу заворачивали. Ты ведь мог. Ты раньше уже…
Меглин пристегивается, резко крутит руль, уводит машину с дороги. Он съезжает в кювет, машина бьется в дерево, мальчик бьется носом в панель. Двигатель глохнет. Фары гаснут.
– Ты дурак?!
Меглин смотрит на дорогу. Ждет. Секунды спустя по дороге пролетает машина полиции. Следом – вторая. Меглин выходит из машины. Последняя затяжка. Сигарета летит на землю. Один в темном лесу. Он уходит вглубь.
Полицейские разъехались. Есеня сидит на крыльце у стены, заплаканная, опустошенная. Женя запирает дверь, вешает пломбы. Он подходит, пытается увести Есеню.
– Поедем. Пора. Что ты тут всю ночь будешь сидеть? Он не вернется.
Эта фраза словно будит Есеню. Она встает, подходит к фургону, который так и остался стоять с открытой дверью. Машина дико неприятна, передняя решетка и фары напоминают Есене лицо Меглина. Она пинает машину руками и ногами, представляя себе Меглина. Женя порывается остановить Есеню, но она яростно отмахивается. Женя отходит и смотрит на экзекуцию со стороны. Кажется, что с улыбкой. Это то, чего он и хотел добиться. Теперь Есеня ненавидит Меглина. В это время Меглин бежит в поисках убежища, закрывается руками, словно «ощущая» эти удары Есени… Бьется о стволы деревьев, натыкается на ветки. Есеня открывает задние двери и смотрит на то место, где был пристегнут Меглин, бесится, берет толстую веревку, привязывает ее к металлическим ручкам, за которые цепляла Меглина. Меглин спотыкается, сложившись словно от боли, падает в грязь… Есеня приезжает в тату-салон. Ей хочется сделать это. Закрыв глаза, лежит на кушетке. С ней работают сразу два мастера. Она плачет, слезы текут по щекам, и она даже не стирает их. Есеня бредет по городу, в руке – бутылка. Под белой футболкой проступают красные следы от свежей татуировки. Кажется, что у Есени на груди гигантская открытая рана. Она не обращает внимания на боль и кровь. Идет без цели и смысла, потерянная. Вечер постепенно переходит в ночь.
На похоронах Стеклова – множество сотрудников управления и прокуратуры, высоких чинов, Худой, сотрудники следственной бригады Жени, Бергич, он еще сильней осунулся, посерел. Есеня, осунувшаяся, смотрит на гроб. Есеню обнимает с нежностью Женя. Худой стоит рядом с каким-то чином, который что-то негромко говорит только Худому. Тот, слушая, покорно кивает. Есеня не видит и не слышит ничего вокруг, смотрит на гроб. На лице Жени – неподдельная скорбь, когда драпированный флагом России дорогой гроб опускают в могилу. Позже, сидя в кабинете, Худой крутит маленький флажок России на подставке. Напротив стоят Женя и Есеня.
– И?
– Город и область поделены на сектора. В каждом работают отдельные бригады. Особое внимание заброшенным зданиям. Стройкам…
– Это все я знаю. Конкретно что есть? Куда он пошел, что делает, где видели его?!
Женя не отвечает. Худой переводит взгляд на Есеню.
– Долго он без таблеток может?
– Пару дней. Начнутся приступы. Срывы. Станет опасен.
– Станет?! А щас он одуванчик, да?!
Есеня с трудом сохраняет спокойствие.
– В такие моменты он себя не контролирует. Вляпается. Его засекут, сразу.
– Когда он еще кого-нибудь загрызет.
– Он придет за таблетками к кому-то. Мы готовы. У ангара, возле клиники, у нашего дома и у дома…
Кинув взгляд на Есеню, он все-таки продолжает:
– … Андрея Сергеича постоянно дежурят.
Худой кивает, но будто пропускает его слова мимо ушей.
– Кто-то будет виноват. Хочешь, чтоб не ты – найди его. Погорел проект. Подчистить надо. Ты как?..
– Нормально.
– Хочешь уйти, все поймут.
– Не хочу.
– Тогда свободны. Оба.
Есеня и Женя выходят на улицу.
– Уверена?
– М?
– Что лучше остаться? После всего? Возьми хоть отпуск…
– А. Ясно. Дома сидеть?
– Я не понимаю, тебе дома плохо?
– Мне сейчас везде плохо!
Навстречу идет Самарин. Хотят разойтись молча – но Самарин начинает первым:
– Есеня. Мои соболезнования. Если нужна какая-то помощь…
Женя резко двигает, почти толкает Самарина.
– Спасибо. Мы ценим. Но не надо.
Женя и Есеня уходят. Самарин провожает их взглядом.
У одной из промзон появляется человек. Это Меглин – лицо мокрое, потное, глаза навыкат – из последних сил поднимается и бежит дальше между брошенными промышленными зданиями – щебень, металлолом. Издалека – лай собак. Меглин в плохой форме, его накрывает, он спотыкается, поднимается с трудом, готов уже сдаться. Мальчик бежит первым, у него сил больше – заглядывает в одно из зданий, вызверившееся глазком черной выбитой двери:
– Сюда!..
