Бандиты следили за нами, как стервятники, когда мы вышли в коридор.
— Девчонки, вас подвести?
Я покачала головой.
— Не надо, я сама провожу, — сообразив, что нас не тронут, Вита стала деловой и бесстрашной. — Справимся.
Под завистливые взгляды остальных, мы выскользнули за дверь.
— Скорее, — я спускалась так быстро, как могла. И боялась, что бандиты увяжутся за нами, пока не очутилась в безопасном такси.
Вита села рядом, но я выставила ладонь, выгоняя ее из машины.
— Извини, — твердо сказала я. — Тебе со мной нельзя.
— Лена, что происходит? Ты не говорила, что беременна, прячешься, пропадаешь… Кто отец? Тот мужчина из клуба?
В глазах появилась мольба — скажи мне.
— Никому об этом не говори! — шикнула я. — Никому, Вита!
— Я его видела!
— Что? Где?
— В клубе, позавчера, мельком. Макс говорил, он там бывает.
Значит, не уехал — он здесь.
— Не ходи туда больше, — разозлилась я. — Это плохое место, ты поняла? Мне придется поменять номер, не пугайся, если будешь звонить, а старый не ответит. Где я, ты не знаешь. И пожалуйста, не трепитесь, что я жду ребенка, ладно? Пообещай!
— Обещаю, — пробормотала она.
Я вздохнула, не веря словам, и сказала таксисту адрес больницы.
— Пока, Вита…
Она захлопнула дверцу.
Я откинулась в мягком сиденье, убито глядя в окно. Сердце колотилось, словно я пробежала спринт. Наверное, лучше уехать. Спрятаться. Не подвело шестое чувство, советуя скрываться от Андрея после того, как обманула с абортом… У больницы я, соблюдая меры предосторожности, пересела в другую машину. Боялась, что проследят. Но дома немного успокоилась.
Хозяйки к счастью не было, сделав чай, я легла, чтобы живот унялся. Эмоциональное потрясение понемногу проходило. Я вспоминала детали, связанные с Андреем, и каждая причиняла боль. Паспорт на другое имя. Россыпь странных патронов. Кольцо — откуда кольцо? Он не женат, никаких упоминаний об этом не видела… Да и какая жена… Наверное, у него были только такие дурочки, как я. Он не любит шлюх, я поняла это по репликам, которыми он перебрасывался с другом.
Искал девочку на ночь, подвернулась я…
Я застонала, вспомнив, как сидела у него на коленях в счастливом неведенье, пока Андрей играл в карты с такими же, как он. Ну как я не видела, кто они… Почему сразу не поняла? Почему закрывала глаза? Я погладила царапину, глядя в зеркало. Поморщилась — больно. Взгляд был таким же — больным и измотанным. Каждая мысль об Андрее впивалась в меня иглой.
Это можно только пережить: как горе или похмелье.
Переболеть.
Им, реальностью и своими дьявольскими чувствами.
Я накрыла живот ладонью, прислушиваясь к ребенку. Ждала шевелений — я всегда их ждала, когда клала на живот руку, но было тихо.
Он здесь, не уехал, как я надеялась… Но если повезет, Андрей обо мне не вспомнит. Какое ему дело до случайной девчонки. Он сделал меня любовницей, теперь я поняла, почему роман был тайным, откуда дорогие подарки, и зачем снял отдельную квартиру, но вместе жить не стал. Поняла о нем все.
А патроны, которые я нашла в сумке? Не разбираюсь в боеприпасах, но таких я не видела. Мне не хотелось верить, что у Андрея было дело, и он нашел меня, чтобы просто расслабляться в перерывах.
Подумав, я ввела в поисковик: «патроны с черным наконечником».
Он оставил мне драгоценный подарок — подарок на всю жизнь, и я хотела докопаться до правды: что на самом деле значил наш короткий роман.
Глава 14
Я думала, ничего не найду, но ошиблась.
Черный цвет — маркировка бронебойных патронов. Спина покрылась мурашками, словно ко мне прикоснулось что-то холодное и жуткое.
Зачем они?
Открыв криминальную хронику, я интуитивно вернулась к событиям весны.
Отлично помню день, когда нашла патроны в сумке Андрея. Я решила оставить малыша и уйти от него. Но в ту дату ничего подозрительного не было. Тогда я посмотрела все, плюс минус месяц. Мелкий криминал отмела сразу. Внимание привлек случай: в пригороде сгорел грузовик, двое убитых в кабине, криминальный след.
Я сопоставила дни: почти начало нашего романа. Он уже снял мне квартиру и пришел на ночь — это был второй или третий день. Уставший. Много курил, выпил и рано лег спать. А секс в ту ночь был один раз, хотя он любит чаще. Расслабился и сразу уснул.
Я листала дальше. В мае еще один случай. Такой же, но с легковой машиной. Повинуясь чувству, снова нашла его фото и внимательно рассмотрела каждое. В прошлый раз у меня от волнения все перед глазами качалось. В этот раз я была внимательнее. Меня интересовали его армейские снимки.
На последнем фото он изображен с сослуживцами.
Рассмотрев с профессиональным пристрастием парня слева, я опознала в нем Шелехова. Форма носа и подбородок чуть другие, возраст уже не тот, но это определенно он… Как будто сделал пластику, время так людей не меняет. Но глаза и основу не исправить — это он.
Второго я не узнала.
Подумала сначала, что это парень, что играл с нами в карты, но тот моложе был и внешность не та. Мужчина на снимке был черноволосым, с красивым лицом и уверенным взглядом. Породистый, волевой. Такие люди со временем становятся крупными бизнесменами, или… В их случае путь был другим, но в момент снимка они еще об этом не знали.
Я прикусила губу, съедаемая тревогой и нехорошим предчувствием. Ненавижу это ощущение будущих бед: призрачное, неизбежное. Так же я себя чувствовала в утро, когда мама погибла под колесами. Не знала, что случилось, но раздался звонок и я вздрогнула, с упавшим сердцем поняла — плохие новости. Я просто знала это, ни капли не сомневалась, что будет больно, когда сняла трубку…
Сейчас так же.
Чем больше я копалась, тем больше понимала, что угодила в яму с тварями. Даже хуже: одну из них полюбила.
Я была права: все серьезно.
У них крупное дело.
А я теперь опасный свидетель. Я знаю, кто это делает и где их найти. Андрею ничего не стоило помочь мне в клубе — его боятся, и браслет, что он подарил, для него просто мелочь. Недорогая побрякушка. Если вообще покупал — принес подарок без футляра, просто из кармана достал и срезал ножом бирку. Подвернулась ему девушка под руку, он решил скрасить время. Беременность, которую я спасла, только спутала ему карты.
Спутала бы. Если бы знал.
— Ты развлекался, да? — прошептала я. — Просто развлекался…
Я просмотрела номера статей, за которые он был осужден. Горло сдавило, словно кто-то вонзил туда острый шип. Больно. На уровне тела, не только чувств.
