Второй был почти вплотную к Андрею.
Попытался перехватить оружие профессиональным выпадом, но тот взял на излом руку. Сухо хрустнула кость, и парень взвизгнул. Андрей отшвырнул его и тот скорчился на полу, баюкая сломанное запястье.
Стремительно наклонившись, Андрей схватил его за грудки, ворочая на полу, чтобы было удобней допрашивать.
— Говори по-хорошему или поедешь со мной в лесополосу, и там будем говорить по-плохому, — после стычки он говорил, глотая звуки. — Кто вас послал?
Тот тяжело дышал, задыхаясь и глотая кровь из разбитого носа. Глаза, остекленевшие от болевого шока, смотрели в пространство.
— Понял тебя, — из кармана появился нож, тот самый, которым он срезал бирку с моего браслета. Лезвие со щелчком вышло в сантиметре от расширенного зрачка. — У меня нет времени. От кого?
У него не дрожала рука.
Нож, направленный на глаз, Андрей держал абсолютно неподвижно. Будет его пытать.
Издав сдавленный всхлип, я попыталась уползти на четвереньках. Я не чувствовала тела, в груди давило что-то тяжелое, словно задавленная истерика превратилась в булыжник, который теперь был вместо сердца. Я интуитивно пыталась спрятаться — куда угодно, только скорее...
— Лена!
Я заползла в темную ванную и забилась в угол: в спасительную темноту. Сквозь запах бытовой химии я чувствовала кровь из коридора. Смотрела в щель между косяком и дверью, но не видела, что там происходит.
— Твою мать… — неразборчиво пробормотал Андрей.
Раздался хлопок. Было так тихо, что слышно стало, как звонко об пол ударила гильза.
— Лена?
По тени я видела: Андрей направился сюда, и обеими руками зажала рот. У меня кружилась голова.
Он распахнул дверь и в ванную хлынул свет. Андрей присел передо мной на корточки. Я слишком часто дышала, прикрывшись от него руками, все плыло и не получалось сосредоточиться на лице. Я боялась его выражения: вдруг не показалось, и он правда ничего не ощущает?
— Успокойся…
Ладонь накрыла под футболкой напряженный живот.
От нее распространялось тепло — куда-то вглубь. Я не сразу поняла, что он делает, это было неожиданно: Андрей поглаживал живот пальцами, пытаясь меня расслабить.
— Тише, — прошептал он, и наклонился, губами щекоча щеку. — Тише, моя девочка… Ты зачем меня обманула?
Вдруг я ощутила толчок внутри живота.
Долгожданный... неуместный. Очень сильный, а за ним еще один.
Он тоже почувствовал: только что водил пальцами, и остановился. Даже затаил дыхание — оно со щеки исчезло.
— Это что было? Ребенок? Пойдешь со мной, — сказал он, возобновляя плавные движения. — Сама виновата.
Глава 17
Андрей подсунул под меня руки и поднял. Я была так перепугана, что не сопротивлялась. Застыла камнем и позволила отнести себя вниз, как безропотный груз.
Он посадил меня в машину — не в БМВ, в другую. Пристегнул ремень, и сел за руль.
— Куда вы меня забираете?
Для пустякового вопроса потребовались все мои силы.
— Мы теперь на «вы»? — он резко сдал назад, и развернулся. — Как себя чувствуешь?
Я была отрешенной, словно разделилась и одна часть меня осталась в квартире и переживала неудачную попытку похищения снова и снова. Хотя с какой стороны посмотреть — меня все-таки похитили.
Андрей был поглощен дорогой.
Больше всего поражало его спокойствие, хотя он убил двоих. Абсолютно никакого волнения. Я прислушалась к себе: сердце колотится, мышцы в тонусе, но пока не болит. Внутренняя дрожь не проходила. Мне бы лечь… Мне нельзя волноваться.
— Мне плохо, — я обхватила себя руками, пытаясь защититься.
Он увозил меня все дальше в глухомань, пока мы не прибыли в строящийся микрорайон. Голый пустырь, деревья, несколько готовых домов и масса недостроя.
Здесь же никого нет…
Когда Андрей вывел меня из машины, по пустырю гулял зябкий ветер, пахло стройкой — пылью и цементом. Я боялась идти с ним, но не пыталась противиться. Инстинкт подсказывал: все равно ничего не сделать, слушайся его, не зли, выбора нет. Он, наверное, как зверь меня выслеживал — иначе, как успел вовремя? Так же, как и те, кто пытался похитить.
Андрей впустил меня в новую квартиру. Пахло свежей побелкой… и сигаретами.
Это его логово. Он здесь живет.
Мне хорошую квартиру снял, а сам жил в спартанской обстановке.
Андрей запер дверь и развернул меня к себе. Я неосознанно втягивала голову в плечи, руки похолодели — я больше напоминала тряпичную куклу, чем саму себя. Крути, как хочешь.
— Не бойся меня, — невнятно попросил он. — Мне жаль, что ты это увидела.
Я избегала смотреть ему в глаза.
Меня пугало то, что я чувствовала. Жгучий страх, стыд, отвращение. Каждый раз когда он меня касался или наклонялся, меня начинала разбирать истерика и хотелось отгородиться. Только там в ванной меня успокоила ладонь на животе.
Там было страшно. Но здесь я боюсь его.
Снова начал ныть живот, доводя до паники. Если станет плохо, как в прошлый раз, он отвезет меня к врачу?
— Мне нужно лечь, — страх за малыша заставил меня говорить. — Пожалуйста, мне нельзя нервничать.
Андрей отпустил мои плечи.
— Пойдем.
По длинному беленому коридору отвел меня в дальнюю комнату. Квартира трехкомнатная, хотя по метражу небольшая. Необжитая. Везде пусто, словно ее готовили к ремонту. Там, куда он меня привел, была лишь кровать.
Охнув, я легла на бок, а Андрей притащил стул и сел напротив.
Я затаилась.
— Поговорим? — доброжелательно спросил он, асимметричная улыбка теперь казалась не милой, а жуткой. До меня только дошло, что, наверное, когда-то он получил выстрел в лицо. Вспомнив, как подушечками пальцев мне нравилось трогать неподвижный уголок рта, я закрыла глаза. — Ты должна была сделать аборт. Кто в девятнадцать оставляет ребенка неизвестно от кого?
Моя мама.
У него был глухой голос — плохо передавал эмоции. Говорил с трудом, но я понимала.
— Этим необдуманным поступком ты навлекла на себя опасность, и подставила меня. Я с роддома неделю глаз не сводил, ждал, когда выйдешь, чтобы первым тебя перехватить.
Сквозь ресницы я видела, что он разминает правую кисть.
— Теперь ничего не изменить… — Андрей прерывисто вздохнул. — До родов останешься здесь. Будешь жить со мной. Потом я сделаю вам документы и найду жилье. Отдыхай.
Скрипнул стул — Андрей встал. Чиркнула зажигалка, он прикурил и вышел из комнаты.
