Андрей долго рассматривал номер на экране, вспоминал ее.
Дину…
В груди тихо тлела ненависть. Сам костер прогорел еще за годы в тюрьме, но полностью, наверное, не погаснет. Зубами хотелось рвать заживо за то, что она живет с ним. Со временем эти чувства въелись глубоко в душу и стали фоном. Но Дина, став причиной лютой ненависти, породила и причину для вынужденного мира. Эмиль должен ему — за Дину, за спасенного сына, которого он на руках вынес. За спокойную жизнь.
Он сделал вызов, сглотнул, чувствуя спазм в горле — говорить больно.
Трубку сняли не быстро.
— Привет, это я. Узнал?
Долгая пауза. Смешной он — не отвечает, но и трубку не кладет.
Конечно, узнал.
— Хочу встретиться. Нужна твоя помощь, Эмиль. Это не телефонный разговор.
Глава 23
Я проснулась от интуитивного чувства. Меня ничего не будило: в квартире тихо, в окно заглядывала луна.
Значит, Андрей пришел.
Ходи тихо, как призрак, я все равно тебя перехитрила — я тебя угадываю шестым чувством.
Я набросила халат и встала. Света он не включил, но из кухни тянуло дымом. Андрей сидел на стуле, опустив голову — всегда в одной и той же позе. В голубоватой тьме ярко светился огонек сигареты.
Он поднял голову, когда я прислонилась к косяку, но ничего не сказал — затянулся.
— Я ужин приготовила, — сказала я. — Если ты голодный.
Андрей скованно кивнул.
И больше ничего — снова в пол смотрит. Так отстраненно ведут себя люди после катастроф: в скорби, депрессии или от горя. А он сам по себе такой.
— Все хорошо?
Он снова кивнул.
Я хотела оставить его одного, но когда повернулась, Андрей вдруг сказал:
— Не ложись. Сейчас поем, будем переезжать.
Опять.
— Можно включить свет?
Не дождавшись реакции, я щелкнула выключателем. Подогрела гуляш с рисом, пока он докуривал. Ужин я приготовила от скуки: первое, второе, салат. И на десерт бы разогналась, если бы не начало тянуть живот. Все придется выбросить. Снова с парой сумок куда-то ехать в ночи, вздрагивая от каждой тени. Снова привыкать к новому жилью… Я поняла, почему он легко бросил запасы на прошлой квартире. Это меня выбивает из колеи. Андрей привык так жить — он ни к чему не привязывается. Ни к дому, ни к месту, ни к вещам. Для него все временно. И я тоже.
Я присела напротив с чашкой чая. Грея ладони, смотрела, как он ест, жадно глотая куски. Торопливо и отрешенно, словно не чувствует вкуса.
Он ведь так и не вернулся с войны, внезапно подумала я.
Для него все происходящее нормально.
— Я договорился с врачом, — сказал он. — Так что не волнуйся. И перед тем, как закажу тебе документы, нужно будет определить пол ребенка.
Он говорил по-деловому, без эмоций. Я заметила, что он выглядит очень уставшим.
— А ты кого бы хотел? — я присмотрелась к парализованному лицу. — Девочку или мальчика?
Ни капли эмоций.
Он смотрел в пустоту, забыв о еде — думал.
— Мальчика, — решил он. — За него не так страшно. Если ты допила, пора собираться, Лена.
Андрей встал из-за стола, не доев. Я проследила, как он тащит из коридора спортивную сумку, чтобы набить ее оружием и прочим нужным ему барахлом, и тоже пошла паковать вещи. У меня их немного: халат, который купил мне Андрей, лекарства… Я скучала по привычным вещам: по своему альбому и ноутбуку, любимой одежде, но понимала, что сейчас есть дела поважней, и не ныла.
— Завтра сходим в торговый центр, — Андрей словно прочел мои мысли. — У меня там встреча. Ты, если что-то нужно, сможешь там купить. Я дам денег.
— Спасибо.
Андрей криво улыбнулся и по усилившейся асимметрии стало ясно, как он вымотался. Он отвез меня в незнакомый район. Это была очередная многоэтажка, не очень хороший двор с разбитым фонарем, и подъезд, воняющий кошками.
Мне уже было все равно. Я начала привыкать к переездам.
Квартира оказалась однокомнатной.
Поежившись, я вошла в тесную прихожую, заглянула в полупустую неуютную кухню. Мне здесь не нравилось. Санузел в плохом состоянии. И кровать в спальне одна.
— Ляжешь здесь, — сказал Андрей. — Я посплю на кухне.
Он выглядел так, что мне захотелось уступить кровать ему — я хотя бы часть ночи поспала. Но спорить я не стала. Он все равно не ляжет на мое место и не отправит на кухню меня — мужская гордость не позволит. Устроилась в слегка сырой постели, борясь с желанием все как следует проветрить и высушить — займусь этим завтра, и почти сразу уснула.
Утром меня разбудил Андрей.
— Лена, — он сидел на краю кровати, прикоснувшись к плечу.
— Который час? — смущенно спросила я, повыше натягивая простынь.
Он уже был готов: одет, собран, чисто выбрит. Глаза как всегда прибитые, но отдохнувшие.
— Девять. Нам пора.
Торговый центр, куда мы приехали, был громадным.
Мне много чего было нужно. Первым делом я отыскала магазин для беременных, купила пару блузок и брюки, нижнее белье. К осени понадобится и куртка, но пока рано… Андрей меня сопровождал, но держался в стороне. Вставал в дверях или ждал снаружи, наблюдая за мной через витрину — как я выбираю одежду, смеюсь с консультантом, прикладывая к себе то один, то другой наряд. В многолюдном, шумном ТЦ все, что со мной произошло прежде, стало казаться страшным сном. И только когда я ловила полный ненормальной темноты взгляд Андрея, вспоминала, кто отец моего ребенка и что со мной произошло.
— Хочешь позавтракать? — Андрей поймал меня за руку, когда я вышла из очередного магазинчика с пакетами в руках. — Говорят, здесь неплохой ресторан.
Я заразительно улыбнулась:
— Конечно.
Ресторан занимал два уровня. Мы расположились на нижнем — нас прикрывал верхний этаж. Я заказала овсянку с ягодами и сырники, Андрей взял омлет. Малина в каше оказалась свежей, а от травяного чая, который я выбрала вместо кофе, бодряще пахло мятой и лимоном. Я расслабилась: все это слишком напоминало обычную жизнь. Мой мужчина, магазины, ресторан — воскресный день в разгаре.
Я упустила, когда к нам подошли.
Солидный мужчина в сером дорогом костюме сел напротив. У него были серые глаза. Пристальные и жесткие — как через прицел смотрит, хотя на бандита не похож. Лицо немолодое, с массивными чертами и потрепанное жизнью, но в светлых волосах почти незаметна седина. От него пахло стабильностью, сытой жизнью. Благополучный человек.
— Ты бы не терся рядом, — хрипло сказал он. — Я еще под наблюдением. Ну? Зачем звал?
