Как хочется спать…
Мы даже презерватив не надели. Ни в первый, ни во второй раз. Ну, ничего. У меня безопасные дни.
— Как ты? Хорошо было? — он убрал прилипшие к лицу влажные от пота волосы и поцеловал в ушко. Приятно щекочущее дыхание сместилось ниже — он готовился целовать шею.
— Очень…
Я подняла тяжелую голову и ласково посмотрела в глаза. Не буду врать, в них ничего особенно не изменилось. Только усталости больше стало.
— Переночуешь со мной, моя девочка?
В него можно было влюбиться только за один голос. Мягкий, хриплый от усталости и сладкой неги, немножко неразборчивый. За безжизненные глаза: они пугали, потому что были непонятны, но и обладали невероятным магнетизмом.
И он спас меня.
— Да, — прошептала я, самозабвенно целуя вспотевшее лицо. — Да…
В темноте не видно шрамов, но губами я ощущала их шероховатую поверхность. Шептала, задыхаясь от блаженства и тихой эйфории.
Вот так я и попалась.
Он позвал, а я побежала за ним прямо в бездну, не понимая, что за тьмой скрывается ад.
Глава 7
Он отвез меня в ближайшую гостиницу.
Документы не проверяли — Андрей просто заплатил. По нам было видно, для чего нам понадобился номер в ночи: мои щеки горели лихорадочным румянцем, губы истерзаны поцелуями, ну а Андрей… Почему-то по мужчинам всегда видно, что они собираются заняться сексом прямо сейчас.
Он начал целовать меня еще в коридоре. Голод был в каждом движении, каждом вдохе — соскучился по женской ласке.
— Ты еще хочешь? — между поцелуями спросила я.
— Да.
— Мне нужно в душ…
— Потом, — он открыл дверь, и мы ворвались в комнату.
По дороге я не спросила, кто он и куда меня везет: я хотела приключений и я их нашла. В начале вечера были наивные мысли насолить Валере, заставить его ревновать, но я угодила к настоящему дьяволу, я поняла это, оказавшись в его руках.
Мы не включили свет.
Ночь была лунной.
Серебристый свет падал через окно на нашу будущую постель, куда он меня повалил. Пальто бросил рядом с кроватью и выпрямился. Я смотрела, как он расстегивает рубашку. Мы даже голыми друг друга не видели. Я очень хотела посмотреть.
Андрей сбросил черную рубашку. В глаза бросилась дорожка темных волос, уходящая по животу вниз, она пряталась под ремнем джинсов. Грудь высоко поднималась от возбужденного дыхания. Он был хорошо сложен, с поджарой фигурой — у меня дыхание перехватило от рельефа. Жилистый и сильный даже на вид. Все портили шрамы. Бугристые, некрасивые отметины на груди и животе. Уже побелевшие от времени, но они мгновенно сбили эротический настрой. Потому что вызвали вопросы. Их слишком много. Когда видишь такое, первый вопрос — что с ним случилось, вашу мать?..
— Андрей… — испуганно прошептали губы.
Я подняла глаза и когда мы встретились взглядами, поняла, что ему на все плевать. На то, как я смотрю — тоже. Он меня хотел и все. Это не страсть — одержимость. Я соблазнительно выглядела на кровати, залитой лунным светом: длинные волосы разметались по покрывалу, в порванный лиф платья выглядывала грудь, подол задрался… Все равно я не понимала, почему его так кроет.
Но это приятно, когда мужчина сходит по тебе с ума.
Меня никогда так не хотели.
— Иди ко мне, — я расслабленно легла на спину и протянула к нему руки.
Не знаю, куда нас заведет эта страсть. Я могла думать только о моем новом любовнике, а он обо мне. Дрожащими пальцами Андрей расстегнул ремень и пуговицу джинсов. Я смотрела на то, что ниже — на распертую ширинку джинсов. Он раздел меня: сорвал сапожки, платье, лифчик, стянул трусы — как варвар. Терзал мою грудь, заставляя выгибаться на постели, смотрел, как постанывая, я кусаю себе губы, отдаюсь, кусаю губы ему, схожу с ума и прошу еще.
Это было не как в машине. Там он утолял жажду, в гостиничном номере — развлекался. Крутил меня, играл со мной, как будто за один раз хотел перепробовать все, что пришло ему в голову за несколько лет.
Раскладывал меня на кровати то так, то этак, пока, наконец, не взял сзади, щекой вдавив в подушку.
— Как ощущения? — тихо, на выдохе, спросил он, когда я застонала.
Я не смогла ответить, нечленораздельно промычав в ответ, и кусая себе руку. Когда секса так много, он становится невыносимо сладок. Нестерпимо. Хочется молить — остановись! А когда останавливался, я извивалась и просила продолжить. К тому моменту, как все закончилось, я искусала себе губы и пальцы. Он совсем меня измучил. Отпустит ли вообще живой?
Он сильно прижался к моим ягодицам животом, содрогаясь. Сжал талию крепкими руками. Всё… Открытым ртом я дышала в подушку, из-под закрытых век неожиданно выкатились слезы — он меня так эмоционально переполнил, что я не смогла сдержаться. Последние толчки — самые сладкие и мучительные — прекратились.
— Прости, не сдержался, — хрипло и неразборчиво сказал он, в последний раз прижимаясь бедрами. — Лена… Тебе нужно что-нибудь купить. Я не надел резинку. Ни разу.
Изнеможенная долгим сексом, я свернулась в калачик и вздохнула.
Вспомнил.
Столько паники в голосе.
В машине его хватило на минутную прелюдию, прежде чем от страсти сорвало крышу и он меня не отымел. По-другому не назовешь. Так я ему голову вскружила — обо всем забыл. Теперь жалеет, что раз пять в меня кончил.
— Ты за это извинялся? — я улыбнулась с закрытыми глазами. — У меня безопасные дни, не беспокойся.
— Это что? Это надежно?
— Да… — я не хотела вдаваться в детали, сил не было.
Андрей упал рядом, и минут десять мы могли только лежать и дышать. Как здесь пахло сексом… Крышесносно. Он с пола подобрал сигареты и закурил. К запаху секса добавился приятный аромат дыма.
Как это бывает с мужчинами, после интима Андрей ушел в себя.
Я следила за ним, непонятным и закрытым: он курил, зажав сигарету в неработающем углу рта, и смотрел в потолок погасшими от усталости глазами. Я щекой прижалась к плечу, глядя на шрамы. В машине было темно, хорошо, что узнала о них постфактум, иначе бы испугалась… Пока мы занимались любовью, я о них вообще не помнила.
— От чего это? — я провела по рубцам, и Андрей перехватил руку, словно ему больно.
— Не трогай. Это после службы.
— Ты воевал?
— Да.
У меня был миллион вопросов, но я молчала, шестым чувством улавливая, что он не скажет о себе правды. Не сейчас. На один вопрос я все же решилась.
— Ты давно один? — спросила я.
Не ври, что нет. Я почувствовала.
