«От духоты, что ли»? – подумал он и приоткрыл окно в спальне, куда тут же ворвался холодный сырой воздух. Кошмар исчез, но и сон пропал. Еще и сердце колотилось часто. К чему бы это?
У него был свой способ бороться с волнением (хотя нервы у него были в полном порядке!) и с бессонницей. Он вспоминал или женщин, с которыми у него были романы, или «разборки», когда ему приходилось самому решать вопросы с конкурентами. Он предпочитал холодное оружие. Замотанная скотчем жертва, расширенные от ужаса зрачки и отработанный удар в сердце – таких финалов он насчитывал не меньше десяти. Тогда уже стали появляться первые цифровые фотоаппараты и первые принтеры, что позволяло запечатлевать на бумаге эти занимательные сцены. Правда, впоследствии пришлось уничтожить весь фотоархив, который мог послужить веским доказательством его причастности к преступной деятельности.
– Черт! – выругался он вслух, поскольку вдруг вспомнил эту старуху, которую также пришлось уничтожить. Кто же ожидал, что все пойдет наперекосяк?
Закутавшись в плед, он уселся в кресло и стал размышлять: где он тогда допустил ошибку и нужно ли теперь что-то делать?
Он легко раздобыл ее телефонный номер и тут же позвонил. Она его вспомнила, обрадовалась, и договориться о встрече оказалось делом несложным. Живет одна, поговорить, как и всем пожилым одиноким людям, не с кем, и он скривился, представляя себе, как выжившая из ума старуха будет выносить ему мозг. Но дело того стоило!
Собираясь на встречу, он, как всякий живущий в Петербурге, раздумывал, в чем идти – в плаще от дождя или в теплой куртке от ветра? Так вот, в глубине гардероба он случайно заметил свою синюю «рабочую» куртку. Удобную, с капюшоном, чтобы прикрыть лицо, прочную, с пришитым внутренним карманом для ношения оружия. Несколько лет назад он обзавелся ею и был доволен. И даже надпись на спине «Почта России» его не смущала – мало ли откуда у российского почтальона машина за пять миллионов?
Увидев тогда куртку, он вдруг ощутил то ли неожиданно возникшее воспоминание, то ли какое-то ощущение уже виденного, уже происходившего с ним… Его это и поразило, и заинтересовало одновременно…
Школа. Девятый, кажется, класс. По литературе они проходили Достоевского, «Преступление и наказание». Скучнейшая книга! Сплошное занудство! И на дурацкий вопрос литераторши, какое впечатление произвел на него роман, он честно признался: «Никакого! Вранье это все!» Потому что он не понимает, почему главный герой мучается? Зачем? Если уж «ботаник» сумел «замочить» двух старух, то что он из-за ерунды-то парится? Но кое-что ему очень даже понравилось в книге – это теория о высших людях и о тварях дрожащих. И еще – петля, которую Раскольников приделал к своему пальто, чтобы топор нести и удобнее его выхватывать!
Откровенность не принесла ему ничего путного. Особенно со стороны учительницы. Она долго смотрела на него, а потом произнесла: «Мне страшно даже представить, кем ты можешь стать!»
«А мне страшно, если я буду таким, как вы!» – ответил он. И она вызвала родителей в школу.
Но все же великое произведение классика оставило в нем свой след, когда на «разборках» он обращался к жертве: «Ну что, тварь, – дрожишь?» – или когда пришивал специальный внутренний карман к своему пальто, чтобы удобнее было носить пистолет или нож…
И теперь он стоял перед гардеробной с кучей дорогих вещей и вереница мыслей проносилась у него в голове. Тут и Раскольников с его жертвами, и задание, которое ему поручили, и сокровище, которое он искал, и планы на новую жизнь, и раздражение на дрожащих тварей, которое возникает у высших существ, к которым он себя причислял. И совсем уж противная мысль: а его хозяева, они же к нему относятся как к твари, как к быдлу, как он сам относится ко всем остальным, так ведь? Замкнутый круг…
И план сложился сам собой: найти, отнять и бежать! В другую страну, где можно будет наслаждаться жизнью, любоваться окружающей красотой и не париться из-за денег…
Разумеется, в тот момент он не собирался идти по стопам главного героя того самого романа и убивать никчемную старуху. Но импульс, пришедший в голову откуда-то, то ли извне, то ли из глубин подсознания, заставил потянуться рукой не к стильному светлому плащу, а к темно-синей рабочей куртке…
В карманах куртки обнаружился скотч, перчатки и монетка в 25 центов, – четвертак или квотер – на удачу…
Бабка была с одышкой, дряхлая и убогая. Тем было удивительнее, что взгляд у нее оказался ясный, память на прошлое отменная, и соображала она легко, как и лет двадцать назад.
Она его узнала! И это было неприятно, потому что могло иметь осложнения.
Болтая о том о сем (от чая он категорически отказался, побрезговал! Да и вообще, старался руками ничего не трогать), подошел он к цели своего визита – его интересовала одна ценная вещь. Он потихоньку «кружил» вокруг да около, собираясь переходить к главному, как вдруг заметил ее реакцию на слово «драгоценности»: она дернулась! Он осторожно повторил… Снова реакция с ее стороны! И появилась подозрительность во взгляде. У него был опыт такого рода бесед, в ходе которых нужно было выяснить, где люди прячут свои ценности.
– …кольца, драгоценности, деньги, – говорил он и отчетливо заметил, что старуха напряглась, бросила быстрый взгляд в сторону старинного, но недорогого буфета и забеспокоилась. Ага! Неужели ему повезло? Так сразу! Неужели то, что он ищет, находится в этой старой рухляди? Так не бывает…
А бабка стала его вдруг выпроваживать, кашлять, покрылась красными пятнами… И причина была не в расспросах о старом доме, или о ее муже, или о жильцах, а четкая реакция на слова «драгоценности» и «кольца»!
«Тут я поторопился, виноват, не отрицаю! Надо было аккуратнее работать, ювелирнее. Видимо, старею, волноваться начал, эмоции появились… Так ведь и ставка в игре немыслимая, огромная! Сложно сидеть с непроницаемым лицом…»
Словом, он грубо усадил ее на стул, прикрикнул, чтоб не дергалась, бегом отправился в прихожую и, надев перчатки, вернулся со скотчем. Темнить уже не было смысла, и он напрямую стал спрашивать про эту вещь. Но бабка с перепугу молчала, только трясла головой и глядела на него безумными глазами. Тогда он открыл дверцы буфета и обнаружил там старую потертую шкатулку. «Опаньки!» – радостно произнес он и, чувствуя непривычное волнение, стал возиться с замком. Взломав его наконец, он вытряс содержимое шкатулки на стол и, лихорадочно переворошив какие-то дешевые кольца, пусть и золотые, бусы и прочую бижутерию, понял, что того, что он ищет, здесь нет.
Старая дура решила, что он ищет ее дешевые побрякушки! Поэтому она заволновалась, и он ошибся, увидев ее реакцию! И поторопился!
– Старая ведьма! – стал он оборачиваться к своей жертве и, увидев ее, разозлился еще больше, потому что она «отключилась», потеряла сознание, и если бы он не привязал ее к стулу, то свалилась бы на пол.
