– Ого! – Мой знакомый обрадовался и изумился одновременно. – Да, качество важно!
Он согласился нам помочь, поскольку разделял взгляды Арсения: с курением надо бороться! Но стал отказываться от денег. Тогда Арсений его убедил, что деньги надо передать коллегам, чтобы нам не мешали, – все-таки час нам понадобится! Я старался молчать. Врать было неприятно, и я предоставил это неприятное занятие Арсению. Каюсь…
Не буду описывать обстановку секционного зала. Те, кто там бывал, и без меня знают, что и как. А те, кому не довелось там побывать (слава богу!), могут обойтись и без подробностей. Скажу лишь, что морги, которые показывают в импортных фильмах, не соответствуют нашей действительности. А наша жизнь не соответствует отечественным фильмам.
Самое неприятное, что начинаешь ощущать еще до входа, – это запах. Жуткий и противный. Я беспокоился за Юлю, подозревая, что сейчас мне придется выносить ее на себе. Но ошибся. В зале она обвела взглядом многочисленных вскрытых покойников, лежащих на столах и каталках, и тихонько спросила у меня:
– Здесь не очень страшно?
– Нет, конечно, нет! Покойники – они уже мертвые. А живые сюда сейчас заходить не будут, они на обеде, – успокоил я ее, как мог.
Нам выдали относительно чистые халаты и одноразовые перчатки.
– За работу! – воскликнул Арсений и стал ходить между столов.
Минут через пять Юля выбрала подходящий труп, который, по ее мнению, был лицом похож на Джона, и взялась за работу. Это был мужчина средних лет, бомж, – Арсений ей помогал. Они решили загримировать половину лица, чтобы сэкономить время. Затем Арсений нарисовал на его плече такую же татуировку, как он сделал Гартнеру, – дракона с буквами DDG. Словом, через полчаса я, посмотрев на труп, вздрогнул. Голова его была повернута в сторону, и он был жутко похож на Джона. Та же бородка, тот же разрез глубоко посаженных глаз. Нос – просто копия носа Гартнера! И татуировка точь-в-точь такая же.
Я приделал к руке бирку с надписью «Гартнер И.И, и/б № 13666». Почему к руке? Потому что Волков, увидев ногти на ногах бомжа, ни за что бы не поверил, что это труп Гартнера!
– Джону понравится! – радостно сообщил мне Арсений. И стал фотографировать покойника. Он заснял его во всех допустимых ракурсах, чтобы не оставалось сомнений, что, во-первых, это труп, во-вторых, труп Гартнера и, в-третьих, все по-настоящему!
Затем он включил режим видеосъемки и запечатлел морг, трупы, даже мух, висящих на липкой ленте под потолком с прошлого лета. А потом детально поснимал «нашего» покойника.
Наконец все было готово. Я чувствовал себя скверно, поскольку мы словно измывались над трупом. Но Арсений прервал мои рефлексии.
– Ты зря переживаешь, – сказал он, помогая отмывать лицо покойника от грима. – В крайнем случае попроси Джона за тебя помолиться. С целью очищения от грехов. Шучу, шучу! Я и сам попросил прощения у этого сантехника перед тем, как мы его начали гримировать!
– Сантехника? – удивился я. – А как ты его профессию определил?
– Элементарно… – Арсений вдруг выпрямился и посмотрел на меня. – Сантехника! Слушай, а мне приятельница не отзвонилась!
– Э-э, не понял, – озадаченно посмотрел я на него. – При чем тут…
– Я отправил Гартнера к приятельнице. Когда я ей сегодня звонил, чтобы договориться, она пожаловалась, что у нее не в порядке сантехника, и я сказал, что Джон починит. И чтобы она сообщила, когда он к ней приедет. Она не позвонила! Черт!
И Арсений стал звонить своей подруге.
Мы стояли неподалеку от морга. Дело было сделано – доказательства того, что мы «убрали» Гартнера, были в телефоне Арсения. Фото и видео. Отличного качества! Юля попрощалась с нами и взяла слово с Арсения, что на следующей неделе они идут с ним в театр. В классический! Я не мог скрыть усмешку.
А Арсений дозвонился до знакомой и выяснил, что Гартнер до нее не доехал.
– И где же он? – спросил я у него.
– Черт рыжий! – в сердцах бросил Арсений. – Лучше бы мы его…
– Что его? – не понял я.
– Ничего, – отрезал он. – Джон и сам рискует, и нас с тобой подставляет. Я не шучу. – И произнес какое-то ругательство на неизвестном мне языке. Типа «каццо». По-грузински, что ли?
Глава 39
Город накрывало снежным покрывалом. Суета поздней осени скрывалась под снегом, пока еще белым. Из больницы мы поехали на Горьковскую. Пройдя по парку, остановились в безлюдном месте и стали обсуждать полученную мною информацию про квартиру Ухтомского. Вдруг Арсению неожиданно позвонил Гартнер. Строганов довольно резко с ним разговаривал, а потом вообще замахнулся трубкой и чуть не запустил ее в Кронверкский проток, на берегу которого мы стояли.
– Он приносит извинения, обещает быть сверхосторожным и бла-бла-бла! – не скрывал своего недовольства мой приятель. – Понятно, чего он сбежал! Кольцо хочет найти первым! Мы еще посмотрим, кто будет первый! Итак, доктор, я весь внимание!
– Да ты и так уже знаешь: родители Игоря купили эту квартиру у Устиньи Филипповны довольно давно. Изначально она принадлежала Тимофею Комиссарову, ее мужу. Твоя версия подтвердилась.
– Блестяще подтвердилась! – вставил он.
– Пусть так, – согласился я и пожал плечами. – Ты же все это сам рассказывал! Какой смысл мне это повторять?
– Давай-давай, – заулыбался Арсений, – с момента убийства Гартнера-старшего!
– Пожалуйста, – снова пожал я плечами. – Афанасий Кузьмин, нанятый э-э… скажем, кем-то из властных структур, убивает и грабит Гартнера-старшего, но его находит милиция и, вероятно, сажает в тюрьму. К Джонни-младшему приезжают люди на машинах и вешают в собственном доме, изображая при этом самоубийство. Его молодая вдова становится наследницей дома Гартнеров в Лахте и квартиры своего брата, Кузьмина, расположенной где-то около «слоновника». Ей, ради ребенка, помогает провидица Матильда, она знакомит ее с Тимофеем Комиссаровым, который, в свою очередь, помогает им с ребенком уехать из страны. И получает в качестве оплаты дом и квартиру. Дальше: Тимофей умирает, Устинья сдает часть дома дачникам и… – Тут до меня наконец дошел смысл этого очевидного факта: – Получается, что она продает именно эту квартиру Ухтомским?
– Ну, разумеется! – криво улыбаясь, подтвердил Арсений. – Долго до тебя доходит…
– То есть квартира Афанасия Кузьмина стала принадлежать Ухтомским… – перебил я его. – Обалдеть, какие совпадения!
– Тебе бы, доктор, сценарии для сериалов писать, – хмыкнул Арсений. – Теперь слушай. Предположим, что Кузьмин все-таки украл кольцо у Гартнера. Что бы он сделал в этом случае?
– Что?
– Спрятал бы его более тщательно, чем все остальное награбленное!
– Зачем?
– Да затем, что знал, какое это кольцо! И планировал не отдавать его тому, кто его нанял, а использовать самому. Или продать более выгодно. И спрятал он его в своей квартире, на которой его и взяли за убийство Гартнера! В квартире, которая находится неподалеку от «слоновника», который, как ты помнишь, дорогой петербуржец, находился на месте современного зоопарка. То есть вон там! – и Арсений указал рукой в сторону. – Таким образом, поскольку кольца не оказалось в лахтинском доме Гартнера, оно не проявилось нигде в другом месте, например, в полицейском отчете, который был составлен при обыске Афанасия Кузьмина! Поэтому лежит оно…
