– Почему лунный свет? – удивился Юрий.
– Неважно, – отмахнулась Валентина Матвеевна. – Главное, что если человек талантлив, то во всем. Так что там с поисками?
И Писков стал рассказывать примерно то же, что он уже говорил Георгию Петровичу. Арсений знаком мне показал, что мы уходим. Прикрыл окно и позвонил по телефону.
– Алло? Михаил? Юрий Анатольевич сказал нам, что мы свободны и можем идти. Да, спасибо…
Нас освободили и проводили до двери. Спускаясь в лифте, Строганов не проронил ни слова. Только насвистывал арию тореадора из Кармен и как жезлом размахивал своим зонтом.
Глава 12
Мы расположились в уличном кафе, прогулявшись до Елагина острова. Было пасмурно, свежо, совсем легкий ветерок колыхал нежную зеленую листву на деревьях. Белки скакали по дорожкам, выпрашивая угощение. Взрослые и дети катались на велосипедах, роликах, самокатах. А по воде скользили лодки, заставляя недовольных уток уступать им дорогу.
– Вот бы узнать, с кем он там встречался, кто она такая, эта Валентина Матвеевна? – произнес я. Мне было досадно, что так хорошо расслышав весь разговор, мы не смогли увидеть собеседницу Пискова.
– Элементарно, – отреагировал Строганов. – Это та, с которой он общался у старика Сердюкова дома, холеная бизнес-вумен. Я ее по голосу узнал. И получается, что еще у двоих человек имеется мотив…
– У кого двоих? Писков и дама? Почему ты думаешь, что… – я не успевал за полетом его мыслей.
– Потому что они могли устранить Маргариту, чтобы тем самым устранить Сердюкова, президента корпорации. Гамбит! Да, такое возможно, – кивнул сам себе Строганов и поинтересовался у меня: – Тебе не кажется, что пиво разбавляют водой из пруда?
– Спроси у официантки, – предложил я, раздумывая над его очередной версией.
– Я включил ее в список подозреваемых, – продолжил Строганов, вероятно, имея в виду собеседницу Пискова. – Она, судя по всему, тетка умная и не страдает сентиментальностью.
– Да, похоже, это она придумала какую-то хитрую финансовую комбинацию, – я ощутил себя гением дедукции, – а называет Пискова гением, поскольку просто использует его для своих целей! А Писков? Он же тоже мог…
– Писков дурак, – безапелляционно заявил Арсений. – Он играет примитивно. Он выучил какое-то количество дебютов, партий и придерживается этих схем. Пытается вывести к знакомой комбинации. Но если начать импровизировать, то он сразу теряется и проигрывает.
– Речь же не о шахматах, – напомнил я.
– Какая разница? – махнул рукой Строганов. – Это его стиль, он тырит чьи-то идеи и использует их для себя. Что-то вроде обезьяньей игры.
– Какой? – удивился я, решив, что ослышался.
– Зеркальный повтор ходов противника. Не важно. Главное, он думает, что он умный. А нельзя стать умным, просто присвоив себе мысли умного человека. Будешь просто дураком с…
– С чем? – поинтересовался я, потому что умный Строганов замолк.
– Что «с чем»? Так вот, я и говорю, что Маргарита пропала или потому, что ее похититель оказался очень везучим, или потому, что очень умным. А может, и то, и другое. А Писков, наш с тобой шеф, может, и везучий, но не умный. Ему в одиночку не создать такое преступление.
– А вдвоем с Валентиной? Как ты говоришь, гамбит? Получается, что они устранили Маргариту, чтобы им не мешал ее отец? Исключительно из-за денег? Неужели такое возможно? – я засомневался, вспомнив Юрия. Все-таки он не был похож на законченного подлеца.
– Да, мой наивный друг, такое возможно, – язвительно подтвердил Арсений. – Ты кстати, смотрел «Турецкий гамбит»? Очень хороший фильм. Писков плохо кончит, это понятно. – Мысли Строганова порхали в разные стороны, как воробьи, чирикавшие неподалеку от нас и всякий раз разлетавшиеся, когда приближался велосипедист или ребенок. – Теперь вот что, доктор! Дел у нас много, времени мало. Радует, что деньги есть. Кстати, вот… – и он протянул мне половину полученных денег. – Прячь, люди смотрят! Ты сейчас едешь в свою больницу и начинаешь тщательный, я подчеркиваю, тщательный и скрупулёзный поиск пропавшей девицы!
– А ты куда? – поинтересовался я.
– Я? – вскочил он. – В шахматы поиграю.
– Встречаемся где и когда? – сказал я, улыбаясь. Меня так просто не вывести из себя!
– После пяти. У меня. Я побежал, оплати счет, я так время сэкономлю.
И он понесся наперегонки с каким-то велосипедистом, предлагая на ходу пари, что обгонит его. Зонтик он держал как копье.
Я сунул руку в карман и извлек пачку денег. Елки! Сумма была, по моим меркам, гигантской! Решив, что гулять по городу с такими деньжищами, мягко говоря, неудобно – оттопыривались карманы, – я, расплатившись за себя и за спешившего Арсения, пошел в сторону дома.
Миновав Дацан Гунзэчойнэй, я ощутил, как «Всесострадающее учение» проникло в меня, вызвав, правда, не просветление, а скорее пробуждение совести. В этот момент я уже шел мимо Благовещенской церкви и, подумав «чем я хуже графа Бестужева-Рюмина?», который спонсировал строительство деревянной церкви, завернул по песчаной дорожке к храму.
– И Пушкин здесь гулял, стихи он здесь писал, – пробормотал я и вошел в церковь. Честно говоря, я нечастый гость в наших храмах, поэтому не знаком с правилами поведения, принятыми в православных церквях.
Видя мою неуверенность, ко мне подошел батюшка и дружелюбно поинтересовался, чем он может помочь. Я, вероятно, покраснев и побледнев одновременно, извинился и косноязычно стал просить его помочь кому-нибудь из нуждающихся, кого он знает… ну, словом, для тех, кому нужны деньги…
Во рту у меня пересохло, я молча сунул ему в руки часть денег, выданных мне Арсением, и хотел было сбежать, но он с улыбкой остановил меня и попросил, чтобы я через недельку обязательно заглянул в церковь, чтобы он мог мне рассказать, кому я помог этими деньгами. Не знаю, правильно ли я истолковал его внимательный взгляд, но я добавил, что не украл эти деньги. И выскочил на улицу.
На недавно восстановленной колокольне зазвенел колокол. Интересно, стоит ли Строганову рассказывать об этом? Этот черт непредсказуем, будет еще ругаться!
Глава 13
Оставив оставшиеся деньги дома (и спрятав их в кухне на полке под пачкой спагетти), я отправился в больницу выполнять поручение Арсения. Точнее, проверять мою собственную идею, доведенную до абсурда Строгановым. Я был, конечно, зол на него и на его вполне ожидаемую реакцию. Однако, здраво помыслив, я осознал, что все-таки идея моя была хорошей, раз уж сам Арсений оценил ее, дав добро на ее осуществление, хоть и с явным издевательством с его стороны. Поэтому я, чувствуя ответственность и гордость одновременно, шел на поиски.
По дороге я купил две большие пиццы и пирог с лимоном. Чтобы не тащиться через главный вход, я перелез через забор с небольшого проулка, там, где у нас запасные ворота. Это был популярный вход и выход из больницы, поскольку экономил минут двадцать до ближайшей станции метро. Утром и вечером здесь выстраивалась очередь перелезающих через забор. Мужчины подавали руки женщинам, помогая им спрыгивать на землю, а женщины держали сумки, пока мужчины карабкались наверх. Сейчас мне помог охранник, подержал пиццы и пирог. Правда, попросив показать пропуск.
