По набережной гуляли люди, проезжали многочисленные велосипедисты, кто-то гулял с собакой. А ровно напротив нас, метрах в пятидесяти, на берегу канала, окружавшего этот дом-дворец, стояли двое. Очень высокая, стройная девушка с короткими волосами и ее спутник, самой обычной внешности. Они держались за руки и с интересом рассматривали этот дом. Заметив машущего Арсения, они помахали в ответ.
– Доченька моя! – пробормотал Сердюков надтреснутым голосом. – Дима, ты видишь? Это она? У меня чего-то со зрением… не пойму…
Глаза его увлажнились и, вероятно, поэтому он не мог рассмотреть, она это или ему просто кажется.
– Георгий Петрович! – сипло ответил Сечкин. – Это Маргарита! Бля буду! Это она! Живая! На вас смотрит!
– Дима, за мной! – и Сердюков неожиданно резво выскочил из залы. Сечкин понесся за ним, даже не посмотрев в нашу сторону.
Уже перед выходом из апартаментов Сердюкова нас догнал Игорь Иванович. Остановив Арсения рукой, он негромко сказал:
– Висяк ты поднял, молодец, я впечатлен… – констатировал он, как мне показалось, с неохотой. – Хотя у меня есть вопросы…
Арсений вздохнул, но довольно четко рассказал ему про наши поиски Маргариты по больницам. Разумеется, сделав акцент на том, что нашли мы ее в результате его гениальных размышлений и моих правильных действий. Элемент случайности, так сказать, был исключен.
– Я понял, – скупо реагировал Игорь Иванович. – А что про Воровского можешь сказать? И я не понял, чей это ресторан?
– Ресторан «Мост Ватерлоо» принадлежит его брату, тому самому Плевакину, на митинге которого мы были, – отвечал Арсений. – Замешан он или нет, я не знаю. Мы обнаружили этот ресторан, нашли связь его владельца с музейщиком, заподозрили, что именно там, в комнатах на втором этаже держали Маргариту, а затем обнаружили ее в больнице в состоянии амнезии! – гордо закончил Строганов звучным термином.
– Ну, купите себе медали, амнезии, – пробормотал Игорь Иванович. – Она что, совсем ничего не помнит? Очень жаль, – добавил он, увидев, как Строганов отрицательно замотал головой.
– Убрать девушку распорядился Воровский, это и ежу понятно, – продолжил было Арсений, но его перебили.
– С Воровским все ясно, – заговорил Игорь Иванович. – Плевакина нужно разрабатывать. Но! Насчет олигарха-то нашего, Миши? Ты про него ничего не сказал!
– Так, а… мне и говорить-то о нем нечего! – радостно ответил ему Арсений. – Дело в том, что он непричастен… совсем не при делах! Кристально чистый человек.
– То есть, как это? – искренне возмутился тот. – Не при делах? Ты же им интересовался? Намекал мне, давал понять, что Миша тоже может быть замешан! А теперь… Постой-ка, а не купил ли он тебя? А? Сынок, я не терплю предателей, которые даже за очень большие деньги продаются!
Я с тревогой подумал, что Строганов ведь должен был получить от олигарха какую-то сумму, и со стороны вполне могло показаться, что тот его просто купил…
– Игорь Иваныч! – абсолютно спокойно ответил Строганов, глядя ему в глаза. – Если бы, как вы выражаетесь, я продался олигарху Мише, то не стал бы после этого рыть землю в поисках Маргариты. И если бы у меня было что-нибудь на него, то я бы уже вам передал. Я свое слово держу и никому не продаюсь ни за какие деньги!
Я подумал, что Строганов всегда искренне верит в то, что говорит.
– Ну, допустим, – задумчиво проговорил Игорь Иванович, – я тебе поверил. Хотя, как ты догадываешься, проверю тебя, и если ты…
– Да какой вам интерес меня проверять? Я не Воровский и не Миша, и даже не Сечкин…
– Повезло тебе, что не под моим началом работаешь, – медленно заговорил он. – Ты что же, думаешь, что я только о мошне своей пекусь? А? А ты один такой правильный да еще никому и не продаешься? Так?
Кажется, Строганов вывел его из себя!
– Ты еще под стол пешком ходил, а я уже участвовал… долг свой выполнял! Да ребят молодых спасал, которых бросили… как мясо пушечное…
Не знаю, случайно ли Арсений разозлил Игоря Ивановича, или это был его очередной ход, но он тут же извинился перед ним и протянул руку со словами:
– Виноват, Игорь Иваныч! Не подумал! Вы – правильный мент! Предлагаю работать вместе!
– Вместе? Сейчас вот привлеку вас обоих! Как свидетелей, для начала… – сказал Игорь Иванович угрожающе, но затем все-таки сменил гнев на милость. – Сам ты, мент… Короче, мне нужен полный отчет! В письменном виде!
* * *
Арсений захотел проводить меня до дома, благо жил я через речку от Сердюкова. Вечер был тихим и каким-то легким, словно спящая бабочка. Меня не покидали покой и радость: все кончилось! Я снова обыкновенный доктор, но с небольшой суммой денег, лежащих на кухне под пачкой спагетти. Их, конечно, не хватит на весь отпуск, но, как говорится, деньги служат тебе, если умеешь ими пользоваться, а если нет, то властвуют над тобой. Поэтому я искренне рад, что денег у меня мало. А то бы я стал их рабом…
– Слава тебе, Господи! – искренне произнес я. – Строганов! Все кончилось! Ты не представляешь, как я рад. Ты молодец, – я хлопал его по плечу, – ты настоящий рыцарь, без страха и упрека, бескорыстный…
Но, увы, после ответных слов Арсения исчезли мои покой и радость, как бабочка, подхваченная вихрем.
– Что значит «кончилось»? – возразил он. – Во-первых, с них надо еще денег стрясти. А во-вторых…
– Слушай, исполнитель Божьей воли! – прикрикнул я на него. – Счастлив тот, кто ничего не должен! Мы им больше ничего не должны! Чем вообще ты лучше Сердюкова? Ты же не продаешься никому!
– А во-вторых, – хладнокровно продолжил он, не обращая на мои стоны внимания, – Маргариту мы, конечно, нашли… и даже нашли виноватых…
– Что ж тебе еще нужно? – мне хотелось оглохнуть или испариться, чтобы не слышать продолжения.
– Мне нужен заказчик преступления! Это раз. И разгадать тайну картины, это два. – он показал мне два пальца в виде латинской буквы V. Вот две загадки, которые с нетерпеньем ждут нас… как там? «Как ждет любовник молодой минуты верного свиданья…»
Я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Помню, как-то после очень тяжелых суток наутро не пришел мой сменщик. И я с ужасом понял, что придется остаться на вторые сутки. Так вот, сейчас я бы лучше остался на вторые сутки…
* * *
Мы договорились созвониться утром. Я пошел домой, а Арсений поехал переключиться в какой-то ночной клуб. Надеюсь, не во «Vпадину». Поднимаясь по лестнице, я видел, как он пошел, пританцовывая, подскакивая и подбрасывая свой зонтик вверх, вероятно, еще и напевая какой-нибудь веселый мотивчик.
Ночью от него пришло сообщение: Он есть, Его не может не быть. Что Ему все храмы и алтари, ведь истинный храм – в душе, и в своем сердце каждый должен воздвигнуть Ему алтарь.
Я понял, что переключиться ему удалось. И заснул.
