Между тем дождь усилился. Оставалось надеяться, что лагерь уже разбит и палатки поставлены и у нас будет шанс спрятаться от дождя. Весь день меня донимала сырость – мокрый снег. А теперь еще и дождь промочил насквозь.
– Пойдем, Олух, – предложил я. – До лагеря уже недалеко.
И мы двинулись вперед по раскисшему снегу.
– Не опускай стены Скилла, – посоветовал я. – Кто-то внушает нам плохие мысли. Они не знают, что мы друзья. Они пытаются заставить нас сделать друг другу больно.
Олух печально посмотрел на меня.
– Иногда мы друзья. А иногда деремся.
Это была правда. Как и то, что мне надоело постоянно о нем заботиться. Те, кто желал нам зла, обнаружили источник моего раздражения и постарались его усилить. Так в свое время Верити искал страх и самонадеянность в наших врагах и усиливал эти чувства, заставляя совершать смертельные ошибки. Кто-то очень тонко использовал мои сокровенные мысли. И это меня пугало.
– Да, иногда мы ссоримся, – не стал спорить я. – Но мы никогда не причиняли друг друга вреда. Мы не всегда во всем соглашаемся. Но так часто случается с друзьями. Мы не причиним друг другу вреда даже в те минуты, когда сердимся друг на друга. Потому что мы друзья.
Олух тяжело вздохнул.
– Но я старался сделать тебе больно. На лодке я заставлял тебя стукаться о стенки. Извини.
Пожалуй, мне никогда не приходилось слышать таких искренних извинений. Я должен был ответить ему взаимностью.
– А я сожалею о том, что заставил тебя приплыть сюда на лодке.
– Кажется, я простил тебя. Но я снова рассержусь, если ты заставишь меня сесть на лодку, чтобы плыть домой.
– Что ж, это справедливо, – сказал я после некоторых раздумий, стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно.
Олух поразил меня, когда неожиданно остановился и взял меня за руку. Даже сквозь стену Скилла я ощутил его тепло.
– Я всегда сердился на маму, когда она мыла мне уши, – сказал он. – Но она знала, что я ее люблю. И я люблю тебя, Том. Ты дал мне свисток. И пирожное с розовой глазурью. Я постараюсь не быть с тобой злым.
Его простые слова застали меня врасплох. Олух стоял, приоткрыв рот и высунув кончик розового языка, и смотрел на меня своими маленькими круглыми глазками. Маленький, похожий на жабу человечек с мокрым носом. Прошло много лет с тех пор, как мне предлагали любовь на такой простой и честной основе. Как ни странно, во мне пробудился волк. Я почти увидел, как Ночной Волк одобрительно помахивает хвостом. Мы были стаей.
– Я тоже тебя люблю, Олух. Пойдем. Давай поспешим туда, где сухо и тепло.
Когда мы добрались до лагеря, дождь стал совсем холодным, теперь он мешался со снегом. Чейд вышел нам навстречу. Как только он оказался рядом, я предупредил его:
– Держи стены поднятыми. Кто-то старается смутить нас при помощи Скилла – так Верити использовал Скилл, чтобы сбить с толку врага во время войн красных кораблей. Оно… они попытались стравить нас с Олухом. И едва не добились своего.
– Кто за этим стоит? – резко спросил Чейд.
– Люди с плохими снами, – серьезно ответил ему Олух. Чейд нахмурился, а я пожал плечами. Я бы не сумел сказать ничего более определенного.
Этой ночью наш лагерь был малоприятным местом. Все либо промокло, либо отсырело. Нам даже толком не удалось развести костры. Пиоттр вновь отметил границы, а потом рискнул отправиться на разведку. Из шатра нарчески шло слабое свечение – там горела единственная свеча. Шатер Шута являл собой великолепный цветок в ночи, и мне ужасно захотелось присоединиться к нему, но Чейд потребовал, чтобы я сделал полный отчет.
Шатер принца казался тесным из-за развешанной мокрой одежды. Никто не рассчитывал, что к утру она высохнет. Чейд и принц успели переодеться. Толстая свеча в металлической чаше тщетно пыталась растопить снег, засыпанный в маленький котелок. Я вынес куртку и башмаки Олуха наружу, чтобы стряхнуть влажный снег, пока он надевал шерстяной свитер и сухие носки. Когда я вышел из шатра, холодный влажный ветер показался мне особенно неприятным. Вернувшись в палатку, я разложил вещи Олуха сушиться на полу, прекрасно понимая, что завтра утром нам придется одеваться в сырое. Ну, что ж тут поделаешь, с горечью подумал я.
– Да, наше путешествие совсем не похоже на благородные приключения рыцаря, который отправился убить чудовище в честь прекрасной дамы, – кисло заметил я.
– Да, – согласился Олух. – У нас должны быть мечи и кровь. А не дурацкий мокрый снег.
– Не думаю, что тебе больше понравятся мечи и кровь, чем мокрый снег, – хмуро отозвался принц, но сейчас я был готов согласиться с Олухом.
Одна отчаянная битва казалась мне привлекательнее бесконечного хлюпанья по леднику. Впрочем, с моим везением в конечном счете я получу и то и другое.
– У нас есть враг, – объявил я. – Враг, который знает, как использовать против нас Скилл.
– Ты уже говорил, – заметил Чейд. – Но Дьютифул и я успели это обсудить – мы оба ничего не заметили. – Он вылил тепловатую воду в чашу с травами и с сомнением оглядел результат своих трудов.
Слова Чейд а сбили меня с толку. Если враг напал на нас с Олухом, почему он не тронул остальных членов группы? Я сказал о своих сомнениях, а потом добавил:
– Почему они атаковали только Олуха и меня? Мы выглядим как самые обычные слуги.
– Всякий владеющий Скиллом должен понимать, что Олух и ты совсем не те, за кого себя выдаете, – заметил Чейд. – Быть может, они почувствовали, насколько силен Олух, и решили избавиться от вас обоих, натравив друг на друга.
– Но почему одновременно не нанести удар по принцу и его верному советнику? Почему не стравить вас и не посеять раздор между теми, кто стоит во главе отряда?
– Да, было бы неплохо знать ответ на твой вопрос, – согласился Чейд по размышлении. – Однако он нам неизвестен. Мы знаем лишь, что вы с Олухом думаете, будто вас атаковали. Мы с принцем ничего не почувствовали, пока вы не вступили в схватку.
– Это произвело впечатление, – добавил Дьютифул, устало потирая виски. Потом он широко зевнул. – Как бы мне хотелось, чтобы все осталось позади, – тихо сказал он. – Я устал, замерз, и у меня нет никакого желания выполнять мою миссию.
– Возможно, это результат тонкого воздействия на тебя при помощи Скилла, – предупредил я. – Твой отец подобным образом использовал Скилл, чтобы сбить с толку рулевых красных кораблей – в результате некоторые их них разбивались о скалы.
Принц покачал головой.
– Мои стены достаточно надежны. Нет, сомнения сидят у меня внутри. – Он смотрел, как Чейд помешивает желтоватый чай.
– Дело не в Скилле, – с горечью сказал Чейд. – Во всем виноват проклятый Шут, который вызвал сочувствие к дракону почти у всех участников экспедиции. Он удачно воспользовался суевериями воинов Хетгарда. Дьютифул, ты должен сохранять решимость. Помни, ты обещал нарческе принести голову дракона к ее материнскому очагу.
