Тогда мы еще не знали о существовании Бледной Женщины и о том, какое влияние она оказывала на Кебала Робреда.
Писарь Федврен, «История войн красных кораблей».
Утром мы с Риддлом подошли к краю ямы и дружно застонали. А потом приступили к работе: надо было расчистить снег, который наполовину засыпал яму, что мы успели откопать накануне. Снег был воздушным и еще не успел слипнуться, но все равно мы трудились без всякого удовольствия. Ощущение было такое, словно пытаешься разгребать перья: половина того, что мы набирали на лопаты, поднималась в воздух и медленно оседала на дно ямы. Только к полудню нам удалось расчистить снег, и мы оказались там, где закончили вчера. Затем пришла очередь пик, мы принялись откалывать куски льда и относить их лопатами в сторону.
Сначала у меня все болело, потом перестало, а затем заболело снова, но уже в других местах. Ночью я без сил свалился на свою постель и спал без снов. Снова задул ветер. Он заявлялся к нам каждую ночь. И каждое утро мы начинали работу с того, что расчищали снег, который он намел, пока мы спали. Однако мы продолжали упорно продвигаться вперед, и яма постепенно становилась все глубже. Когда мы уже больше не могли выбрасывать снег наверх, мы построили что-то вроде сходней или пандуса, складывали лед на сани, и двое из нашей команды вытаскивали их, а затем отвозили подальше от ямы. Должен сказать, что работа была тяжелой и очень однообразной, и при этом мы так и не видели никаких признаков дракона. И что хуже всего, я почти не чувствовал его присутствие при помощи своего Уита.
После первого дня наш отряд увеличился. Первым к нам присоединился принц Дьютифул, который закатал рукава и взял в руки кирку. Чейд ограничил свое участие руководством. Он был ужасно похож на кота Сивила, который (кот, а не Брезинга) сидел на краю ямы и равнодушно за нами наблюдал.
Когда в яму забралась нарческа, Дьютифул предупредил ее, что осколки льда, которые летят в разные стороны, могут ее поранить. Она наградила принца странной улыбкой – грустной и одновременно кокетливой – и велела следить за осколками от ее кирки, а потом со сноровкой деревенской девчонки принялась работать рядом с ним.
– Она помогала нам выкапывать камни, когда весной мы готовили к посевам новые поля, – заметил Пиоттр. Обернувшись к нему, я заметил, что он наблюдает за нарческой со смесью гордости и боли. – Дай мне лопату, а сам отдохни немного.
Я понял, зачем ему это понадобилось, отдал свою лопату, и они вместе с нарческой присоединились к нашему отряду, причем Пиоттр старался находиться как можно ближе к девушке. А нарческа держалась рядом с принцем. Впервые за прошедшие несколько дней Эллиана показывала Дьютифулу свое хорошее отношение, и я видел, что он это заметил. Они тихонько разговаривали между ударами ледоколов и отдыхали вместе. Пиоттр за ними наблюдал то с неудовольствием, а то с грустью. Думаю, сам того не желая, он начал испытывать расположение к нашему принцу.
Группа Уита тоже нам помогала, вероятно, решив, что их участие позволит поскорее освободить дракона из плена. Когда к нам присоединился и Шут, представители Хетгарда с опаской подошли поближе, чтобы понаблюдать за происходящим. На третий день они вместе с нами оттаскивали сани с кусками льда и сбрасывали его в стороне от ямы. Думаю, скорее всего, ими двигало любопытство – хотелось увидеть дракона, закованного в лед.
На пятый день Чейд отправил Риддла и юного Хеста на берег, где остались наши припасы. Пиоттр с сомнением отнесся к этому предприятию и несколько раз предупредил посыльных, что они должны держаться шестов с флажками, которые он расставил вдоль тропы, и ни в коем случае не отклоняться от них в сторону. Когда они отправились в путь, вид у него был мрачный и обеспокоенный. Риддл и Хест взяли сани, потому что им было приказано привезти провиант и запасные лопаты и кирки, поскольку наш рабочий отряд увеличился. Кроме того, Чейд велел им захватить парусину, чтобы накрывать яму на ночь и таким образом защитить ее от снега, который наметает ветер. Полагаю, он еще распорядился, чтобы они прихватили с собой несколько бочонков взрывного порошка. Вечером, когда я размышлял об этом, я не желал иметь ничего общего с его экспериментами, а вот днем, когда приходилось сражаться с древним льдом, хотелось узнать, на что способно Чейдово зелье.
Мы продолжали копать. Если я останавливался и смотрел по сторонам, я видел толстые слои льда, отмечавшие прошедшие зимы. Каждый год здесь ложился новый слой снега, и мне вдруг подумалось, что мы движемся сквозь время. А иногда, глядя на толстые гладкие стены, я спрашивал себя, когда выпал снег, на котором я стою, чтобы потом превратиться в лед. Сколько времени провел здесь Айсфир и как он тут оказался?
Мы все больше углублялись в древний ледник и по-прежнему не видели никаких признаков дракона. Чейд и Дьютифул время от времени советовались с обладателями Уита, и всякий раз они заверяли принца и его советника, что они чувствуют его присутствие – пусть и не постоянно. Я тоже его ощущал, однако вопросы принца всякий раз убеждали меня, что мой Уит значительно сильнее дара принца. Я был не так чувствителен, как Уэб, но подозревал, что не уступаю Свифту. Кокл, возможно, был восприимчивее принца, а Сивил – менестреля, но со мной они сравниться не могли. Впервые я с удивлением подумал, что у разных людей Уит тоже может быть разным. Я всегда считал, что он либо есть, либо его нет, а оказалось, что это что-то вроде таланта к музыке или разведению цветов.
Возможно, именно сила Олуха в Скилле так крепко привязала его к дракону. Маленький человечек превратился в полнейшего идиота, целыми днями он бессмысленно пялился в одну точку и тихонько напевал себе под нос. Время от времени он замолкал и начинал делать какие-то диковинные движения руками. Ни мелодия, ни эти движения ничего мне не говорили. Как-то раз, когда пришла моя очередь отдыхать, я уселся рядом с ним и осторожно положил руку ему на плечо, пытаясь определить, не вернулся ли ко мне Скилл. Я надеялся, что яростный огонь Скилла, который не утихал в Олухе ни на секунду, поможет возродить и мою способность. Но ничего такого не произошло, а через пару минут Олух раздраженно стряхнул мою руку – так лошадь отмахивается от назойливой мухи.
Он даже потерял аппетит, и это беспокоило меня больше всего. Не только Гален, мой первый наставник в Скилле, но и Верити предупреждали меня об опасностях, которые таятся в слишком сильном погружении в Скилл. Именно первый опыт становится смертельно опасным для новичков. Свитки, посвященные использованию Скилла, рассказывают множество историй о талантливых обладателях Скилла, заблудившихся в его потоках. Эти несчастные теряли связь со своим миром, увлекшись восхитительным ощущением, которое дарила им их магия. В конце концов наступал момент, когда Скилл захватывал их настолько, что они забывали о еде, переставали разговаривать со своими товарищами и теряли самих себя.
Такой человек становился похож «на пускающего слюни младенца», и я видел, что Олух находится на самой грани и вот-вот скатится в пропасть. Мне всегда казалось, что опасность заключается именно в сладостном искусе Скилла, поскольку я и сам не раз испытывал его притягательную силу. Но если Чейд и Дьютифул правы, Олуха захватил в плен не Скилл, а другое, гораздо более могущественное сознание. Я сделал несколько бесплодных попыток завязать с ним разговор, он отвечал односложно, а потом раздраженно заявил:
