Но оказавшись в своей комнате, я подбросил дров в гаснущий камин. Нашел кувшин с остатками воды, вылил ее в таз для умывания и опустил в него лицо. Я долго плескался в воде, пока в глазах не перестало щипать, а потом вытерся полотенцем. Затем я заглянул в маленькое зеркальце, которое с незапамятных времен держал здесь Чейд, и спросил себя, кто смотрит из него на меня?
И вдруг я понял то, о чем раньше говорил мне Шут. Я оказался в таком месте и в таком времени, которое никто не мог себе представить, – словно пережил собственную смерть. Варианты будущего, которые и в голову мне не приходили, витали надо мной, и я не понимал, какой из них выбрать. Я сделал шаг к трону – по сути, хоть и не открыто. Неужели это означало, что я отказался от жизни с Молли?
Меч Чивэла лежал у камина, там, где я его оставил. Я взял его – и рукоять легла в мою ладонь так, словно я уже держал его в бою множество раз. Обнажив клинок, я спросил пустоту:
– И что теперь ты скажешь о своем бастарде, король Чивэл? О, я забыл, ты ведь также никогда не носил корону. И никто не называл тебя королем Чивэлом Рыцарственным. – Я опустил клинок острием вниз. – Впрочем, передо мной никто не преклонит колен. Тем не менее я оставлю после себя след.
На мгновение мое сердце затрепетало, но потом все бесследно прошло, и я успокоился, торопливо вернул меч на прежнее место и вытер вспотевшие ладони о рубашку. Превосходный король, вытирающий руки о форму стражника. Я должен поспать, но еще не сейчас. Король Фитц, монарх-бастард. Решение принято, и я больше не стану о нем думать. Я добавил бутылку хорошего бренди в корзину, накрыл ее салфеткой, накинул на плечи тяжелый плащ и поспешил вниз.
Я покинул замок через выход для стражников. Проходя мимо кухни, я хотел было задержаться, чтобы поесть, однако взял лишь ломоть свежего утреннего хлеба и съел его на ходу. Сонный стражник у ворот лениво кивнул мне. Я подумал, как теперь могу улучшить охрану Баккипа, но тут же прогнал глупые мысли и ускорил шаг. Вскоре я свернул с дороги в город на тропинку, ведущую к лесу, которая вскоре стала подниматься на холм. В ярких лучах утреннего солнца Камни-Свидетели четко вырисовывались на фоне голубого неба. Казалось, они меня ждут. Вокруг паслись овцы. Когда я подошел, они посмотрели на меня с полным отсутствием любопытства, которое многие путают с глупостью, и медленно отошли в сторону.
Я обошел вокруг Камней-Свидетелей. Четыре камня. Четыре грани у каждого. Шестнадцать возможных мест. Как часто ими пользовались за последние годы? Стоя на вершине холма, я огляделся по сторонам. Трава, деревья и, если приглядеться, след древней дороги. Если здесь и были развалины домов, то они давно исчезли, проглоченные землей, или их увезли для строительства в каком-то другом месте.
Убрав руки за спину, я изучал каменные грани. И пришел к выводу, что много лет назад руны сознательно стерли. Интересно почему? Наверное, мне никогда не узнать ответа на этот вопрос. Возможно, к лучшему.
Корзинка оттягивала руки, солнце начало пригревать спину. Я завернулся в плащ. Там, куда я направляюсь, будет холодно. Я подошел к грани колонны, из которой вышел в прошлый раз, прижал ладони к ее поверхности и прошел сквозь нее.
Я вновь оказался в зале с колоннами. У меня закружилась голова, и мне пришлось присесть на пыльный пол.
– Недостаток сна, к тому же я дважды воспользовался колоннами за короткий промежуток времени. Это нехорошо, – твердо сказал я себе. – Ты совершил не слишком умный поступок. – Я попытался встать, но мне пришлось вновь опуститься на пол и подождать, пока мир вокруг перестанет вращаться.
Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что пол перестал быть холодным. Я приложил к нему обе ладони, словно хотел наверняка убедиться в этом. Нет, нельзя сказать, что он стал теплым, – просто от него больше не веяло могильным холодом. Я встал и увидел, что окна не покрывают морозные узоры. Мне показалось, будто я слышу шепот за спиной. Я быстро обернулся, но никого не увидел. Быть может, летний ветер, теплый ветер юга почтил своим внимание остров. Очень странно. Но у меня не было времени размышлять на эту тему.
Я вышел из зала с колоннами с корзинкой в руке и быстро зашагал по ледяному лабиринту. В голове шумело. Я не ожидал, что станет теплее. В одном из коридоров по стенам текла вода, а по каменному полу бежал ручей. Но по мере того, как я приближался к перекрестку, где сходились каменный и ледяной коридоры, становилось холоднее. Перед глазами у меня плясали черные точки, тогда я остановился отдохнуть и прижался лбом к ледяной стене. Постепенно черные пятна исчезли, и мне стало лучше. Кажется, помог холод. К тому времени, когда я выбрался из расселины на узкую тропинку, ведущую к пещере Черного Человека, я уже кутался в плащ.
Поднявшись по крутой тропинке, я постучал в дверь. Никто не ответил. Я снова постучал и после коротких колебаний толкнул дверь. Она открылась, и я вошел.
Мне пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к царившему здесь сумраку. Огонь в очаге едва горел. Шут крепко спал на кровати, стоявшей рядом с очагом. Прилкопа нигде не было видно. Я тихо прикрыл дверь, поставил корзинку на низкий стол и снял плащ. Бесшумно подойдя к Шуту, я присел на корточки, вглядываясь в его лицо. Его кожа заметно потемнела. Мне ужасно хотелось его разбудить и спросить, как у него дела. Однако вместо этого я выложил содержимое корзины на стол, нашел деревянную тарелку для хлеба и сыра и миску для фруктов. Бочка для воды была почти пуста. Вылив остатки в чайник, я поставил его на огонь, взял ведра и спустился туда, где с карниза стекала вода. Подождав, когда ведра наполнятся, я отнес их наверх, а потом сходил вниз еще раз. Когда я вернулся, вода закипела, и я заварил ароматный чай.
Вероятно, именно его запах разбудил Шута. Он открыл глаза, но некоторое время лежал неподвижно, глядя в огонь. Он так и не пошевелился, пока я не сказал:
– Шут? Тебе лучше?
Он вздрогнул, повернул голову в мою сторону и весь сжался. Я пожалел, что испугал его, прекрасно понимая его состояние.
Однако в ответ я лишь сказал:
– Я вернулся и принес с собой еду. Ты голоден?
Он сдвинул одеяло в сторону и привстал, но потом со вздохом опустился на постель.
– Мне лучше. Чай замечательно пахнет.
– Абрикосов нет, но я принес сливы.
– Абрикосов?
– Я подумал, что ты все перепутал из-за лихорадки. Но я бы принес их тебе, если бы смог найти.
– Спасибо, – сказал он и посмотрел на меня. – Ты стал выглядеть иначе. И не только из-за того, что успел помыться и побриться.
– Я иначе себя чувствую. Но после бани мне действительно стало лучше. Жаль, что я не мог прихватить с собой бани Баккипа. Тебе бы определенно они пошли на пользу. Но как только ты сможешь ходить, мы отправимся домой. Я сказал Кетриккен, что ты некоторое время поживешь в старой башне Чейда. А когда ты окончательно поправишься, мы решим, кем ты захочешь стать.
– Кем я захочу стать… – Он усмехнулся.
