Она стояла, положив ладонь на ручку двери, и смущенно смотрела на меня.
– Возможно, ты говоришь все эти вещи совсем не той женщине. – И Неттл выскользнула из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Через несколько дней Риддл нашел меня в казарме стражников, где я завтракал. Он уселся на скамью напротив меня.
– Неттл дала мне письмо, адресованное ее матери и братьям. Она просила меня передать его, когда я в очередной раз отправлюсь к ним с твоим поручением. – Протянув руку, он взял с моей тарелки ломоть хлеба. Откусил кусок и с полным ртом спросил: – Как скоро это произойдет?
Я немного подумал.
– Ну, скажем, завтра утром, – предложил я.
Он кивнул.
– Я так и предполагал.
Оседлав Вороную, я поехал на рыночную площадь, всю дорогу препираясь с кобылой. Полгода ею занимался мальчишка-конюх, который выводил Вороную из конюшен и позволял резвиться столько, сколько она пожелает. Она стала своенравной и несговорчивой, плохо слушалась поводьев. Я пожалел, что так долго не уделял ей внимания. На рынке я купил засахаренного имбиря и красных кружев. В корзинку добавил бутылку похищенного у Чейда вина из одуванчиков. Всю ночь я просидел над листом хорошей бумаги, но сумел выдавить из себя всего три предложения.
«Я помню тебя в красной юбке. Ты взбиралась по склону впереди меня, и я видел твои лодыжки. И мне казалось, что сердце выпрыгнет у меня из груди».
Я не знал, помнит ли она тот давний пикник, когда я даже не осмелился ее поцеловать. Потом я запечатал свое послание воском. Четыре раза я вскрывал его, надеясь, что сумею найти лучшие слова. Наконец я отдал Риддлу то, что у меня получилось, и четыре следующих дня жалел, что не выбрал других слов.
На четвертую ночь я прошел через потайной ход в спальню Неттл. Однако я не стал входить и звать ее, как это делал Чейд. Я просто зажег свечу и оставил ее у приоткрытой двери. Потом вернулся в башню и стал ждать.
Казалось, прошла целая вечность. Уж не знаю, что разбудило Неттл – свет или сквозняк, но в конце концов я услышал ее неуверенные шаги: она поднималась по лестнице. Я подбросил в камин несколько поленьев, чтобы в комнате стало теплее.
Она заглянула внутрь, увидела меня и осторожно, словно кошка, вошла. Медленно пройдя мимо рабочего стола с разложенными на нем свитками, мимо камина и стоящих возле него котелков, она остановилась возле одного из кресел. На ней была ночная рубашка, на плечи Неттл накинула теплую шаль. Я увидел, что она дрожит от холода.
– Садись, – предложил я, и она опустилась в кресло. – Именно здесь я работаю, – продолжал я. Между тем закипел чайник, и я спросил: – Хочешь чашку чаю?
– Посреди ночи?
– Я часто работаю ночью.
– Большинство людей спит по ночам.
– Я не такой, как большинство людей.
– Это правда. – Она встала, чтобы рассмотреть лежащие на каминной полке вещи.
Увидела вырезанную Шутом фигурку волка, а рядом с ней – камень памяти. Коснулась рукоятки ножа, глубоко вошедшего в дерево, и удивленно посмотрела на меня. Потом протянула руку и положила ладонь на рукоять меча Чивэла.
– Можешь его взять. Этот меч принадлежал твоему деду. Только осторожно, он тяжелый.
Неттл отдернула руку.
– Расскажи мне о нем.
– Не могу.
– Еще одна тайна?
– Нет. Я не могу ничего рассказать, поскольку совсем его не знал. Кажется, я даже никогда его не видел. Возможно, он иногда наблюдал за мной при помощи Скилла глазами Верити.
– Похоже на нас с тобой, – тихо заметила Неттл.
– Да, похоже, – согласился я. – Только у нас появился шанс узнать друг друга. Если нам с тобой хватит смелости.
– Я здесь, – заметила она, усаживаясь в кресле поудобнее. Потом замолчала, словно больше не знала, что сказать. Потом Неттл показала на фигурку, вырезанную Шутом. – Это Ночной Волк?
– Да.
Она улыбнулась.
– Он выглядит именно таким, каким я его себе представляла. Расскажи о нем.
И я рассказал.
Риддл вернулся через три дня с жалобами на плохие дороги и холод. Ему пришлось пережидать метель. Я почти его не слушал. Взяв привезенное им письмо, я удалился в свое убежище. Поначалу я думал, что это рисунок, но потом сообразил, что передо мной торопливо начерченная карта. Внизу я обнаружил несколько слов.
«Неттл говорит, что тебе было трудно найти обратный путь ко мне. Быть может, это тебе поможет».
Шел тяжелый влажный снег. Небо закрывали темные тучи; рассчитывать, что снегопад скоро прекратится, не приходилось. Я поднялся в свою комнату и засунул смену одежды в седельные сумки. Потом я связался с Чейдом при помощи Скилла.
Некоторое время меня не будет.
Хорошо. Мы закончим работу над переводом манускрипта вечером.
Ты не понял. Меня не будет по меньшей мере несколько дней. Я отправляюсь к Молли.
Он колебался, и я почувствовал, как сильно ему хочется возразить. Нам еще предстояло многое сделать. Переводы манускриптов, очистка порошка – я активно помогал Чейду – и организация Вызова. В свитках говорилось, что жители королевства должны быть предупреждены о Вызове, чтобы родители и друзья тех, кто услышит голоса, не посчитали их безумцами. Однако в свитках говорилось, что точный день должен оставаться в секрете, чтобы шарлатаны не тратили понапрасну время мастера Скилла.
И все же я решил отбросить в сторону все эти соображения и молча ждал, что скажет Чейд.
Что ж, отправляйся к ней. И удачи тебе. Ты сказал Неттл?
Теперь пришел мой черед колебаться.
Я сказал только тебе. Ты считаешь, что мне следует ее предупредить?
Хорошие вопросы ты мне задаешь! Ты никогда не просишь совета, когда мне хочется, а всегда спрашиваешь… впрочем, не важно. Да. Скажи ей. Но только потому, что в противном случае она подумает, что ты попытался ее обмануть.
И я вошел в контакт с дочерью.
Неттл, я получил записку от Молли. Я намерен ее навестить. – И только тут мне в голову пришла очевидная мысль: – Ты не хочешь составить мне компанию?
Идет снег, скоро начнется настоящая метель. Когда ты собираешься уезжать?
Прямо сейчас.
Это неразумно.
Я всегда был неразумным человеком. — Слова эхом отозвались у меня в голове, и я рассмеялся.
Тогда поезжай. Оденься потеплее.
Обязательно. До свидания.
И я тронулся в путь. Вороная не выказала никакой радости, как только сообразила, что ей придется выйти из теплой конюшни в снежную мглу. Дорога была холодной, мокрой и трудной. Я остановился на постоялом дворе, где было полно застигнутых метелью путешественников, и мне пришлось спать на полу у камина на собственном плаще. Следующую ночь я провел на сеновале у фермера. Метель не унималась, но я продолжал путешествие.
