Как быстро летает дракон? Способна ли Тинталья за один день добраться от Дождевых Чащоб до Бакка? Нет конечно. Но полной уверенности у меня быть не могло. Я вертелся на деревянном полу, пытаясь укрыться слишком коротким одеялом.
Наконец наступило утро. Я встал и потер слезящиеся от усталости глаза. Каким-то непостижимым образом я умудрился запутаться в одеялах и больно стукнул щиколотку. Я принялся негромко ругаться – Олух вроде бы продолжал спать. Не теряя времени, я отправился к принцу, чтобы доложить о своей неудаче. Он выслушал меня в мрачном молчании. Ни он, ни Чейд не стали говорить о том, как глупо я поступил, оставив свою дочь без всякой защиты от дракона.
– Будем надеяться, что она просто на тебя сердится, – сказал принц. – Птица улетела еще вчера. Как только она окажется в Баккипе, моя мать сразу же пошлет за Неттл. Я написал, что твоей дочери грозит серьезная опасность. Мы сделали все, что в наших силах, Фитц Чивэл.
Его слова были слабым утешением. Когда перед моими глазами не стоял дракон, пожирающий Неттл, я представлял себе, как отреагирует Баррич, когда отряд стражников из Баккипа войдет в его дом, чтобы забрать Неттл в замок.
Наше путешествие продолжалось, мысли мои были полны Неттл, а Олух все не унимался, всякий раз стараясь причинить мне боль. Когда я во второй раз оцарапал костяшки пальцев, пытаясь взяться за дверную ручку, я повернулся к нему:
– Я знаю, что это твоя работа, Олух. Ты поступаешь нечестно. Не моя вина, что ты отправился с нами в путешествие.
Он медленно уселся на своей койке и свесил на пол босые ноги.
– А кто же в этом виноват? Кто заставил меня сесть на лодку, где я умру?
Тут я понял свою ошибку. Я не мог сказать, что выполнял приказ принца. Чейд прав, я должен взять вину на себя.
– Да, я привел тебя на корабль, Олух, – со вздохом сказал я. – Нам потребуется твоя помощь, без которой нам не справиться с драконом. – Я постарался говорить тепло и искренне. – Неужели ты не хочешь помочь принцу? Не хочешь участвовать в приключении вместе со всеми?
Он посмотрел на меня так, словно я спятил.
– Приключение? Эта ужасная рыбная еда? И все время вверх и вниз, вверх и вниз? Ходить среди людей, которые удивляются, почему я еще жив? – Он скрестил свои коротенькие ручки на груди. – Я слышал про приключения в песнях. Там много золотых монет, волшебства и поцелуев красивых девушек. И там никого не тошнит!
В данный момент я был с ним совершенно согласен. Выходя из каюты, я споткнулся о порог.
– Олух! – возмущенно воскликнул я.
– Это не я! – заявил он и громко рассмеялся.
Маленькие корабли мчались по волнам, увенчанным белыми барашками, в наши паруса дул попутный ветер. И все же путешествие казалось мне бесконечным. Днем я следил за занятиями Свифта, стараясь не забывать об Олухе и не получить серьёзных увечий. Ночью я пытался добраться до своей дочери, но всякий раз терпел неудачу. К тому времени, когда мы добрались до Зилига, я чувствовал себя отвратительно да и выглядел ничуть не лучше. Когда я стоял у борта и наблюдал за приближающейся гаванью, ко мне подошел Уэб.
– Я не прошу вас раскрыть мне ваши тайны, – негромко проговорил он, – но готов предложить любую помощь.
– Спасибо, но вы и так много для меня делаете. Я знаю, что в последние дни мне не хватало терпения со Свифтом, и ваша поддержка очень для меня важна. Кроме того, вы часто навещаете Олуха, помогая ему коротать время. Спасибо вам.
– Ладно, – огорченно ответил он, похлопал меня по плечу и ушел.
Наше пребывание в Зилиге показалось мне слишком долгим. Мы ночевали в большом зале, да и дни приходилось проводить здесь же. Кашель Олуха все не проходил, но мне казалось, что кашель по большей части притворный. И хотя мне уже давно наскучило сидеть с ним взаперти, я считал, что так будет лучше, поскольку во время двух коротких прогулок нас провожали недобрыми взглядами. Олух был похож на калечного цыпленка среди здоровых птиц; они только дожидались повода, чтобы растерзать его. Он по-прежнему бросал на меня злобные взгляды, но я опасался оставлять его одного. Олух никогда не просил меня остаться с ним, но всякий раз, когда я выходил из помещения, он находил повод, чтобы увязаться за мной или позвать меня через несколько минут.
Когда Уэб первый раз навестил нас по просьбе Чейда, я подумал, что старик специально старается свести нас. Но потом Чейд вызвал меня и отправил наружу, заставив предварительно переодеться в жителя Внешних островов; он даже нарисовал у меня на щеке татуировку клана совы. При помощи краски и смолы он сделал мне уродливый шрам на нижней губе, что должно было объяснить мою неразговорчивость и невнятную речь. Чейд снабдил меня достаточным количеством местных монет, чтобы я мог посидеть в таверне, потягивая отвратительное пиво.
С тех пор я регулярно отправлялся в город, всякий раз изображая торговца другого клана. Зилиг был крупным городом; никто не обращал внимания на незнакомое лицо в шумной таверне. Я должен был сидеть и слушать сплетни и истории. Переговоры с Хетгардом вызвали большой интерес в городе. Местным бардам щедро платили за песни об Аслевджале и Айсфире, кроме того, здесь охотно повторяли семейные легенды, чтобы произвести впечатление на собутыльника. Я слушал внимательно, стараясь отделить явную ложь от фактов, которые могли оказаться полезными.
Да, что-то определенно вмерзло во льды острова Аслевджал, но прошло много лет с тех пор, как там в последний раз бывали люди. Мужчины повторяли истории, которые рассказывали их отцы: некоторым довелось разбить лагерь на берегу и осмотреть ледник, другие попадали на Аслевджал во время отлива, когда отступившие воды обнажали южную оконечность острова, к которой вели ледяные каналы.
Во всех рассказах говорилось, что подходы к острову очень опасны. Как только корабль входит в один из покрытых голубым льдом каналов, очень легко неправильно рассчитать время прилива и задержаться на острове. И тогда вернувшееся море навеки делает несчастных пленниками Аслевджала. Но тех, кто достаточно мудр, силен и хитер, канал приводит в огромную пещеру, где можно поговорить с плененным драконом и попросить у него щедрого дара. Кто-то из таких счастливчиков становился удачливым охотником, другие получали любовь женщин, а некоторые добывали благополучие для своих материнских домов. Так утверждали легенды.
В них также упоминалось о необходимости оставить подарок Черному Человеку Аслевджала. Одни рассказывали о нем как об отшельнике, другие называли призрачным стражем дракона. Но все сходились в одном – он очень опасен, а посему лучше умилостивить его дарами. Кое-кто полагал, что лучшим даром служит сырое мясо; другие считали, что нужно оставить чайные листья, яркие шарики или мед.
Дважды я слышал, как остров упоминался в связи с войной красных кораблей. Впрочем, о ней здесь говорили не слишком охотно; никто не любит вспоминать о войне, в которой не удалось одержать славной победы. Насколько я понял, во время войны Кебал Робред и Бледная Женщина хотели построить крепость на Аслевджале. Никто не объяснял причин, но многих попавших в плен граждан Шести Герцогств, ставших рабами, перевезли туда, и они трудились там до конца жизни. Из разговоров я понял, что Робред превратил в рабов и родню жителей Внешних островов, которые выступали против войны. Они были «перекованы» и отвезены на остров Аслевджал, больше о них никто ничего не слышал. Так остров стал символом стыда и несчастий, соперничая с легендами о знаменитом драконе. Теперь лишь немногие хотели совершить туда путешествие, чтобы доказать свою храбрость.
