Воин с татуировкой медведя решительно направился к нарческе. Она даже не взглянула в его сторону, хотя не могла не знать, что он идет к ней. Эллиана неотрывно смотрела на море. Ветер подхватил полы ее синего плаща с капюшоном, трепал длинные вышитые юбки. Иногда подол открывал сапожки из тюленьей кожи. Нарческа обращала на заигрывания ветра не больше внимания, чем на приближающегося Медведя. Он откашлялся, но девушка так и не повернула к нему голову, так что он вынужден был заговорить, не удостоившись ее взгляда:
– Нарческа Эллиана, я бы хотел поговорить с тобой.
Но даже после того, как нарческа повернулась к нему, она ничего не ответила. Он счел это за дозволение обратиться к ней. Медведь говорил коротко и официально, мне кажется, он хотел, чтобы все вокруг услышали его и поняли. Филин подошел поближе, чтобы засвидетельствовать его слова для потомства. Барды не верят в стремление поговорить без лишних ушей.
– Я уверен, что ты слышала, о чем мы только что говорили, – начал Медведь. – Однако повторю еще раз. Прошлой ночью мы оставили дары Черному Человеку, как положено при посещении этого острова. Утром мы обнаружили, что дары остались нетронутыми. Издавна известно, что расположение Черного Человека невозможно купить, но если он забирает подношение, это означает, что он предоставляет гостям право рискнуть своими жизнями.
Сегодня утром мы увидели, что он не позволил нам даже этой малости. Нарческа, мы приплыли сюда вместе с тобой, с самого начала понимая, что ты поставила перед своим женихом слишком сложную задачу. Быть может, ты прислушаешься к нашему мнению сейчас, когда свою волю высказал Черный Человек? Нас здесь не ждут. Многие из нас думали, что Черный Человек разгневан на тебя. Однако теперь мы видим, что он и нас не хочет видеть на Аслевджале, хотя мы пришли только для того, чтобы дракону был брошен честный вызов. Ты подвергаешь опасности не только своего мужа и себя. Если ты найдешь на Аслевджале свою смерть, мы опасаемся, что гнев богов обрушится на всех, кто будет свидетелем происходящего.
Я заметил, как Эллиана моргнула, кажется, ее щеки слегка покраснели. Но она все так же смотрела вдаль, и лишь ее полнейшая неподвижность показывала, что нарческа слушает Медведя. Он заговорил немного тише, но мы все прекрасно его слышали:
– Отступись, нарческа. Пусть твой муж совершит что-нибудь другое. Пусть он добудет китовый ус или зуб медведя, которого убьет сам, в одиночку. Пусть сразится с любой живой тварью, на которую позволено и пристало охотиться мужчине. Позволь нам покинуть этот остров, который защищает дракона. Нарческа, человеку не под силу убить Айсфира. Даже из любви к тебе.
Мне показалось, что Медведь сумеет убедить Эллиану, но свои последние слова он произнес с таким пренебрежением, что даже я его ощутил. Нарческа ответила ему, даже не повернув головы.
– Я не откажусь от своего желания. – Казалось, она обращается к морю. Потом она повернулась к Дьютифулу и добавила: – Я не могу этого сделать. Иначе уроню честь клана нарвала.
Она произнесла последние слова так, словно извинялась, словно сожалела о них, но все равно должна была их произнести. Дьютифул молча кивнул, принимая ее решение. То было проявлением доверия между ними, и я увидел то, о чем Чейд догадался гораздо раньше: если эти двое смогут ходить в одной упряжке, из них получится сильная пара.
Медведь сжал руки в кулаки и выпятил вперед челюсть. Филин быстро кивнул, словно стараясь запечатлеть в памяти эти мгновения.
Нарческа повернулась к Пиоттру и сказала:
– Разве нам не пора готовиться в дорогу? Мне говорили, что нам предстоит долгий и трудный путь до того места, где во льду заключен дракон.
Пиоттр мрачно кивнул.
– Мы выступим, как только ты попрощаешься со своим отцом.
Мне показалось, что слова Пиоттра прозвучали несколько пренебрежительно, но Аркон Бладблейд не обиделся, а воспринял их с очевидным облегчением.
– Нам нужно уплыть вместе с отливом, – согласился он.
– Будьте свидетелями! – сердито воскликнул Медведь, и все повернулись на его крик. – Будьте свидетелями: если мы умрем здесь, мы, пришедшие сюда по просьбе Хетгарда, то клан нарвала и клан кабана будут должны нашим материнским домам золото крови. Мы остаемся не по доброй воле, мы не искали войны. И если боги обрушат свой гнев лишь на нас, пусть не пострадают от него наши семьи.
Наступило долгое молчание.
– Свидетельствую, – наконец хрипло сказал Пиоттр.
– Свидетельствую, – эхом отозвался Аркон Бладблейд.
Вновь нам пришлось столкнуться с неизвестным обычаем обитателей Внешних островов. Чейд почувствовал мое смущение.
Он связал их обоих, — с тревогой пояснил Чейд. – Теперь любое бесчестье или неудача, которые станут следствием наших действий, лягут на плечи кланов кабана и нарвала. Медведь призвал всех в свидетели.
Мне показалось, что Медведь поражен той легкостью, с которой Пиоттр и Бладблейд согласились на его требование. Воин Хетгарда несколько раз сжал и разжал кулаки, но поскольку никто не соизволил обратить на него внимание, он повернулся и зашагал прочь. Филин последовал за ним. Я подозревал, что они ждали вызова, чтобы разрешить его при помощи мечей или кулаков, но теперь им ничего не оставалось, как присоединиться к нам.
Прощание с отцом нарчески затянулось. В нем приняли участие воины Хетгарда, Чейд, принц, Пиоттр и нарческа. Остальные стояли рядом и наблюдали. Олух слонялся по берегу, переворачивал камни и гонял маленьких крабов, прятавшихся под ними. Я делал вид, что присматриваю за Олухом, а сам потихоньку приближался к Шуту. Мне показалось, что он заметил мои маневры, поскольку отошел от Свифта и Кокла. Когда мы оказались почти рядом, я негромко сказал:
– Что ж, несмотря на все мои попытки, ты все-таки сумел сюда попасть. Как тебе это удалось?
Хотя мы с ним были одного роста, он умудрился посмотреть на меня сверху вниз. Его лицо сохраняло неподвижность, что говорило о сильном гневе. Я решил, что он не станет мне отвечать.
– Я прилетел, – наконец сказал он.
Он стоял, не глядя в мою сторону, и я слышал его тихое дыхание. Я обрадовался, что он остался стоять рядом, а не ушел. Возможно, Шут не хотел привлекать к нам внимание. Я решил проигнорировать насмешку, прозвучавшую в его ответе.
– Прошу тебя, перестань злиться. Ты прекрасно понимаешь, почему я так поступил. Ты же сам говорил, что умрешь здесь. И я постарался сделать так, чтобы ты сюда не попал.
Некоторое время он молчал. Мы наблюдали, как отплывает лодка с Арконом Бладблейдом. Двое воинов клана кабана налегли на весла. Судя по выражениям их лиц, они покидали Аслевджал с радостью. Шут искоса посмотрел на меня. Его глаза приобрели цвет крепкого чая. Теперь, когда он перестал пользоваться пудрой и краской, его кожа стала золотисто-коричневой.
– Ты мог бы проявить чуть больше уважения. Мог бы поверить мне, – с укором проговорил он.
