В это время врача позвала медсестра и попрощавшись — удалился. Семен Михайлович заказал обед из ресторана. Миша куда-то ушел с Олей. Паша кому-то звонил. Ирина Игоревна с Семеном Михайловичем решали рабочие вопросы.
А я сидела на диване, поджав ноги и мысленно разговаривала с Максимом. Так же, как все эти дни без него, говорила ему о своей любви. О том, что сердцу без него больно. Просила скорее вернуться ко мне. И благодарила, что несмотря на весь ужас, что ему пришлось пережить — он нашелся живым.
Я не заметила, как пришли Соня и Василиса. Неужели уже наступил вечер?
— Как он? — спросила Соня, сжимая мое плечо.
— Ждем, — хрипло ответила ей.
Я только сейчас поняла, что просидела несколько часов не шевелясь — настолько погрузилась в себя. Поэтому пришлось встать и размять онемевшие мышцы. Организм настойчиво сигнализировал о том, что у него бестолковая хозяйка и не мешало бы сходить в туалет и выпить воды. Чем я собственно и решила заняться.
Когда вернулась обратно все собирались домой.
— Сень, давай я вас отвезу, — предложил Паша. — Мне все равно в ту сторону ехать.
— Девочек отвези, пожалуйста, — попросила друга, указывая на сестер.
- А ты?
— Я все равно не усну дома, — попыталась объяснить ему, чтобы не начал уговаривать. — Вчера уже пробовала. Не вышло. А тут к нему ближе. Душе так спокойней. Понимаешь?
Некоторое время Паша молчал, но потом кивнул.
— Понимаю, — и уже к девочкам обратился: — Посидите пока тут. Я сейчас вернусь.
Он ушел и мы начали прощаться с остальными членами нашей группы поддержки Максима.
Вскоре остались только я с сестрами, а Паши все не было.
— Ой! Вот я бестолочь, — хлопнула себя по лбу Соня. — Я же покушать тебе привезла. Как чувствовала, что домой и сегодня не поедешь.
Сестра передала мне рюкзак, с которым она пришла. В нем оказались сменные вещи и пара контейнеров с едой.
— Спасибо.
Но Соня как обычно отмахнулась от благодарности. В этот момент вернулся Паша.
- Сень, пойдем-ка со мной. А там что? — указала он на рюкзак.
— Еда и вещи, — на автомате ответила ему.
— Отлично. Это мы с собой возьмем.
Он повел меня через холл, потом не много по какому-то коридору и вскоре остановился около двери с надписью «служебное помещение». Паша коротко постучал и нам открыла дверь грузная женщина, на вид ей было лет сорок. И хотя весь вид говорил о том, какая она строгая — глаза, буквально светились добротой.
— Вот Сень, знакомься. Это Маргарита Ивановна — дежурный врач. Она любезно согласилась нам помочь.
— Здравствуйте, — кивнула врачу, а потом уже повернулась к Паше. — Ты о чем?
— Так, Сень, мне некогда. Тебе все объяснит Маргарита Ивановна, а я побегу. Не переживай, девочек провожу до квартиры. Они тебе напишут, как будут дома. Еще раз спасибо, Маргарита Ивановна.
Не дожидаясь моих вопросов, он развернулся и пошел в сторону холла.
— Здравствуй, Есения, — вывел меня из задумчивости голос врача. — Пойдем-ка со мной, чтобы на глаза лишний раз никому не попадаться.
Она провела меня дальше по коридору и остановилась около последней палаты.
— Проходи, — сказала она, открывая дверь.
Мы оказались в небольшой палате на две кровати.
— Тут ванная, — указала на еще одну дверь, которую я сразу не заметила. — На кровати лежит постельное и полотенце. Я разбужу тебя часиков около семи, как раз до прихода санитарки успеешь принять душ и собраться.
В этот момент у нее зазвонил телефон. Выслушав собеседника, она коротко бросила «иду» — отключилась.
— Мне пора, а ты располагайся. Тут хоть и не вип-палата, но в любом случае комфортней, чем на диване в холле.
— Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила Маргариту Ивановну.
Она лишь кивнула, принимая мою благодарность и покинула палату.
А я быстро приняла душ, одела пижаму, которую принесли сестры с остальной одеждой и легла на кровать.
По привычке начала свой монолог Максиму, но так и не договорила — уснула крепким сном.
Глава 20
— Сень, может домой съездишь? Или в клуб. Там, наверное, ребятам твоя помощь нужна.
Рядом со мной на диване сидела Оля. В том самом холле, той самой, ненавистной мне, больницы. На слова подруги я лишь головой отрицательно покачала. Не могу уйти. Не могу дышать. Руки трясутся, как у сумасшедшей. А все потому, что Максим не приходит в сознание уже четыре дня. Врачи говорят, что показатели в норме и надо ждать, что такое редко, но бывает.
Друзья и родственники Максима каждый день приезжают в больницу, хотя знают, что изменений нет. А я не могу уйти. Что-то держит меня тут. Боюсь уйти. Вчера вышла во двор больницы и продержалась от силы десять минут и опять убежала обратно в холл.
— Знаешь, я не могу понять, за что такое сделали с Максимом? — вывел из размышлений голос подруги.
— Из-за мести? — предложила вариант. — Это был мажор с нашего университета. Он говорил мне гадости, а Максим заступился. Ударил его. Тот тогда сказал, что он пожалеет, но мы не придали этому значения.
— Ну врезал бы ему в ответ. Зачем такое творить?
— Игорь говорит, что у Юры от наркотиков и алкоголя совсем голова поехала, — прошептала еле слышно.
В горле стоял ком, а по щекам опять потекли слезы. Сделав несколько глубоких вдохов, попыталась успокоиться.
— Миша предложил жить вместе, — пробормотала подруга, рассматривая свои руки.
— Расскажешь, что между вами происходит?
— Я люблю его, — тихо сказала подруга. — Уже очень давно люблю.
Я очень надеялась, что она мне расскажет. Тем самым сможет отвлечь от тягостных мыслей. Поэтому я тихонько сидела, глядя на Олю, надеясь на историю.
— В школе я победила в олимпиаде по математике и выиграла путевку в лагерь. Красивого мальчика из старшего отряда заметила еще во время регистрации. Как-то в лагере проходил творческий конкурс. Жребий выпал на наши отряды, и мы совместно готовили творческий номер. Мы виделись каждый день. И я понимаю, почему он мне тогда понравился. Все мальчики со старшего отряда строили из себя крутых, прошедших и огонь, и воду, опытных парней. С нами, малолетками говорили с пренебрежением. Все. Кроме Миши. Девочки из моего отряда запали на этих «крутых» парней. А я не могла глаз оторвать от Миши. Он был всегда вежлив и даже заботился о нас. Понимал, что мы несмышленыши еще. Я безумно хотела привлечь его внимание и боялась одновременно. Но все наше общение даже дружеским не назовешь. Просто парень и девочка, которые участвовали в одном конкурсе. Когда пришло время уезжать из лагеря — я не удержалась и обняла его, — Оля прикрыла щеки руками и хихикнула. — А потом быстро убежала, чтобы не видеть насмешки в его глазах. Я думала, что мои чувства к нему пройдут. Но нет. Иногда он мне снился. Иногда я сама фантазировала о нем. Что вот сейчас откроется дверь класса, войдет Миша, весь такой прекрасный и унесет меня на руках куда-нибудь. В одиннадцатом классе я, конечно, понимала, что это глупые фантазии и не факт, что мы встретимся еще хоть раз. А потом я поступила в университет. И он тоже тут учился, — на пару секунд подруга задумалась, но потом продолжила свой рассказ. — Я вначале так обрадовалась, что судьба вновь свела нас вместе. Но потом я заметила, как он целовался с девушкой, потом с другой, третьей и так далее. Не часто, но я видела его с разными девушками. Все они были безумно привлекательными и ни одна из них не задерживалась рядом с ним дольше недели. Я тогда безумно злилась на него. За то, что у меня так и не получилось забыть его — выкинуть его из головы и из сердца. А он вот так спокойно зажимается, и я уверенна, не только, с другими девушками. Как-то ты заболела и не пришла на пары. В тот день я увидела его с очередной моделью и так рассердилась, что в столовой облила его морсом. Мы очень поругались. С того дня я старалась держаться от него подальше. У меня началась, как я называла этот период «эпоха просветления». Я очень надеялась, что, избегая Мишу, я смогу прояснить свои мысли и изгнать его из сердца. Но у меня не вышло.
