— Прекрати! — резко приказал я. Мой голос прозвучал хрипло, словно принадлежал старухе. — Прекрати, маленькая ведьма! Я связываю тебя корнем!
И моя рука начала делать то, что она не знала и не могла знать, как делать. Я был ошеломлен собственными словами, но еще больше тем, как мои пальцы заплясали в воздухе между Эпини и мной. Я смотрел на свою руку, не в силах ее остановить. Кузина не сводила с меня взора, а глаза Спинка стали большими, точно блюдца. Затем Эпини резко наклонилась вперед и задула обе свечи.
Мы погрузились в темноту. Во всяком случае, глаза Невара Бурвиля перестали различать окружающее, но мои «другие» глаза, те, что видели в Эпини странное и чуждое существо, продолжали смотреть на окружавший меня густой лес. На мгновение я почувствовал сильный запах перегноя и даже ощутил щупальца, притягивающие меня спиной к дереву. Потом кто-то закричал от удивления, ярости и страха.
«Другой» покинул меня. Я вновь сидел на подушке в темноте. Крошечная искорка заплясала во тьме. Она не смогла ничего осветить, но у меня появилась точка, на которой я мог зафиксировать взгляд. Я услышал, как чиркнула серная спичка, и уловил знакомый запах. В маленькой сфере света возникла рука Эпини. Кузина быстро зажгла две свечи и перевела взгляд с меня на Спинка и обратно. Эпини выглядела потрясенной, но в ее словах слышалось лукавство.
— Ну, вы сами все видели. Люди сидят в темноте, держатся за руки и пугают друг друга. Тем не менее это может быть забавным. — На ее бледном лице появилась улыбка. — Пожалуй, ты уже можешь отпустить руку Спинка. Если пожелаешь.
Только тут я обнаружил, что мы со Спинком до сих пор крепко держим друг друга за руки. Мы расцепили пальцы, и я принялся смущенно массировать ладонь.
— С вами все в порядке? — мягко спросил Спинк у Эпини. Она была очень бледной. В тусклом свете свечей ее глаза казались ввалившимися.
— Я устала, — призналась она. — Никогда прежде не чувствовала себя такой усталой. Госпожа Порилет, медиум королевы, часто жалуется на усталость после сеансов. Раньше я думала, что это из-за того, что она такая старая. Но теперь я понимаю, как она себя чувствует. — Затем она повернулась ко мне. — Ты помнишь, что я сказала тебе утром, когда ты уезжал в Академию? Речь шла о том, что я вижу у тебя две ауры. Так и есть. Но только одна из них принадлежит тебе. Внутри тебя, Невар, обитает нечто, причем сильное и очень древнее.
— И злое, — добавил я, уверенный, что так и есть.
Я провел рукой по своей макушке. Когда я коснулся пятнышка, где не росли волосы, меня пронзила острая боль, и я поспешно отдернул руку.
Эпини поджала губы. Я смотрел на нее и думал о том, каким глупым показался бы наш разговор еще несколько минут назад.
— Нет. Я не стала бы называть его злым. Оно отчаянно хочет жить и готово на все, чтобы сохранить свою жизнь. Оно боялось меня. Оно боится даже тебя, но продолжает обитать в твоем теле. И хотя сейчас оно отступило, я знаю, что оно все еще остается в тебе. Я его чувствую.
— Не говори так! — взмолился Спинк.
Я бы и сам произнес те же слова, если бы он меня не опередил.
— Мы не станем говорить о нем сейчас. Но прежде чем ты, кузен, уедешь, нам нужно будет попытаться еще раз. Я должна понять, с чем мы имеем дело. Я никогда не слышала ни о чем подобном, — откровенно призналась Эпини, сжав мою руку.
— Лучше оставить это в покое, — твердо сказал я, но мои слова прозвучали не слишком убедительно даже для меня самого.
— Ты так считаешь? Ну, посмотрим. А сейчас спокойной ночи, милый кузен Невар. Спокойной ночи, Спинк.
Она отпустила мою руку, поднялась с подушки и вышла из комнаты, выпрямив спину и подняв голову, словно настоящая леди.
Наверное, я разинул рот, глядя ей вслед. Потом я посмотрел на Спинка. Он был похож на борзого щенка, который в первый раз увидел фазана, взлетевшего из высокой травы. Спинк пребывал в трансе.
— Пойдем, — раздраженно позвал я своего друга, и он с некоторым опозданием повернулся ко мне.
Мы встали, я направился к двери, и он молча последовал за мной. Я старался идти медленно, осмысливая то, что с нами произошло. Мне требовалось объяснение, которое позволило бы мне жить прежней жизнью. Сейчас я был уверен, что во всем виновата Эпини. Когда мы поднимались по лестнице, Спинк тихо проговорил:
— Я никогда не встречал таких девушек, как твоя кузина.
— Ну, хотя бы в этом тебе повезло, — подавленно пробормотал я.
— Нет. Я хотел сказать… — Неожиданно он вздохнул. — Впрочем, я мало знаком с девушками. И никогда ни с одной не проводил целый вечер в столь непринужденном общении наедине. Она размышляет о таких вещах! Мне и в голову не приходило, что девушка… — Он смолк, не находя слов.
— Можешь сказать это вслух, — пришел я к нему на помощь. — Я и сам не встречал девушек, подобных Эпини.
Мы расстались перед дверями наших спален. День получился утомительным и необычным, но, несмотря на усталость, я опасался, что не смогу заснуть. И еще я боялся темных снов о деревьях и их корнях и старался не смотреть в окутанные тенями углы комнаты. Однако оказалось, что я потратил гораздо больше сил, чем предполагал. Мягкая постель и пуховая подушка с радостью приняли меня, и я погрузился в сон, едва успев закрыть глаза.
ГЛАВА 16
ПРОГУЛКА В ПАРКЕ
Перед рассветом в мою дверь постучал слуга. Мы со Спинком направились в часовню на утреннюю службу. Вел ее дядя. На службу также пришли Эпини и Пурисса, они стояли в алькове для женщин. Я посмотрел в их сторону и с удивлением обнаружил, что Эпини широко зевает, даже не пытаясь это скрыть. Дядя выбрал для чтения отрывок для мужчин — им следует быть отважными, стойкими, они должны неуклонно исполнять свой долг. Подозреваю, что он имел в виду меня и Спинка. Я молился искренне, чего со мной не случалось с тех пор, как я был ребенком, и просил доброго бога никогда меня не покидать.
Поскольку тетя до сих пор не вернулась, Эпини читала отрывки для женщин. Они показались мне слишком короткими, и я не сумел найти общей идеи, связывающей их. Один из них был о том, что жене не следует бездумно тратить средства мужа. В следующем женщин просили не сплетничать о тех, кто занимает более высокое положение. А напоследок Эпини выбрала жуткие строки из Книги Наказаний, где говорилось о карах, которые ждут в загробной жизни своенравных и распутных дочерей. В этот момент на Спинка напал такой приступ кашля, что он с трудом сумел с ним справиться.
После службы дядя, Спинк, я, а также все мужчины, жившие в доме, удалились, чтобы предаться молчаливой молитве и благочестивым размышлениям. Специальное помещение располагалось рядом с оранжереей, и находиться в нем было очень приятно. Здесь было гораздо удобнее, чем в скромной комнате, отведенной для этих целей в доме моего отца, и, несмотря на крепкий ночной сон, я несколько раз едва не задремал.
Мой отец и начальство Академии неукоснительно следовали велению Писания, и в Священный день отдохновения после службы и благочестивых размышлений всегда наступал черед необходимых обязанностей. К нашей со Спинком радости, в доме дяди Шестой день предназначался для отдыха. Даже слуги получали выходной. Завтрак был простым — только холодные закуски. Во время трапезы дядя следил за тем, чтобы разговоры велись спокойные и благочинные. Лишь Пурисса задала несколько вопросов о мимах, выступающих в городе. Есть ли в них зло и оскорбляют ли они доброго бога своими представлениями. Я заметил, как Спинк и Эпини переглянулись, и понял, что это она уговорила сестру поднять эту тему.
