Напомню еще раз пропповскую семиперсонажную схему: герой, антагонист, отправитель, лжегерой, помощник, даритель и царевна. Судя по названиям персонажей, эта схема ориентирована на «мужские» сказки, где главным героем является мужчина, поэтому установим соответствия для изучаемых нами женских сказок. Пропповские два персонажа, царевна и герой, отсутствуют в женских сказках, поэтому мы вносим следующие изменения: царевну переименовываем в царевича, так как именно он является искомым персонажем соответственно царевне в «мужских» сказках, а героя — в героиню, так как именно этот персонаж является главным в женских сказках. Получаем следующую семиперсонажную схему для женских сказок: героиня, антагонист, отправитель, царевич, лжегероиня, даритель, помощник.
Ниже мы рассмотрим социально-психологическое назначение каждого персонажа сначала по отдельности, а в следующей главе — во взаимодействии с другими персонажами сказки.
Героиня
Составляющее смысл мифов содержание есть нечто не только само по себе редкое, но и в высшей степени НЕобычное. Я полагаю, что магия так называемых «волшебных» сказок как раз и предназначена передать, что события, происходящие в жизни одухотворенного героя, в высшей степени необычайны, ибо герои обитают в непросветленном мире, где люди, подобные им, — большая редкость.
Клаудио Наранхо
Начнем с того, что герои волшебных сказок — не люди с индивидуальными человеческими характерами, а типы, они «очищены» от случайного и «лишнего», оставлена только значимая для передачи другим поколениям информация. Какая? К. Юнг называет героем личность, то есть высшую реализацию врожденного своеобразия у отдельного живого существа, максимально развернутую целостность индивидуальной сущности. Личность развивается в течение всей жизни человека, и, тем не менее, «личность как совершенное существование целостности нашего существа ― недостижимый идеал. Однако недостижимость не является доводом против идеала, потому что идеалы ― не что иное, как указатели пути, но никак не цель»
[74].
Мое определение героини носит рабочий характер. Героиня сказки — это модель человека, который демонстрирует восхождение к целостности через позитивное прохождение инициаций. При этом каждая инициация — восхождение героини на новую стадию интеграции в соответствии с линией развития, предложенной К. Юнгом: до середины жизни это развитие вовне, после середины — вовнутрь.
В приложении к женским волшебным сказкам это главный персонаж сказки, девушка или женщина, которая проходит 1 и 2 инициацию с положительным исходом. Соответственно, ложной героиней будет называться персонаж, не проходящий инициацию, или проходящий с отрицательным исходом.
Исходя из опыта работы психотерапевтом, я считаю, что знание о стратегиях героини и лжегероини имеет очень важное практическое значение. Положительные и отрицательные («ложные») герои волшебных сказок, прошедшие и не прошедшие инициацию, в контексте психотерапии соответствуют зависимой и независимой личности. В целом речь идет о личности, реализовавшей либо не реализовавшей свой человеческий потенциал.
В женских сказках различаются два типа героини: жертва и искательница
[75]. В сказках-одноходовках с одной инициацией (например, «о гонимой падчерице») это героиня-жертва. В сказках-двухходовках типа «Красавица и чудовище» героиня начинает как жертва (первая инициация), а во второй половине сказки превращается в героиню-искательницу (вторая инициация).
Ложная героиня
Согласно В. Я. Проппу, «круг действий ложного героя охватывает также (как и героя — Р. Е.) отправку в поиски, реакцию на требования дарителя — всегда отрицательную и, в качестве специфической реакции — обманные притязания»
[76].
В женской сказке лжегероинями, как правило, являются сестры героини. Социально-психологическое назначение этого персонажа в сказке заключается в том, чтобы продемонстрировать прохождение инициации не только с положительным, но и с отрицательным исходом, что является не менее важным. Сестры героини, которые не проходят инициацию, демонстрируют отрицательные стратегии либо в первой инициации, либо во второй. Если в неполной сказке с двумя кругами действий (например, «Морозко») героиня справляется с испытанием, предложенным Морозко (вежливо поддержать беседу и отреагировать на свое положение принятием), то сводные сестры героини испытание не проходят и погибают, и сказка на этом заканчивается.
В полных сказках с двумя кругами действий, напротив, сестры в первом испытании успешны. Например, в сказке «Амур и Психея» сестры удачно выходят замуж, а Психею из-за ее чрезмерной красоты замуж не берут, и оракул предсказывает ей выйти замуж за Смерть. Зато во втором круге действий героиня успешно справляется со второй инициацией, а сестры посрамлены. Таким образом, слушатель, благодаря лжегерою, получает представление как о положительных, так и отрицательных стратегиях прохождения и первой, и второй инициаций. В этом главное назначение лжегероя.
Антагонист
Следующий персонаж в волшебных сказках — антагонист. Это непримиримый противник, который выступает в качестве вредителя главной героине сказки. По В. Я. Проппу, «круг действий антагониста охватывает вредительство, бой или иные формы борьбы с героем, преследование»
[77]. Это высказывание относится к «мужским» сказкам. В «женских» боя не бывает, круг действий антагониста исчерпывается единственной функцией — вредительством. Зато это очень важная функция, без нее не было бы сказки.
Какова социально-психологическая роль антагониста в инициациях героини? Несмотря на видимое отрицательное значение этого персонажа, он является своего рода катализатором изменений героини. В своей работе «О становлении личности», К. Юнг отчасти проливает свет на то, что заставляет человека развивать собственную личность: «Без нужды ничего не изменяется, и менее всего человеческая личность. Она чудовищно консервативна, если не сказать — инертна. Только острейшая нужда в состоянии вспугнуть ее. Так и развитие личности повинуется не желанию, не приказу и не намерению, а только необходимости: личность имеет надобность в мотивирующем понуждении со стороны внутреннего или внешнего рока Изречение „Много званых, а мало избранных“ значимо здесь, как нигде, ибо развитие личности от исходных задатков до полной сознательности — это харизма и одновременно проклятие: первое следствие этого развития есть сознательное и неминуемое обособление отдельного существа из неразличимости и бессознательности стада»
[78].
