Эти примеры демонстрируют образцы «неправильного» поведения, что делает персонажей ложными героинями. Если в первой инициации суть «неправильного» поведения в том, что ложные героини невежливо ведут себя с дарителем, отвергая его испытания и внутренне не соглашаясь на перемены, то во второй инициации они в конце сказки обличаются и наказываются за необоснованные притязания на мужчину, которого «не заслужили».
Стабильный период между второй и третьей инициацией
Напомню, что в реальной жизни в случае позитивного прохождения кризиса человек входит в высшую точку развития, пик жизни, характеризующиеся творчеством, продуктивностью, «произведением» нового поколения (рождением детей), новых идей, вещей, наконец, созданием самого себя, реализацией своей миссии. Социальная задача этого периода — создание нового поколения и забота о потомстве. В сказке это символизируется воцарением героя и героини.
Однако так же, как и в предыдущей стабильной стадии, стабильность рано или поздно переходит в стагнацию — и это означает, что героиня попадает в преддверие нового кризиса, кризиса середины жизни, который в женских сказках предстает в виде третьей инициации.
Для иллюстрации обратимся к «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина (авторской версии русской народной сказки «Волшебное зеркало»). Почему не к народному варианту? Потому что народные сказки, как уже замечалось, не интересуются стабильными периодами. Поэт же словно любуется своей героиней, которая не безлика, как в народных сказках, а описана в самой своей прекрасной поре, когда женщине уже не надо ни за что бороться, а только наслаждаться красотой, молодостью, властью. Речь идет о царице, второй жене царя:
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
«Свет мой, зеркальце! Скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее».
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.
Действительно, это описание человека, у которого все хорошо. Женщина и молода, и при этом уже опытна, у нее много сил, энергии и вкуса к жизни. Можно сказать, что этот период является расцветом человеческого потенциала, пиком человеческой жизни во всех отношениях. Однако любой пик — это высшая точка, а дальше идет спуск с горы. Власть возраста средней зрелости заканчивается в тот момент, когда взрослеет новое поколение, когда первый раз зеркальце скажет правду: «Но царевна все ж милее, все ж румяней и белее». А дальше либо следует разделить территории и уступить свою власть молодой женщине, либо удерживать ее, что бесперспективно в плане развития и равносильно стагнации.
Афродита в сказке «Амур и Психея» тоже имеет зеркало, которое постоянно носит за нею слуга. И ее история похожа на ту, что произошла с пушкинской героиней — однажды Афродита узнала, что у нее есть соперница. Когда-то каждая женщина должна узнать, что время молодости прошло, и что бы она только ни отдала за то, чтобы не видеть в зеркале явные признаки приближения этого момента…
По аналогии со стабильным периодом между первой и второй инициациями я сделала сравнительную таблицу относительно стабильного периода между второй и третьей инициациями. В ней я соотнесла достижения женщины в начале стабильного периода и признаки стагнации в конце периода.
Таблица 9. Социальное положение героини в начале и в конце стабильной фазы между второй и третьей инициацией
А дальше мы уже все знаем по первой инициации — мачеха выгонит падчерицу из дому, когда та в очередной раз нарушит какое-нибудь установленное старшей женщиной правило или запрет…
Третья инициация — кризис середины жизни
Теперь мы должны рассмотреть третью инициацию, причем как позитивное, так и негативное прохождение ее. Опираясь на женские сказки, которые мы отобрали, это невозможно сделать так же полно, как в отношении первой и второй инициации. Строго говоря, следуя структурно-функциональной схеме сказки В. Я. Проппа, мы не найдем в ней отдельных функций для третьей инициации. Однако, несмотря на это, в сказке есть вся необходимая информация о третьей инициации, важно только суметь ее прочесть. Например, признаком любой инициации в сказке является смерть того или иного персонажа. Кроме главной героини и ее сестер (ложных героинь), в сказках почти всегда умирает мачеха. Это и есть инициирующаяся фигура.
То, что для героини является первой инициацией, для ее мачехи является третьей инициацией, причем, как правило, с негативным прохождением. Хотя мачеха умирает не во всех сказках, то, что она остается жить, вовсе не означает, что она прошла инициацию позитивно. На мой взгляд, позитивно прошли третью инициацию такие персонажи волшебной сказки, как дарители.
Рассмотрим еще раз первую инициацию, но уже не с позиции героини, а с позиции ее мачехи. Вспомним таблицу 8, в которой представлена периодизация жизни женщины:
В ней последовательно изображены четыре этапа жизни женщины, отграниченные друг от друга: 1) девочка; 2) девушка; 3) женщина 4) старуха. Между этими четырьмя периодами есть границы, или пороги. Всего получается три порога, не считая рождения и смерти, что тоже является порогами, через которые человек переходит в течение жизни. Заканчивая проживание одной стадии жизни, человек не может беспрепятственно шагнуть в следующий по нескольким причинам. Про одну из них мы говорили в связи с теорией К. Юнга: человек цепляется за предыдущий период, боясь неизвестности новой жизни. Но если бы он даже рвался вперед, то это не так-то просто сделать. Вторая причина сложности переходных периодов в том, что в социуме это «место» уже «занято». Так, если в семье есть подросшая дочь, то неизбежен ее конфликт со взрослой же матерью, так как в семье предусмотрено только одно «вакантное место» для такой женской роли, как хозяйка, мать, сексуальная партнерша отца. Таким образом, девушка не имеет возможности выполнять эти роли, а мать не спешит отказываться от них, так как они дают ей монопольную власть в семье.
