А теперь сравним текст сказки Ш. Перро с приведенным отрывком о жизни самоанской принцессы: «Все так и вздрогнули, узнав, какой страшный подарок припасла для маленькой принцессы злая колдунья. Никто не мог удержаться от слез. Однако король решил все же попытаться уберечь принцессу от несчастья, которое предсказала ей старая злая фея. Для этого особым указом он запретил всем своим подданным под страхом смертной казни прясть пряжу и хранить у себя в доме веретена и прялки.
Прошло пятнадцать или шестнадцать лет. Как-то раз король с королевой и дочерью отправились в один из своих загородных дворцов. Принцессе захотелось осмотреть древний замок, и, бегая из комнаты в комнату, она наконец добралась до самого верха дворцовой башни. Там в тесной каморке под крышей сидела за прялкой какая-то старушка и преспокойно пряла пряжу. Как это ни странно, она ни от кого ни слова не слыхала о королевском запрете…»
И так далее. То, чего не смогла сделать с принцессой одна старушка, доделала другая. Событие, которое должно случиться, в сказке обязательно произойдет. Причем злая фея, можно сказать, делает большое одолжение, предупреждая о нем заранее. Говорят: кто предупрежден, тот вооружен, однако можно это делать по-разному. Король инфантильно пытается оберегать дочь-девственницу от «укола», — и в этом «правильное» поведение молодого мужчины-отца. А пожилые женщины знают, что это «правильное» поведение в другом — в проживании опыта, предназначенного каждой женщине самой жизнью. Одна фея, отжившая свое и вышедшая из детородного периода, жестоко называет вещи своими именами: ЭТО обязательно произойдет и будет смертельным опытом, лишением. Вторая — молодая добрая фея — в расцвете молодости и силы, и она знает, что этот опыт, хотя и является тяжелым испытанием, но не смертелен. Наконец, третья женщина вносит свою лепту — ей плевать на приказы и запреты короля, она их и не слыхала. Есть вещи, над которыми не властны люди, какого бы высокого ранга они ни были.
Кларисса Пинкола Эстес, автор женской «библии» «Бегущая с волками», прекрасно выразила разницу отношения к жизни молоденьких девушек и старух: «Работая с девушками старше шестнадцати лет, которые убеждены, что мир хорош, если правильно с ним обращаться, я всегда чувствую себя старой седой собакой. Мне хочется прикрыть глаза лапами и застонать, потому что я вижу то, чего не видят они, и знаю, особенно если девушки упрямы и своевольны, что они хотя бы раз с бездумной храбростью пойдут навстречу хищнику, пока потрясение не заставит их пробудиться. На заре жизни наш женский взгляд очень наивен, и это значит, что эмоциональное понимание скрытого еще очень слабо. Но как женщины, все мы начинаем с этого. Мы наивны, и язык заводит нас в какую-нибудь очень щекотливую ситуацию. Быть непосвященной в этих делах значит, что мы в той поре жизни, когда склонны видеть только явное, и это делает нас уязвимыми»
[116].
Кстати, как вы думаете, что делала самоанская девушка в случае потери девственности до брака? Обычай требовал, чтобы перед всеми собравшимися на ее свадьбе в ярко освещенном доме оратор жениха публично принял доказательства ее девственности. Окажись она не девственницей, ей бы пришлось плохо: собственные родственники напали бы на нее, побили камнями, изуродовали, а может быть, и смертельно ранили ее за то, что она опозорила их дом. Однако М. Мид пишет, что «умная девушка, если она не девственница, просто расскажет об этом оратору своего супруга и попросит его, чтобы ее не позорили перед всем народом»
[117]. То есть обратится к старшему и мудрому.
Заключение
Пройти все три инициации позитивно может только тот, кто является героем или героиней сказки. Как уже было сказано, герой — идеальная модель человека, прошедшего все трансформации и достигшего целостности. Когда речь идет о реальных, живых людях, то обычный, «негероический» путь, как правило, заканчивался на первом или втором кризисе. Исключение всегда составляют те единицы, которые не останавливаются в своем духовном развитии, а продолжают его до конца жизни.
Это происходит оттого, что любая из трех инициаций, прежде всего, связана со знанием трансцендентного порядка, знанием, которое ведет к новому, высшему способу существования. По словам М. Элиаде, «знания все более высокого уровня не могут принадлежать всем без разбора. Углубление религиозного опыта и знания требуют особого призвания, исключительной силы воли и ума». Такие люди во всех обществах всегда представляли особую ценность и имели высочайший социальный статус, так как являлись носителями коллективной мудрости.
То, что происходит с людьми во время психологической инициации, как и с героями сказок, относится к категории чуда. Не все люди встречаются с таким чудом, но это не оттого, что чудо посещает только избранных. В жизни — как в сказке: человек чувствует, что с ним происходит что-то необычное, но отмахивается от этого необычного, предпочитая оставаться в безопасности и, как следствие, в стагнации, застое. Большинство людей выбирают путь не героя сказок, а лжегероя — обычный путь безопасности, стремление всеми силами избежать испытания и сохранить то, что у него есть сегодня, та самая синица в руке, которая гарантирована, если будешь вести себя хорошо и не совать нос, куда не следует.
Герой — это тот, кто идет в неизвестность с готовностью встретиться с испытанием и пройти его или умереть. Сказки зафиксировали путешествия тех людей, которые рискнули. Может, таких и нет на свете, но сказки про героев все же живут, как живет среди людей идея пути, который потенциально доступен для любого, кто возьмет на себя окаянство шагнуть в неизвестность. Следовать или не следовать ему — дело выбора каждого в силу свободы, изначально присущей человеку.
Глава 6. Инициации женщин на психотерапевтических сессиях
Психотерапия и сакральность
Если нет тайны, разрушен весь смысл жизни
и вся ее красота.
Ошо
Несколько лет назад я уже пыталась написать книгу по психотерапии. Это был заказ, продиктованный востребованностью (наконец-то!) на рынке психотерапевтической литературы. Книга должна была описать арт-терапевтический подход таким образом, чтобы читатель смог получить представление об этом направлении и познакомиться с методиками. Сколько я ни билась, так и не нашла форму, в которую я бы вместила содержание (а главное — атмосферу) того, что происходит обычно на занятиях арт-терапией. Надо сказать, что сейчас такие книги уже появились, и, безусловно, они полезны, потому что систематизируют и структурируют тот материал, который накоплен в данном подходе. Однако в этих книгах где-то по дороге теряется самое главное — сакральный аспект того, что происходит между людьми в психотерапевтических отношениях. Если и нужны книги по арт-терапии, то я в первую очередь участникам моих образовательных программ рекомендую приобрести словарь символов, карты Таро со справочником основных понятий, мифологический словарь и «Воспоминания, сновидения, размышления» К. Юнга. Остальное передается, что называется, из рук в руки, и не всегда нужны слова, а зачастую таких слов и нет в языке.
