— Это Даша и Таша, — представляет сестёр Лео. — А ты только что выиграла тысячу очков, угадав, в кого они сегодня играют.
Девчонки улыбаются. В этот раз — одинаково, и не спеша удаляются.
— Всегда смотрю на близнецов как на чудо, — вздыхаю, провожая их взглядом.
— Они погодки, — качает головой Лео. — Их мать — жена номер три. Отец общается с девчонками по выходным.
— Ты даже имени их матери не знаешь? — удивляюсь, правда, не очень сильно.
— А зачем? — пожимает он плечами. — Все они бывшие, кроме мадам Король номер пять. Её ты сегодня увидишь. Теперешнюю жену отца зовут Вика.
Всё идёт так, как Лео и предполагал. Отец играет в барина. Вокруг него — цветник из девчонок. Король-старший слишком пристально нас рассматривает и без устали подбрасывает каверзные вопросики, но меня не тяготят ни его шпильки, ни шумная компания.
Я словно попала… домой. Вот такие странные мысли меня посещают. Лена сидит с отстранённым лицом. Украдкой переглядываются Даша и Таша. Любопытные мордочки. Я им, кажется, нравлюсь, но открыто свою симпатию они показывать не спешат.
Маленькая Василиса вскарабкалась мне на руки, из-за чего я получила полный удивления взгляд Вики, её матери. А мне… нравилось прижимать к себе детское тельце и подкладывать в тарелку малышке кусочки получше.
И только Харитон смотрел угрюмо, словно сердился, что на их территории — чужачка. Правда, открыто своего недовольства он не выказывал.
Король-старший повёл меня в сад и теплицу. Хвастался какими-то диковинными розами, что ещё прятались под заботливо собранной в высокие кучи землёй.
— Ещё не время, Танечка, — говорил он с какой-то непонятной нотой тоски в голосе, — но ты приходи ближе к лету. Здесь всё зелёное и красивое будет. Приходи, даже если Леонид передумает на тебе жениться. Я всегда буду рад тебя видеть.
Король-старший бросал острые взгляды. Прошивал меня насквозь. Испытывал? Или в его словах — настоящая искренность? Почему-то мне хотелось думать именно так. Лео, правда, отцу не верил. Я видела это по его лицу.
Мы уезжали под вечер.
— Может, останетесь? — вопрошал хлебосольный хозяин. — Вика вам комнату приготовила.
— В следующий раз, отец, — выказывал Лео чудеса терпения. А я улыбалась, представляя, как мы оказываемся вместе в одной кровати. Я бы даже рискнула возразить, но хотелось немного тишины и покоя: слишком уж насыщенным на общение выпало нам воскресенье.
Я улыбалась всю дорогу. Своим мыслям, событиям, что прокручивала в голове. На удивление, это были приятные воспоминания, хотя с утра казалось, что придётся пройти некие тесты и квесты, чтобы удовлетворить Короля-отца. Может, так оно и было, но я этого не ощутила.
Я улыбалась до тех пор, пока на телефон мне не пришло сообщение.
«Ты скучала по мне, правда?»
Всего одна фраза. Без подписи и с незнакомого номера. Это мог быть кто угодно. Да хотя бы тот же Артур. Но я точно знала: это привет из прошлого. Это Кракен порвал на клочки тихий вечер, чтобы напомнить о себе.
Глава 41
Таня
Прошлое
Кракен был чужаком. Появился словно из воздуха и почти сразу начал завоёвывать новые территории. Он полностью оправдывал своё прозвище. На самом деле его звали Юра, но ему нравилось называться Кракеном[1]. Я убеждена: он сам себя так именовал. Водрузил корону и упивался собственной значимостью.
Это были времена без Короля. Как известно, свято место пусто не бывает. А у Кракена — все задатки явного лидера: острый ум, умение манипулировать чужими мозгами и толпой. В то время ему исполнилось двадцать два — сопляк с претензией на величие.
Не знаю, кто донёс ему, что я «девочка Короля». Кракен его в глаза не видел, однако интересовался своим предшественником. И ему почему-то хотелось дотянуться до всего, что, как он думал, принадлежит Королю.
Мы столкнулись с ним в аллее. Я привычным маршрутом шла из музыкалки. Кракен стоял, прислонившись к дереву. Руки на груди сложены, длинная чёлка скрывает лоб, частично — глаза. Поэтому хорошо видны только губы и подбородок.
Он тогда показался мне очень красивым. Ещё бы: высокий, мускулистый, и эти губы рельефные, и подбородок красивой формы.
В нём не было ничего отталкивающего. Наоборот, он притягивал взгляды. Мимо него сложно было пройти равнодушно. Хотелось затаить дыхание. И обернуться — тоже.
— Привет, — вышел он из тени и улыбнулся. Открыто, очаровательно.
На левой щеке у него появилась ямочка. В золотых волосах запуталось солнце. Приветливое лицо. Живой магнит. И я не устояла. Дрогнула. Остановилась удивлённо.
— Меня Юра зовут, — и смотрит выжидательно.
— А я Таня, — язык быстрее головы работает.
— И давно ты играешь на скрипке, Таня? — он склоняет голову, разглядывая футляр, где лежит моя красавица. Не Страдивари, конечно, но вполне хороший инструмент.
— Давно, — вздыхаю. Мне так и не удалось до конца полюбить учёбу в музыкалке. Для меня обучение — подобного рода насилие. А желание моего учителя, чтобы я играла строго по нотам, — мука.
Жаловаться незнакомцу я не собираюсь, но он ни о чём и не спрашивает, пристраивается рядом. Походка у него лёгкая. А сам он милый-милый.
— У меня сестра играла на скрипке. Ей нравилось. Великий талант в ней так и не открылся, хотя, было время, она грезила о сцене и славе.
Он рассказывает о своей семье легко, с юмором. И я… увлекаюсь, что ли. С ним уютно. Тревоги забываются. Можно поболтать обо всём.
Он выглядел моложе своих лет. Мне тогда подумалось, что ему лет восемнадцать. Неиспорченный искренний парень. Сумел меня отвлечь от грусти. Я и не заметила, как начала хохотать над его шутками и забавными рассказами из жизни.
— Оставь девчонку в покое, Кракен.
Михо умел появляться неожиданно. У меня теперь охрана была непостоянной. «Старые» мальчики выросли. Кто уехал, кто работу нашёл, а кто и жениться успел. А новые уже не знали Короля, и если кому-то и подчинялись, то явно не тем, кто продолжал негласно за мной следить и опекать.
Я с удивлением посмотрела на своего собеседника. Кракен?.. Краем уха я слышала о нём. И всё какие-то ужасы да мерзости. А этот парень… нет, не может им быть. Слишком простой, понятный, светлый. Мне с ним было легко и хорошо, пусть и на полчаса.
Иногда мгновений хватает, чтобы узнать человека и понять: он твой, настоящий. А порой и жизни мало, чтобы сбросить пелену с глаз и понять: человек не тот, за кого себя выдаёт.
Юра продолжал улыбаться. И ничего червивого или фальшивого я в нём не увидела, хоть и смотрела во все глаза. Ничего мерзкого в лице не проскользнуло — всё такой же солнечно-прекрасный, мягкий, добрый на вид.
