Мне было едва ли не страшно признаться, как заинтересовали меня слова Спинка.
— Эпини изучила этот вопрос, насколько позволили наши скромные возможности. По большей части она довольствовалась слухами — о спеках не много написано. Они предпочитают не иметь дел с посторонними. Один из живущих в Геттисе врачей интересуется местным населением. К несчастью, не меньший интерес он проявляет и к пьянству. Пытаться получить от него сведения — все равно что выжимать влажную губку: жидкости добываешь не меньше, чем фактов. Но если верить ему, мудрых или даже святых спеков обычно именуют Великими, и не только из-за их познаний. Даудер утверждает, что Великие огромны размером, настолько, что редко покидают свои дома высоко в горных лесах. Их размеры отражают могущество и магию; чем больше спек, тем он важнее и тем более высокое положение занимает среди соплеменников.
— Или она, — добавил я.
Он воспринял мои слова как вопрос.
— Ну… возможно. Этой возможности я как-то не рассматривал. Ну да, конечно. Древесная женщина. Ну, она мертва. Я просто пытаюсь сказать: если твоя, хм… полнота — это последствие магии спеков, значит, возможно, дело поправимо. Быть может, втроем мы сумеем победить чары и развеять тоску и страх Геттиса. А начнем мы с того, что вернем тебе прежний вид.
Я так хотел, но не осмеливался обрести надежду.
— Я так не думаю. Я чувствовал в себе перемены, Спинк. Мое тело работает иначе, чем прежде. Я не знаю, как это лучше объяснить, но это так. Не думаю, что я смогу стать прежним.
— Но ты не уверен в этом, — торжествующе сказал Спинк. — Мы должны рассказать Эпини, что ты здесь, и посмотреть, что тут можно сделать. И конечно, нужно найти способ дать твоей сестре знать, что ты жив и что, если она готова пойти против воли отца, мы с радостью ее здесь примем.
Я едва не сказал Спинку, что это не его дело. Она моя сестра; я хотел сам ее защищать.
— Я найду способ отослать письмо Ярил, не беспокойся, — вместо этого пообещал я.
— Тогда оставляю это тебе. Ладно, уже поздно. Рад был тебя повидать, Невар, но, если ты хочешь сохранить свою тайну, мне пора возвращаться, пока компания Эпини не разошлась и она не задумалась, куда я делся. Я постараюсь побывать у тебя в следующий Шестой день. Жена капитана Офорда пригласила всех офицерских жен на ужин и какие-то воодушевляющие чтения. Эпини ненавидит эти сборища, но помнит, что супруга младшего офицера не может пренебречь общественным долгом. Тогда я снова к тебе заеду, хорошо?
— Если сумеешь сделать это незаметно. А если нет?
— Тогда я найду повод для другого позднего визита. Надеюсь, я застану тебя дома?
— Я не часто куда-то ухожу.
— Тогда до встречи. Невар, ты не представляешь себе, как приятно поговорить с другом, а не с товарищем-офицером, вышестоящим или подчиненным. Мне страшно тебя не хватало. Эпини должна узнать, что ты здесь. Тогда мы обязательно придумаем, как нам собраться всем вместе и поговорить!
— Позволь мне все обдумать, Спинк, прошу тебя. А пока сохраняй осторожность.
— Не сомневайся. — Он поднялся на ноги и с гримасой отвращения взял плащ. — Брр! Чертовски не хочется снова выходить на холод. Он пробирает до костей.
Пока он натягивал плащ, я заметил кое-что, на что не обратил внимания прежде.
— А ты полностью оправился от чумы. Честно говоря, мне не приходилось видеть, чтобы человек, переболевший ею, настолько походил на себя прежнего.
Он неожиданно улыбнулся.
— Я писал тебе об этом, но ты, наверное, не поверил — как и я сам поначалу. Мне помогли воды Горького Источника, Невар. Мне и Эпини. Она так же отважна, как и прежде. Все жертвы чумы, добравшиеся до источника, выжили, а многие полностью поправились. Может, и не все, но ни о чем более действенном я не слышал.
— Все больные выжили? Невероятно. Спинк, ты ведь рассказывал об этом другим?
— Конечно. Но нам никто не верит, пока сам не увидит. Эпини привезла с собой множество бутылочек с водой из Горького Источника. Я предупреждал ее, что это может оказаться бесполезным; кто знает, сколько ее нужно, чтобы поправиться. Мы окунались в нее и несколько дней только ее и пили. Тем не менее Эпини заявила, что она не поедет в такое чумное место, как Геттис, не захватив с собой воду, которая может спасти немало жизней во время следующей вспышки. Надеюсь, это не прозвучит жестоко, если я скажу, что почти жду случая испытать воду.
У меня по спине пробежал холодок.
— Даже не говори таких вещей, — попросил я. — Я знаю, что вспышка неизбежна. И я страшусь ее. Конечно, я подготовился, как мог, но…
— Прости, Невар. Я не подумал, какой ужасной станет твоя работа на время эпидемии. Но если того пожелает добрый бог, наша вода поможет, и тогда ужасного случится гораздо меньше.
Наконец Спинк застегнул плащ.
— Так пусть добрый бог этого пожелает, — согласился я, не слишком веря в такую возможность — в последнее время я все чаще сомневался, способен ли добрый бог противостоять магии спеков. — Спинк, ты ведь помнишь доктора Амикаса из Академии? Ты написал ему о воде из Горького Источника? И могу ли я попросить, чтобы ты послал ему бутылочку такой воды?
— Будет непросто доставить ему воду. Знаешь, сколько стоит отправить простое письмо? Но ты прав, мне следует хотя бы написать ему о лечении водой из Горького Источника.
Я торопливо натянул сапоги и плащ и взял фонарь, чтобы проводить Спинка к лошади. Его мерин был не самым подходящим скакуном для солдата каваллы, не говоря уже о лейтенанте, но я ни слова не сказал по этому поводу и молча ждал, пока Спинк усядется в седло. Мы попрощались, и я посмотрел, как он скрывается в холодном сумраке, а потом торопливо вернулся в дом. Той ночью я прочитал все письма Ярил. Их оказалось всего шесть, и я узнал из них не так уж много новостей. По большей части она в мучительнейших подробностях рассказывала о том, что нам довелось пережить во время чумы и после нее. Спинк предупреждал меня, но я все же был потрясен тем, с какой откровенностью Ярил писала Эпини о моих бедах. И все эти письма читал Спинк! Описания моей полноты и связанных с ней трудностей оказались нелестно точными. Отложив последнюю страницу, я попытался почувствовать благодарность за то, что мои друзья оказались в курсе моего нынешнего состояния и мне не пришлось ничего объяснять. Впрочем, это оказалось слабым утешением.
Кроме этого, в письмах Ярил было немного того, что представляло бы для меня интерес. Карсина пыталась восстановить с ней отношения, но моя сестра оттолкнула ее. Семья Ремвара помолвила его со старшей дочерью старого столичного аристократа. Отец Карсины подыскал для нее многообещающего молодого капитана, и весной она отправится на восток, чтобы встретиться с будущим мужем. Странно, но это по-прежнему задевало меня.
Мой отец получил письмо из монастыря Ванзи. В нем выражались соболезнования и предлагалось частично отрешить моего брата от сана, если мой отец пожелает назначить его своим наследником. Гар Санвер, наставник Ванзи, признавал свое предложение довольно необычным, но утверждал, что в подобные времена следует всеми силами хранить благородные фамилии королевских лордов. Ярил писала об этом с заметной иронией.
