— Пожалуйста, Лисана. Пожалуйста, позволь ей уйти, — просто взмолился я наконец.
— Ты просишь об этом так, словно отпустить ее в моих силах. Она пришла сюда, выкрикивая имя Оликеи, словно кошка в течке. Ей повезло, что та не явилась на ее зов. Оликея и другие ушли в горы. Они боятся того, что грядет. Когда магия в гневе, страдают все. Народ обратился к Кинроуву. Они боятся, что его магия перестала работать. Страх его танцоров больше не удерживает захватчиков; деревья предков вновь начали падать. Кинроув — самый старший и самый толстый из наших великих. Они будут просить его прекратить танец и начать войну, которую поймет ваш народ.
— В этом нет необходимости! — вмешалась Эпини, бросила на меня быстрый взгляд и продолжила: — Я могу сделать то, о чем ты меня просила. Я могу заставить наш народ перестать рубить деревья предков. И я это сделаю, если вы спасете Невара.
Древесная женщина долго смотрела на Эпини.
— Я уже сказала. Магия приняла твои условия. Теперь от меня ничего не зависит. Все решит магия.
— Но что мы должны делать? — спросил я.
— То, чего пожелает от вас магия, — ответила древесная женщина.
— Лисана! — взмолился я. — Снова и снова я повторяю. Я не знаю, чего хочет от меня магия. Если бы я знал, я бы это уже сделал.
— Только ты можешь это знать: я бы посоветовала тебе слушать внимательнее, — сухо ответила она.
Я подозревал, что оскорбил Лисану, назвав ее по имени при Эпини. Она отвернулась от нас и внезапно исчезла. В тот же миг я вдруг почувствовал себя совсем хрупким, тенью, бьющейся на черном ветру. А потом Эпини посмотрела на меня и накрыла ладонью мою руку, лежавшую на ее плече. Пальцы Эпини прошли сквозь меня, но тем не менее я почувствовал себя немного устойчивее.
— Ты удерживаешь меня здесь, — изумленно заметил я.
— Я пытаюсь. Я не вполне понимаю, как это делать. — Она испуганно оглянулась. — А ты знаешь дорогу домой?
— Возможно. Тебе предстоит довольно долгое путешествие через лес. У тебя хватит сил?
Она принужденно рассмеялась.
— А какой у меня есть выбор? Я снова и снова читала это в твоем дневнике, Невар. Что магия не оставляет тебе выбора. Мне кажется, теперь я понимаю, что это значит.
Она отвернулась от пня Лисаны и пошла вдоль гребня, я плыл за ней, как детская игрушка на веревочке.
— Зачем ты пришла сюда? Зачем искала Оликею?
— Я думала… даже не знаю, что я думала. Надеялась, что она знает способ тебя спасти. Спинк пришел домой в отчаянии оттого, что ты намерен признать себя виновным и покончить с этим. Я дождалась, пока он ушел из дому. А потом одолжила лошадь…
— У кого? — перебил я Эпини.
Она даже не смутилась.
— Хорошо, я украла лошадь и тележку и поехала на кладбище, а оттуда направилась в новый лес за ручьем. Там было не так уж страшно. Так что я подумала, что я справлюсь. Тогда я пошла в старый лес, но с трудом заставила себя войти под те деревья. Так что я встала там и начала звать Оликею. Мне кажется, мои крики что-то потревожили, поскольку тогда на меня обрушился страх. Невар, никогда в жизни мне не было так страшно. Мое сердце отчаянно колотилась, я никак не могла перевести дух. Ноги перестали меня держать, и я села, где стояла. Меня охватил такой ужас, что я даже не смогла убежать. И тогда я разозлилась. И вновь стала громко звать Оликею. И тогда что-то произошло. Мне все еще было очень страшно, однако я поняла, что должна встать и идти. И так я и сделала. Я шла и шла, поднималась все выше, продиралась сквозь кустарник. Я так устала, что едва могла идти. Но я знала, что должна. Наконец я добралась до этого пня. И когда я увидела твою саблю, меня вновь охватил такой страх, что я думала, я от него умру. Я поняла, что попала в то место, которое нам всем приснилось.
Она остановилась, и мне пришлось тоже, поскольку теперь я был каким-то образом привязан к Эпини. Она глубоко, с дрожью вздохнула.
— Как ты это выдерживаешь?
— Что?
— Страх. Хотя я понимаю, что он навязан мне извне, я не могу не обращать на него внимания.
Она положила руку на грудь, словно пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце.
— Эпини, мне не приходится. Магия убрала страх — иначе я не смог бы так свободно разгуливать по лесу. Я не представляю, как тебе удалось заставить себя прийти сюда. Не стой, я хочу знать, что ты благополучно добралась до дому.
— Жаль, что тебя здесь нет на самом деле. Я бы хотела, чтобы ты мог меня защищать.
Ее слова ранили меня сильнее клинка. Я далеко не сразу сумел ответить ей.
— Эпини, не думаю, что сейчас тебе грозит какая-нибудь опасность, кроме усталости. Спускайся этой дорогой, слева. Видишь кроличью тропу? Иди по ней. Дальше будет ручей. Попей воды и немного отдохни, прежде чем мы пойдем дальше. Меня поражает, что женщина в твоем положении вообще могла досюда добраться.
Она последовала моему совету, но, спускаясь по крутому склону, спросила:
— Значит, ты один из тех мужчин, которые считают беременность «нездоровьем»? Ты даже не можешь произнести слово «беременность», верно?
— Я боялся, что это прозвучит грубо.
Для меня самого это звучало еще и несколько лицемерно. Несмотря на усталость и страх, Эпини негромко рассмеялась.
— Ты боялся этого потому, что, по твоему мнению, подобное могло произойти только в результате неких постыдных действий. Хорошо воспитанная женщина не должна беременеть, не так ли?
Я обдумал ее слова и рассмеялся вместе с Эпини.
— Ты заставляешь меня думать о том, как я думаю, Эпини. В моей жизни не так много людей, на это способных.
— Если мы оба останемся живы, я на этом не остановлюсь. Но события разворачиваются так быстро, что, боюсь, у меня не будет времени, чтобы отругать тебя как следует. Ты поступил ужасно, столько времени скрывая от меня, что ты жив. Я хочу, чтобы ты знал — я просто откладываю это на потом. Я тебя еще не простила.
— Вон там, между деревьями — видишь? Это ручей. — Я заставил себя добавить: — Наверное, я не заслуживаю прощения. И на него не рассчитываю.
Она на миг остановилась, а потом решительно зашагала к ручью, жалуясь на ходу:
— И это, наверное, единственные слова, которые могли заставить меня немедленно тебя простить, несмотря на то что ты заслужил мое презрение по меньшей мере на несколько месяцев! О, как чудесно! Какая красота!
Эпини продралась через кустарник и вышла на мшистый берег ручья.
— Ты права. Удивительно, что ты способна это увидеть сквозь страх. — Тут мое внимание привлекло кое-что еще. — Эпини, ты видишь ягоды на том кусте? Который мы только что прошли?
— Да. — Она подошла ближе. — Какая прелесть! Какой насыщенный цвет!
