Они молча выехали из замка.
– Насчет той защиты, – наконец сказал Браги. – Тех людей уже раньше проверяли. Как так получилось, что мы заметили это только сейчас?
– Возможно, раньше защиты не было. Или мы ничего не замечали, поскольку ничего не искали.
– Или – заговор ширится?
– Угу.
– И ты не можешь через эту защиту пробиться?
– Когда-то мог бы… Слишком уж она сильна.
Браги озадаченно взглянул на чародея:
– То есть?
– Не уверен, что сумею объяснить. Не уверен даже, что сам понимаю. Отрицательная энтропия.
– Гм?
– Знаешь, что такое энтропия? Когда любая система стремится к распаду, словно догорающий костер?
– В костер всегда можно подбросить дров.
– Только пока у тебя не закончатся дрова. Мудрецы полагают, будто сама вселенная – это охапка дров, от которой когда-нибудь ничего не останется.
– И какое это имеет отношение к мыслезащите?
– С классической точки зрения на магию, Сила подвержена энтропии. Количество ее ограниченно, и с каждым заклятием оно чуть-чуть уменьшается. Когда ее больше не останется, новой уже неоткуда будет взяться. Теперь мне кажется, что недавние события показали ошибочность подобного представления.
– Все равно не понимаю…
– Вспомни все случившееся за твою жизнь, начиная с войн Эль-Мюрида. Да, магия, но ничего особо потрясающего. Потом – раз-другой нечто посерьезнее. Затем война Шинсана с Эскалоном, когда высвободилось больше всего чудотворной энергии со времен Падения. Потом Великие Восточные войны – еще больше Силы. И теперь война с Матаянгой – опять-таки еще больше. Отчасти это можно объяснить возросшими знаниями, но скорее – тем, что заклятия становится все легче накладывать. Менее талантливые люди способны более действенно использовать Силу. Мы проделываем дыры в ткани реальности. Наши заклинания подобны прогрызающим дерево червям. Каждое из них выпускает на свободу частицу Силы, которая свободно парит подобно воздуху. Каждый раз магию все легче применять, она все мощнее, и высвобождается все больше Силы. Думаю, именно эта свободно парящая энергия питает мою Зимнюю Бурю. И Радеахара.
– Значит, он тоже становится сильнее?
– Да. И это заставляет меня задуматься.
– Насколько это важно?
Рагнарсон вдруг увидел сгущающиеся вокруг него тени – черные тени, которых было намного больше, чем ему хотелось бы.
– Может, и важно. Не знаю. Надеюсь, это не значит, что что-то начинает рушиться… Я вообще не знаю, что это значит. – Чародей, казалось, пытался спорить с кем-то другим. – Слишком много отвлекающих факторов. У меня нет времени на размышления и на изучение, как было когда-то. Больше всего мне хотелось бы сейчас на год запереться в Фангдреде.
– Чем старше становишься, тем больше сжимается твой мир, – заметил Браги, не найдя лучшего ответа.
Они уже въехали на несколько кварталов в город.
– Здесь я тебя оставлю, – сказал чародей. – Мне на пару кварталов в ту сторону.
– Будь осторожен.
Рагнарсон вновь занялся поисками подходящего оправдания, которое могло бы впечатлить судей.
Чародей стоял посреди улицы, закрыв глаза. Прохожие искоса смотрели на него и, узнав, спешили прочь. Большинство делали знаки против дурного глаза. Зачастую знак этот повторялся и в отношении дворца, в страхе перед тьмой, которую король взял себе в союзники.
Вартлоккур прислушался к своему созданию, Радеахару, а затем обследовал здание с помощью собственных способностей. Осторожность никогда не мешала.
Ничего. Никакой ловушки. И тем не менее он нервничал. Меньше чем в полумиле отсюда стоял замок с множеством людей, мысли которых он не мог прочитать. Он подготовил мощное заклинание на случай засады. Любого затаившегося врага ждал неприятный сюрприз.
Он мог и не тратить зря время – внутри ничто не шевелилось, кроме вездесущих тараканов. Люди, обитавшие в этом жилище, уже никому не могли угрожать.
Вартлоккур долго не мог взглянуть на тела. За века он повидал немало кошмаров, но…
В жилище было пусто, не считая разбросанных вдоль стен одеял. Все вокруг покрывал густой слой пыли. С потолочной балки свисало несколько колбас, в углу валялась груда обгрызенного заплесневелого сыра. Разбросанные крошки отмечали место, где до этого лежал хлеб.
Он посмотрел на трупы, которыми уже занялись крысы. Сквозь спутанную сухую шерсть на него глядели крошечные красные глазки, он вздрогнул.
Вартлоккур беспокойно расхаживал по комнате, чихая от поднявшейся пыли. Запаха разложения не чувствовалось, – казалось, создания Нората ему не подвержены.
Чародей искал, напрягая свои колдовские чувства. Ничего. Что тут делали эти искусственно созданные наемные убийцы? Молча сидели и ели, когда того требовала плоть? Даже ни во что не играли, чтобы убить время?
– Норат, – пробормотал он, – ты пугаешь меня больше, чем мои старые враги в Шинсане.
Продолжая искать так, будто это были настоящие люди, которые могли спрятать какие-нибудь улики, он едва не проглядел бумажку. В поисках плохо прибитых досок и потайных ящиков он лишь случайно заметил потрепанный листок позади груды сыра, возможно брошенный еще до того, как туда сложили еду.
На нем было размашистым высокомерным почерком написано: «Госпожа, с появлением предъявителя сего можете быть уверены, что моя половина нашего соглашения выполнена. Норат». Чернила выцвели, став цвета сепии.
Вартлоккур безрадостно направился к двери. Этот клочок бумаги мог отправить кого-то на виселицу. Следует ли передать его королю? В конце концов, у убийц ничего не вышло.
Но важнее содержания записки был язык, на котором она написана. Итаскийский.
Рагнарсон обнаружил, что проезжает через западные ворота Воргреберга. Похоже, лошадь сама везла его к переулку Линеке.
– Сир? – вывел из задумчивости чей-то голос, в котором звучала удивившая его тревога. – С тобой все в порядке?
На него смотрели сэр Гьердрум и Арал Дантис.
– Просто замечтался, – улыбнулся Браги. – Скажите Тихоходу, что я добился отсрочки игры с «Пантерами». Ставьте деньги на «Стражей». Мы победим. – (Дантис с сомнением нахмурился.) – Ну, никто же не заставляет вас ставить закладную на старую семейную ферму. Я еду в переулок Линеке. Вы оттуда?
Гьердрум мрачно кивнул.
– Что случилось, Гьердрум? Какие-то неприятности?
– Нет, это личное. Собираюсь сообщить Гвени, что между нами все кончено. Не знаю даже, как сказать… в общем, возможно, у нас с Юлией будет свадьба.
– Что ж, поздравляю. Видел Мглу, Арал? Она еще здесь?
– Уехала. – Дантис сунул руку под рубашку. – Оставила тебе письмо.
