– В такую погоду?
– В такую погоду, Джозайя.
– Как пожелаешь.
Гейлс пытался сохранять невозмутимый вид. Лишней душевной боли ему не хотелось.
– Когда что-нибудь выяснишь – дай знать.
– Конечно. – Он вышел, не дожидаясь, когда Ингер поведет себя еще более неразумно.
Пять часов спустя она получила записку от Гейлса. Найти короля он не сумел – Рагнарсона на кладбище не оказалось. Ей стало еще страшнее.
«По крайней мере, чародей больше не путается под ногами», – подумала она.
Несмотря на тяжелый непромокаемый плащ, Рагнарсон промок до нитки.
– Проклятье, нужно быть полным дураком, чтобы куда-то выбираться в такую погоду, – пробормотал он, дрожа на холодном ветру и пригибаясь к шее лошади. Сверкнула молния, и в воздух взлетели обломки старого дуба. В десяти футах за спиной Браги о землю ударилась дымящаяся ветка. – Могло бы угодить и в меня. Неужели мне и впрямь настолько хочется выиграть! – Он вгляделся в завесу дождя. Что там? Да, тот самый межевой знак. – Быстрее, – прорычал он. – Мы почти на месте.
Его кобыла безрадостно тащилась дальше. На предательски мокрой земле легко было потерять опору.
Четверть часа спустя он спешился, привязал кобылу и, достав из-за седла лопату, начал искать нужный камень.
– Ну и денек. Но или сегодня, или никак.
Ливень смоет все следы.
Камень был плоским, двадцать дюймов в поперечнике и шесть в толщину. Браги попытался его сдвинуть, но поскользнулся на мокрых листьях и свалился в бурный поток, и его едва не унесло. Ругаясь и отплевываясь, он обратил весь свой гнев на камень.
Ему наконец удалось сдвинуть камень, и он начал копать. Земля летела в воду, которую тут же уносило прочь. Когда яма стала достаточно глубокой, он укрепил ее камнями поменьше и, вернув плоский камень на место, полюбовался творением своих рук.
– Думаю, этого хватит.
Оставалось еще четыре таких же ямы, а он уже успел поранить руки. Можно было не сомневаться, что они покроются волдырями.
Когда закончил, и он сам, и его кобыла были все в грязи. Он дрожал от холода, отвратительно себя чувствовал, и у него болели все мышцы.
– Пошли домой, милая. – Он похлопал кобылу по шее.
Та целеустремленно повернула на юг.
– Никогда не видел тебя столь мрачным, Дерель, – заметил Рагнарсон. – Собрал вещи?
– Сир?
– Готов бежать, если мы сегодня проиграем?
– Я больше боюсь того, что они станут делать, если ты выиграешь.
– Орать, вопить и ругаться так, как ты никогда не слышал.
– И это тоже.
– Выше голову. Наш путь будет устлан розами.
– Пожалуй, пора начинать делить деньги, – сказал Дантис Толстяку.
– Мы даже не знаем, кто выиграет.
– Исходим из того, что все получится по-нашему. Приготовь долю короля. От нее нужно будет побыстрее избавиться.
– Дьявольски большое искушение.
– Кто бы сомневался. Вот только оно слишком уж велико. С такой суммой невозможно исчезнуть.
– Что, если король проиграет?
– Скажем Толливеру, чтобы начинал выплачивать выигрыши. И нам придется как можно скорее сматываться, прежде чем кто-нибудь узнает, что мы поставили деньги, которых у нас нет.
Майкл несколько раз подпрыгнул перед зеркалом, разминая мышцы.
– Сегодня вечером ты либо разбогатеешь, либо разоришься, сынок. Ну и дурак же ты.
Даль Хаас спешился перед домом короля в переулке Линеке. Позади него остановились три повозки. Он метнулся к двери.
– Готова, госпожа?
– Да. Что это все значит?
– Простая предосторожность. Давайте, парни. Грузите сундуки.
– Предосторожность перед чем, Даль?
– Перед проигрышем матча в захваты. Если «Стражи» потерпят поражение, нам всем конец.
– Не понимаю. Слишком уж театрально звучит.
– Объясню, когда поедем.
Шерили вывела детей на крыльцо. Даль с трудом удержался от неодобрительного взгляда.
– Куда едем? – спросила Кристен.
– Сперва в Седльмайр. А если будут плохие новости – то вообще из страны.
Ингер позвала горничную.
– Тельма, что вообще творится? Все с ума посходили?
– Это все из-за игры в захваты, госпожа.
– Игры в захваты? Все ведут себя так, словно настал конец света.
– Для кого-то – возможно, госпожа. Говорят, король решил всерьез рискнуть.
– Хочешь сказать – все это из-за какой-то проклятой игры?
– Да, госпожа.
Ингер, рассмеявшись, упала в кресло.
– Игра в захваты! Все из-за какой-то проклятой игры в захваты! – От нахлынувшего облегчения с ней едва не случилась истерика.
Тельма решила, что она такая же сумасшедшая, как и ее муж.
– Тихоход, иди сюда, – позвал Браги. – И ты тоже, Майкл.
Вся команда толпилась за воротами замка. Требилькок не сводил взгляда с остальных игроков, поведение которых вполне его устраивало.
– Сир? – спросил Тихоход.
– План игры таков…
По дороге они все обсудили. На поле Рагнарсон попытался выступить с вдохновляющей речью о том, что это важнейшая игра всех времен, где на кону стоит намного больше, чем звание чемпионов.
– Нам что, опять отложить игру? – заорали судьи.
– Труби в свой проклятый рожок, дьявол тебя побери, – рявкнул Рагнарсон.
В душе у него все сжалось от страха. Настал решающий момент. Победа или смерть.
Браги растянулся на мокрых листьях, едва видя в полумраке лицо Майкла.
– У меня даже волосы болят, – простонал он.
– Угу, – проворчал Майкл. – Я на тысячу лет слишком стар для этого. – Перекатившись на живот, он схватил короля за руку. – У нас получилось. В самом деле получилось. Не могу поверить. В самом деле не могу.
– Ладно, идем. Хочу собственными глазами увидеть всю эту кучу денег. Ай!
– Что такое?
– Ногу свело, – рассмеялся Браги. – Знаешь, когда побеждаешь – боли не чувствуешь.
– Угу. Идем, пока ветер не переменился, – усмехнулся Майкл. – И все-таки интересно, что стало с теми парнями?
– Какая теперь разница? Нам повезло. Ох… дай руку. Похоже, я неделю не смогу ходить во весь рост.
Новости добрались до Воргреберга раньше, чем вернулись игроки. Гонцы мчались туда галопом после каждого добытого очка. Как только стало известно о втором удачном захвате «Стражей», всадник отправился к сэру Гьердруму и генералу Лиакопулосу. И они разместили по всему Воргребергу королевские и городские войска, чтобы предотвратить как возможные беспорядки, так и бегство тех, кто поставил деньги и проиграл. После третьего захвата «Стражей» зрители взревели – проиграли все, кто ставил на разницу в счете.
