– У них были хорошие командиры, – мрачно ответил Хардль. – И они верят в своего главнокомандующего.
Рагнарсон нахмурился – Хардль был хуже Гьердрума. Но следовало отдать ему должное – вреда от него не было никакого. Он просто выполнял свою задачу в меру способностей.
– Выводи своих людей. Септьен! – крикнул Браги командиру разведчиков марена-димура. – Вперед! Если кто-то проскользнет незамеченным – шкуру спущу!
Разведчики галопом помчались к дороге на Троес, где им предстояло перехватывать всех, кто сумел сбежать от легкой кавалерии.
Пришпорив коня, Рагнарсон поспешил к голове колонны. Обогнув холм, он взглянул на равнину, посреди которой лежали руины.
– Что за дьявольщина?
Там ничего не было – по крайней мере, по сравнению с тем, что было в прошлый раз, когда он тут проезжал. Тогда здесь простирался торговый город – шумный, разноцветный и полный самых разных закоулков. Теперь же на его месте стояли ровными рядами казармы, среди которых выделялись лишь несколько нестандартных зданий в стороне. Казармы и окружавшая их низкая стена, казалось, были сооружены из камня, оставшегося после разборки руин.
– Вполне разумно, – пробормотал Браги. – Воспользоваться подручным материалом. И зачем тут оставаться торговцам после того, как прекратилась торговля?
Дав знак трубачу, Рагнарсон помчался к городу в уверенности, что обнаружит его полностью покинутым. Столько сил растрачено зря. Но для солдат это было даже неплохо, позволяя привыкнуть к постоянным перемещениям, когда настанет время идти в бой.
Легкая конница уже почти достигла казарм, окружая здания с флангов, когда среди полуразвалившихся гражданских строений с правой стороны появился одинокий всадник. Он пустил лошадь галопом, и следом за ним тут же устремился эскадрон Браги. Как, впрочем, и сам Рагнарсон. Находившийся дальше Септьен, увидев всадников, тоже повернул назад.
Всадник метнулся в одну сторону, в другую, но понял, что бежать бесполезно, и остановился. Несколько мгновений спустя его окружили.
Подъехав к всаднику, Браги окинул его взглядом.
– Троенец. Кто-нибудь говорит на его языке?
Большинство кавелинцев знали несколько языков хотя бы потому, что в самом Кавелине их было четыре. Многие также говорили на языке тех или иных торговых партнеров королевства, из которых самым важным являлся Троес.
– Я, сир, – сказал солдат.
Еще один поднял руку.
– Расспросите его. О том, что нас интересует.
Солдаты спросили, когда ушел легион, куда делись гражданские и что этот человек делал тут один. Они спросили также об окрестных территориях и о тех, что лежали между Гог-Аланом и Троесом. Браги время от времени подсказывал дополнительные вопросы. Пленник сдержанно отвечал.
Его оставили наблюдать за ущельем. Насколько он знал, между Гог-Аланом и Троесом никаких войск не было.
– Положение стало хуже некуда, – сказал он. – У Эль-Мюрида новый генерал. Как говорят старики, намного лучше Бича Господнего. Мы проиграли несколько крупных сражений. Они посылают в бой всех подряд.
Рагнарсон переглянулся с Хардлем и Гьердрумом.
– Гм… лучше Бича Господнего? – пробормотал Браги.
– Похоже на то, если ему удается разбивать наголову войска лорда Суна, – заметил Хардль.
– Думаешь, Хабибулла преувеличил слабость Ясмид? – спросил Гьердрум.
– Нет. Он верил в то, что говорил. Они странные люди – они готовы сражаться подобно дьяволам за любого предводителя, которому верят. Ты слишком молод для того, чтобы помнить, что творили Насеф и Эль-Кадер. Пусть барон тебе как-нибудь расскажет. Проклятье, они едва не завоевали мир!
Войско разбило лагерь в тридцати милях к юго-востоку от Гог-Алана. Рагнарсон допоздна не давал военачальникам заснуть, обсуждая каждую мелочь. Очевидно было, что ему не по душе то, что приходилось делать. Отправив наконец всех спать, он решил прогуляться вокруг лагеря.
Ночная прохлада предвещала скорую осень. В черном как бархат небе сияли яркие холодные звезды. Лагерь мирно спал, лишь тускло горели немногочисленные костры, укрытые от посторонних глаз.
«Они хорошие солдаты, – подумал Браги. – Лучшие из всех, кого я когда-либо возглавлял. Отлично обученные, дисциплинированные и готовые к бою. Если бы не магия, они прекрасно противостояли бы Шинсану.
Что со мной происходит? Почему я сомневаюсь в себе?
Зачем я вообще это делаю – вопреки всяческой логике, о чем мне каждым взглядом напоминают Гьердрум и Хардль? Даже если я в самом деле нанесу удар, добившись величайшего успеха в жизни, – что в итоге приобрету? Что мной движет? Почему я должен это совершить? Потому что слишком скверно обстоят дела дома? Не пытаюсь ли я уравновесить мою неудачу как короля успехом в том единственном деле, в котором я по-настоящему хорош?»
Он остановился у южной оконечности лагеря, глядя в сторону Троеса. Интуиция ничего не подсказывала, зато его преследовали призраки прошлого. Он вспоминал потерянных друзей и любимых, триумфы и поражения, хорошие и плохие времена.
– Я здесь потому, что ничего больше не умею, – прошептал он. – Я либо рвался в бой, либо бежал от него прочь с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Последний мирный период – самый долгий из всех, что мне довелось пережить. Возможно, во мне что-то пробудилось, когда я стал помогать Мгле. – Небо прочертила падающая звезда. – Чья-то жизнь. Одно яркое мгновение во тьме. Не ищу ли я столь же яркого конца?
Если так подумать, эта их вылазка слишком уж напоминала самоубийство. Сун, возможно, и был отступником, бросившим вызов своей принцессе, но при этом он был и тервола. Стоит ему погибнуть или оказаться во всерьез безвыходной ситуации, его собратья наверняка преисполнятся решимости свести счеты…
– Сир?
Рагнарсон чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Ты меня напугал, солдат.
– Я не хотел, сир. Я вел себя как можно тише, зная, что ты можешь размышлять о чем-то важном.
– Кто знает? – усмехнулся Браги.
Солдат отдал честь и пошел дальше.
– Погоди.
– Сир?
– Что ты об этом думаешь?
– О чем, сир?
– О походе на Троес. Что ты о нем думаешь? Что думают другие? Только честно. Я тоже когда-то был солдатом.
– Гм… сир, вряд ли кто-то особо этому рад. Никто ничего не понимает. Но в основном все считают, что ты знаешь, что делаешь. И наверняка это очень важно, иначе бы нас здесь не было.
«Любопытно, – подумал Браги. – Они все еще мне доверяют».
– Никто особо не ворчит и не строит предположений?
Каждый солдат считал себя генералом, полагая себя умнее тех, что наверху.
– Нет, сир. Как я уже сказал – никто не понимает, в чем дело, но жалуются только на еду.
