Невысокий коренастый тервола в маске кабана медленно обходил вокруг холма, перешагивая через истерзанные тела и оторванные конечности. Заходящее солнце отбрасывало на поле боя длинные тени. Громко каркая, взлетали потревоженные вороны. Жужжащие облака мух роились в глазах мертвецов, откладывая яйца.
– Откуда они берутся? – пробормотал он. – Почему их не уносит ветер?
– Лорд Сыма?
– Ничего, лорд Лунью. Ничего. Скажи мне: стал бы ты называть все это великим днем в истории имперского оружия?
– Похоже, ты чем-то недоволен, лорд Сыма?
Лорд Сыма Шикай в самом деле был недоволен.
– Такого не должно было случиться. Это преступная растрата людских жизней.
– Но мы стали свидетелями конца Рагнарсона, – проговорил лорд Лунью таким тоном, словно именно это стало ключевым событием недавней истории.
– В самом деле? Многим из них удалось уйти.
– Но не ему. Он стоял на вершине холма до самого конца. Нужно найти его тело, чтобы торжественно пронести перед собравшимися тервола.
– Мы не станем этого делать.
– Господин?
– Всему есть предел, лорд Лунью. Я понимаю твои чувства по поводу Рагнарсона, хотя и не разделаю их. Но я не позволю, чтобы из его тела сделали трофей. Он был достойным противником и заслуживает уважительного к себе отношения. Более того, я перед ним в долгу – он спас мне жизнь в тот день, когда мы покончили с Избавителем. Ты сам прекрасно это знаешь – ты все видел со стены Ляонтуна.
Лорд Лунью нахмурился под маской, но возражать не стал, зная, насколько большим уважением пользуется лорд Сыма.
– Мне жаль того, что теперь станет с его королевством, – продолжал Шикай. – Возвращайся к принцессе. Здесь нам больше нечего делать. Доложи о великой победе, если осмелишься солгать. Скажи ей, что я отправлю на матаянгский фронт столько людей, сколько смогу.
– Господин…
– Прошу тебя, иди, лорд Лунью. Как ты уже заметил, я недоволен. И хочу побыть один.
– Как прикажешь, господин. – Лорд Лунью удалился.
Шикай медленно поднимался на холм, перешагивая и обходя погибших и раненых. Некоторые все еще хрипло дышали, тихо стонали и вскрикивали, прося воды на полудюжине языков. Внизу его солдаты добивали раненых Запада и переносили своих в штаб-квартиру, где тервола должны были решить, кого еще можно спасти. Среди выживших таких, скорее всего, было большинство – тервола владели Силой, которая помогала раненым исцелиться.
Шикай посмотрел на север, в сторону замка чародея Вартлоккура, и непонимающе покачал головой. Друзей обычно не бросают.
Он добрался до круга, где дала последний бой королевская гвардия. Войско Кавелина отважно сражалось – на этом холме потеряли лучших солдат два легиона. Шикай вдруг подумал, что настоящих победителей и проигравших не так-то легко отличить друг от друга.
Какое безумие погнало Рагнарсона через ущелье? Он по собственной воле шагнул в ловушку… Нет. Вовсе нет. Он считал, что командовать армией будет лорд Сун, – иначе бы не пошел. И будь во главе армии лорд Сун, безумный риск, на который решился Рагнарсон, скорее всего, окупился бы. Западная армия Шинсана потерпела бы сокрушительное поражение.
– Я спас Восток, а теперь Запад. И ничего не чувствую – даже ни малейшей гордости. – Шикай посмотрел на восток. – Куда меня бросит теперь принцесса? На Матаянгу?
Он обошел груду трупов, отмечавшую место последнего боя западников.
– Как звали этого? Хардль? Принцесса называла его великим воином. Печально. Сторонники Рагнарсона полегли вместе с ним, и, когда вернутся те беглецы, его королевство превратится в сумасшедший дом. – Он взглянул на равнину, где над толпами бегущих западников поднимались облака пыли. – Вы могли победить, – сказал он, обращаясь к ним. – Вы могли победить. Но вы нарушили дисциплину именно тогда, когда крайне в ней нуждались.
Его солдаты сражались бы до последнего, если бы им не отдали приказ отступать.
Он заметил лежащее под трупами нескольких телохранителей тело короля.
– В том-то и разница, друг мой. В том-то и разница. – Он откатил в сторону мертвеца. – Возможно, я поставлю тебе памятник. Нам не следует забывать великих врагов. – Он отвалил еще одного мертвеца.
Король застонал.
– Ого, – проговорил Шикай. – Так ты не совсем еще мертв? Полагаю, это означает, что мне придется отплатить свой долг. – Присев, он пощупал пульс Рагнарсона. Сердце билось ровно. Отвалив последний труп, он осмотрел лежащего. – Сломанные ребра. Пробитое легкое. Порезы и ссадины. Во всем остальном ты не в такой уж плохой форме. Говорят, ты невероятно везуч. Возможно, они правы и твоя удача от тебя все же не отвернулась. – Поднявшись, он повернулся лицом к своему лагерю и, сосредоточившись на маске лучшего мага-целителя, изобразил пальцами в воздухе замысловатый жест. – Приди, – прошептал он. – Приди сюда.
Кристен распечатала письмо из Воргреберга. Шерили склонилась над ее плечом. Гонец оставался у двери, то и дело поглядывая на улицу, где ждал десяток солдат из дворцовой гвардии. Вид у них был обеспокоенный.
– Что там, Крис?
– Майкл считает, что может случиться крупный мятеж, и хочет, чтобы мы покинули страну. Он посылает нас к своему другу в Тамериции.
Вошли Эльма и Мейкин, неся тяжелый сундук.
– Подгоняй экипажи, Тихоход! – крикнул за дверь гонец.
– Что вы делаете? – спросила Кристен.
– Нам велели ехать с тобой, – ответил Мейкин.
– Зачем нам вообще куда-то ехать? Я не замечала, чтобы нам что-то угрожало.
– Ты не выходила из дома, госпожа. В королевстве назревает гражданская война. Королева подсовывает разные идеи Сословиям.
– Вот ведь сука. Я ей сердце вырву.
– Спокойнее, – сказала Шерили. – Крис, нам лучше уехать. Если действительно начнутся неприятности и за ними стоит она, в первую очередь они коснутся нас. Ты сама это знаешь. Она делает все это ради Фалька. Лучше, если мы будем где-нибудь подальше.
– Где король? – горестно спросила Кристен. – Почему он не вернется и не покончит с этим?
– Он так и поступит, – сказала Шерили. – Когда будет готов. И заодно избавится от Ингер. Вот увидишь.
Кристен сложила письмо и встала.
– Мне страшно, Шерри. По-настоящему страшно. Ты права. Нам лучше уехать.
Час спустя они снова пустились в бегство, под надежной охраной Тихохода и его отряда. Никто, кроме самого Тихохода, а также оставшихся в Воргреберге Требилькока и Пратаксиса, не знал, что в двойном дне экипажей спрятана королевская казна.
—Теперь ты доволен? – спросила Непанта. Немного повозившись с дальновидящим зеркалом, она узнала о случившемся на юге. – Разве Гьердрум когда-нибудь сделал тебе что-то плохое? Для меня он всегда был добрым другом. И барон Хардль… Он был единственным, кто мог держать в узде Сословия.
