Гарун лишь изредка пользовался своими умениями – дикое колдовство, будучи замеченным, в Империи Ужаса подавлялось быстро и смертоносно. Главными его силами были воля и терпение. Он пережил испытания, которые сокрушили бы любого. И чудо было не в том, что он остался жив, но в том, что он оставался жив каждый раз. Даже героям эпосов это удавалось лишь однажды или дважды.
Ничего другого он не знал. Он даже не мог вообразить, что когда-нибудь обоснуется где-нибудь с женой и станет растить стайку внуков. Им двигала навязчивая идея. Он был Королем без Трона, и такова была жизнь, которую предопределил ему Господь.
Лишь немногие проходимые пути вели через Небесные Столбы и Столбы из Слоновой Кости, из Шинсана к широким равнинам между этой двойной горной цепью и горами М’Ханд, образовывавшими защитную стену на западе. Он не мог допустить, чтобы кто-то его заметил в этих узких, находящихся под пристальным наблюдением высокогорных ущельях, и потому выбрал самый трудный путь, порой избегая даже звериных троп, которые предпочитали контрабандисты.
И все же настал день, когда он слегка расслабился в тени гигантского кедра, поздравляя себя с тем, что пересек всю Империю Ужаса, оставшись непойманным.
Но… это все еще была территория, которой правил Шинсан. Эпопее предстояло продолжиться, хотя дальнейший путь был чуть легче и опасностей на нем было меньше, а те, что имелись, проще было преодолеть.
Он немного отдохнул, размышляя о жене, сыне и их возможном будущем, а затем решительно двинулся дальше. Расслабляться было нельзя, пока он не доберется до Хаммад-аль-Накира, а потом – пока не найдет Ясмид. Стоит ослабить бдительность, и его свободе наступит конец.
Гарун не сомневался, что из всех одиноких людей мира он самый одинокий и вместе с тем самый важный. На нем держалась история. И именно ему суждено было определить будущее, если он останется в живых.
Он не только обладал могучей силой воли, и им не просто двигала навязчивая идея. Он чувствовал великую цель.
Возможно, он себя переоценивал. Существовали те, для кого вся его жизнь выглядела одинокой искоркой, подобной весеннему светлячку, и самым главным из них был Старый Пройдоха. Гарун немало размышлял о Звездном Всаднике, когда ему не приходилось думать о собственном выживании.
– Это Гарун? – спросила Непанта.
– Да. Он наконец преодолел Небесные Столбы.
– Я думала, его нет в живых.
Вартлоккур нахмурился. У нее что, снова проблемы с памятью?
– Он был в плену в Ляонтуне. Его схватили, когда он пытался спасти Насмешника. – Речь шла о ее первом муже и сыне чародея, погибшем при неудачной попытке убить Браги Рагнарсона. Может, память все же вернется к ней, хотя бы раз? – Ему удалось сбежать в суматохе, когда в Ляонтун вошел Избавитель. Если бы мы знали, что он у них в руках, он давно бы уже был дома.
– Он отправился спасать Насмешника? В Ляонтун? Зачем?
– Да. Потому что его обманула Праккия.
– Не могу поверить.
Непанта навеки возненавидела Гаруна, из-за тщеславия которого жестоко пострадала ее жизнь. Гарун втягивал ее первого мужа в одну рискованную авантюру за другой.
– Он отправился туда спасать Насмешника? – снова спросила она.
– Да. Гарун бин Юсиф – уникальный человек, милая. Он также отказался от собственной мечты, чтобы спасти Браги – ради долга чести.
Непанта ничего не знала об ужасах, которые обнаружил Вартлоккур. И ей не следовало этого знать. Тайна должна была умереть вместе с ним. И тем не менее он опасался, что, возможно, об этом знает Старый Пройдоха. И он с легкостью сделает тайное явным, лишь бы подбросить дров в костер вражды и ненависти. Разрушитель Империи проводил немало времени в размышлениях о том, как обуздать или направить по неверному пути это древнее зло.
– Но…
– Чему ты удивляешься, моя дорогая? Все эти люди совершали безумные поступки ради тех, кого они ценят. Майкл Требилькок и Арал Дантис дважды проделали путь до самого Аргона, чтобы спасти тебя. Рагнарсон рисковал войском, чтобы вернуть тебя назад. Ими двигали благородные цели.
Но цели эти порой заводили совсем не туда.
– Ладно. Но… Варт, я многое теперь слишком плохо помню.
Его в самом деле раздражало, когда она раз за разом задавала один и тот же вопрос. Но куда больше его беспокоило, что подобное случалось с ней совершенно неожиданно.
– Ты ведь поможешь ему вернуться?
– Да. Возможно, Гарун – последняя надежда Запада.
– Что?
– Суровые испытания для Империи Ужаса близятся к концу. Угроза с востока ликвидирована, а талисман сопротивления на западе, Браги Рагнарсон, сброшен с игровой доски. Война с Матаянгой угасает. Матаянга исчерпала ресурсы и волю. И, как всегда, Шинсан готов сражаться столько, сколько потребуется. В империи царит стабильность. Мгла устранила всех, кто мог бы бросить ей вызов.
Непанта подумала о личной жизни вдовы ее брата. Каковы были намерения Мглы в отношении детей, рожденных ею от Вальтера?
– Если Гарун бин Юсиф вовремя вернется домой и заявит свои права на трон, – сказал Вартлоккур, – появится властный лидер, способный противостоять очередной атаке.
– И ты тоже собираешься в этом участвовать? – Непанта жестко взглянула на него. Общество Вартлоккура в последнее время ее не радовало, хотя она не всегда могла вспомнить почему.
Он не раз делал выбор от ее имени, ни о чем ее не спрашивая. И, насколько она помнила, ни сам выбор, ни его результат ей не нравились.
– Я тоже сыграю свою роль.
Возмущаться она не стала, хотя и могла бы. Ей отчаянно хотелось, чтобы споры из-за того, что все равно нельзя изменить, наконец прекратились и чтобы Вартлоккур начал поступать разумно.
Госпожа Ясмид стояла на стене крепости, которую ее отец построил еще юношей, решив обосноваться именно здесь, в месте, именовавшемся Крестный путь. Война не тревожила Себиль-эль-Селиб с тех пор, как Эль-Мюрид перебрался в Аль-Ремиш, но теперь война вернулась.
Вернее, вернулись последствия войны.
Внизу собрались выжившие в конфликте с Троесом и Шинсаном. Несмотря на немалые потери в боях, они считали себя победителями. Захватчикам пришлось уйти.
Ясмид знала правду. Враг ушел из-за того, что внутри Империи Ужаса переменилась политика. Браги из Кавелина вторгся в бассейн реки Роэ, вынудив врага перераспределить ресурсы. Лорда Суна в Шинсане сменил тервола, заинтересованный в завершении войн, которые шли уже повсюду.
«И все же пусть лучше они верят в победу и гордятся собой», – подумала она. Приближался другой враг – ее сын, Мегелин, действовавший за спиной Магдена Нората и его чудовищ, сеявших ужас и разрушения. Магден Норат считался самым безумным и, возможно, самым могущественным чародеем на Западе.
