Ему преградила путь темная фигура в плаще с капюшоном, которую сопровождали еще несколько точно так же одетых приятелей.
Один зашел сзади и накинул Гейлсу мешок на голову. Остальные надели на него еще один плащ. Сопротивление ни к чему не привело – им скорее мешало то, что он едва держался на ногах.
А потом его стошнило в мешок.
Солнце стояло почти в зените. Ингер сражалась со смешанными чувствами паники и злости. Джозайя так и не появился. Его лошади оставались в стойле, вещи, включая оружие и походное снаряжение, – в его жилище. Люди, которым поручили его сопровождать, продолжали ждать.
Ингер беспокойно расхаживала туда-сюда, бормоча и ругаясь. Она не сомневалась, что судьба подбросила ей очередной повод для отчаяния. Кроме Джозайи, у нее никого больше не оставалось.
Несколько месяцев назад она была готова отказаться от притязаний Фалька на корону Кавелина. А потом погиб Браги, и большинство тех, кто хотел от нее избавиться, стали ее поддерживать – кроме ведьмы Кристен, отпрыск которой не имел никаких законных оснований, чтобы претендовать на трон.
И теперь, в очередной раз чувствуя себя покинутой всеми, она готова была заорать: «Да пошло оно все к дьяволу!» И отдать Кавелин любому, кому хотелось получить эту головную боль.
Она взглянула на спящего Фалька, который сейчас выглядел полностью здоровым, что бывало редко. Мальчик, белые кудри которого разметались по подушке, походил на ангела. Ни она, ни Браги не могли похвастаться кудрявыми волосами, но ее мать говорила, что кудряшки были у нее в детстве. В детскую вошла одна из немногих оставшихся служанок.
– Да, Гэрилайн?
– Явился этот неприятный человек Вольф, ваше величество. Он говорит, что хочет сообщить тебе то, что ты хотела знать.
Ингер наморщила нос. Натана Вольфа она старалась избегать при любой возможности. Но после того, как Джозайя пропал невесть куда, ей не к кому больше было обратиться.
– Пусть войдет. – Выбора у нее не оставалось.
Порой ей было жаль Вольфа. Он ничем не выделялся среди других и никогда не совершал ничего предосудительного, но от него исходила некая аура, из-за которой все относились к нему настороженно и с недоверием. По-настоящему он нравился только Дэйну. Ингер подозревала, что Вольф не особо нравится даже самому себе, считая, что вполне заслуживает неприязни со стороны окружающих.
Вольф был безукоризненно вежлив, но Ингер к нему даже не повернулась. Не хотела, чтобы он видел, насколько ей неприятна его компания.
– Выяснил что-нибудь? – Она погладила Фалька по волосам, молясь, чтобы малыш как можно дольше оставался здоров.
– Полковник Гейлс провел вечер в таверне «Кривой Вывих», в которой часто бывают солдаты гарнизона. Он так напился, что намочил штаны. Когда его видели в последний раз, он выходил за дверь.
– Вот как? И это все?
– Да, ваше величество. Хотел бы также заметить, что мне и моим людям пришлось проделать чудодейственную работу, чтобы столь быстро это выяснить.
Он был прав. Ингер с трудом сдержала обуревавшие ее чувства. Вольф столь быстро раздобыл эти сведения, что она задумалась: не причастен ли он каким-то образом к исчезновению Гейлса?
– Ты прав, Натан. Хорошая работа. Можешь хотя бы предположить, где он сейчас?
– Нет, ваше величество. Но подобное обычно заканчивается появлением очередного трупа. Или сконфуженного солдата, которого заманила к себе проститутка.
Джозайя ни за что не связался бы с проституткой.
Вольф направился к двери:
– Могу попытаться надавить на тех, кто там был, но…
– Наверняка это будет пустая трата времени. Натан, тебе придется сделать то, что собирался сегодня сделать полковник Гейлс.
– Слушаю и повинуюсь, ваше величество.
Ответ был именно таким, какой она хотела бы услышать от любого, кто ей служил, но в устах Вольфа он звучал слегка зловеще, наводя на мрачные мысли. Бедняга Натан – даже когда он говорил о погоде, люди считали его злобным вкрадчивым извращенцем.
Ингер дала Вольфу точно такие же распоряжения, как и Гейлсу. Борясь с тошнотой, она все же позволила себе намекнуть, что, если он справится с задачей, поставленной полковнику, его могут ждать некоторые причитающиеся полковнику привилегии.
Когда Вольф ушел, она почувствовала себя так, словно извалялась в грязи. И в очередной раз удивилась, почему этот человек казался столь скользким, мерзким и отталкивающим, хотя внешне это ничем не подтверждалось.
Натан Вольф, раненый, добрался до замка Брейтбарт на два дня позже, чем предполагал. Он шел пешком. Из их группы в живых остались только он и ускакавший вперед всадник. Прибыв на место, он обнаружил, что всадник умер, не успев объяснить, что произошло.
Сам герцог пришел увидеться с Вольфом, раны которого обрабатывал чародей Бабельтоск.
– Что случилось, Натан, дьявол тебя побери? Тот, другой, думал, будто выжил он один.
– Засада, ваша светлость. Я не успел толком разглядеть, но, полагаю, это бандиты марена-димура.
– Если не будет заражения – выздоровеет, – сказал Бабельтоск. – Гистер Сакстон рассказывал то же самое.
– Марена-димура никак себя не проявляли с тех пор, как умер Абака. Что могло измениться?
– Не знаю, ваша светлость, – пробормотал Вольф, после чего попытался объяснить, почему прибыл он, а не Гейлс.
– Что ж… могло случиться что угодно. Гейлс либо сам вышел из игры, либо ему приказала Ингер, либо с ним разделался кто-то другой, что выглядит вероятнее всего. Но зачем нужно было избавляться от Гейлса? Или продвигать Натана на ступень выше?
– На мой взгляд, это все чересчур растяжимо, – заметил чародей.
– В смысле?
– Я скорее верю в теорию злого рока. Моя гипотеза? Гейлс надрался в стельку, после чего его ограбил или убил некто, даже не знавший, кто он такой.
– Вариант на тему «Не стоит искать заговор, если все можно объяснить глупостью»?
– Именно.
Грейфеллс пристально посмотрел на Вольфа.
– Натан хорошо поработал, Бабельтоск. Сними заклятие.
Вольф в замешательстве нахмурился, и его тут же одолел сон. Чародей тоже нахмурился, но скорее раздраженно.
Много лет назад Натан Вольф, сам того не зная, оскорбил Бабельтоска и так и не смог понять, почему весь мир вдруг стал питать к нему отвращение.
Чародей исполнил волю герцога, пусть и без особой радости. Он слишком преувеличивал собственную значимость, хотя вряд ли бы продержался в семействе Грейфеллс, если бы у тех имелась возможность привлечь человека с большими талантами и не столь дурным характером. Бабельтоск строил интриги, но лишь мелочные и эгоистичные, не желая подвергать риску хозяина. И Дэйн Грейфеллс по достоинству это оценил.
