– Уиткомб Иннсман, если не ошибаюсь?
– У тебя превосходная память, ваше величество. Столько лет прошло…
– Что ж, неплохо. Но на этот раз мне сообщили о вас заранее. Мне нужно знать, каково реальное положение моего двоюродного брата. Что он оставил после себя? Может он рассчитывать на помощь, если попадет в мою засаду?
Слова ее застигли солдата врасплох. Судя по всему, никто не ожидал, что она попытается обратить ситуацию себе на пользу.
Отлично.
– Иннсман, вряд ли вам тут будет лучше.
– В любом случае лучше, чем было. – Он описал все более непредсказуемое и мерзкое поведение герцога, который превратился в чудовище по отношению к тем кавелинцам, кто находился в его власти. В числе прочего он мог надругаться над их малолетними дочерями.
– Ты наверняка преувеличиваешь.
Однако она знала, что это правда. Внутри семьи подобное не являлось тайной.
– Можешь верить во что хочешь, ваше величество.
– Не будем больше об этом. Найдите себе место в казармах. И попросите доктора Вахтеля, чтобы обработал ваши раны. У него полно свободного времени.
Ингер опустила голову на руки. Все становилось только хуже. Она была обречена. У нее осталась лишь горстка людей – слишком мало, чтобы добиться чего-то здесь, и недостаточно, чтобы бежать. А Дэйн постарался, чтобы итаскийцев ненавидели сверх всякой меры.
Королевство обезумело, превращая хороших людей в плохих, а плохих в еще худших. Оно пожрало всех и засасывало новых.
Возможно, генерал Лиакопулос оказался гением, сбежав отсюда, – если сейчас он не лежал где-нибудь в неглубокой могиле.
И во всем был виновен Майкл Требилькок.
У Ингер не было никаких доказательств, кроме слухов. Но она готова была побиться об заклад на собственную душу, что Требилькок сейчас дергает за нужные ниточки.
Возможность обвинить во всех своих бедах невидимого постороннего дьявола в чем-то даже утешала.
Когда мнимые дезертиры вошли в замок Криф, в шлем Дэйна Грейфеллса ударила тупая стрела. Солдаты сложили оружие еще до того, как герцог успел упасть, поняв, что игра проиграна.
Бабельтоск тотчас же раскрыл себя. Ему не удалось обнаружить засаду – люди Ингер ее не выдали. Ни о какой сладкой Майенне он не мог больше и мечтать.
Возможно, как и вообще о возвращении домой.
Бабельтоску не требовалось прибегать к формальной научной астрологии, чтобы предсказать будущее. После того как Грейфеллс окажется в тюрьме, исчезнут все его последователи. Его рожденная в бреду мечта умрет. Как только эта новость выйдет за пределы Кавелина, семейство Грейфеллс перестанет играть какую-либо роль в политических уравнениях.
Идя со связанными руками, Бабельтоск опасался, что к новому году в Кавелине не останется ни одного живого итаскийца.
И к власти окончательно придет хаос.
Ингер перехватила чародея, прежде чем того бросили в камеру.
– Выньте у него изо рта кляп, пожалуйста.
Солдаты, последние преданные ей вессонцы, знали, кто такой Бабельтоск, и считали, что Ингер сошла с ума, не приказав убить его на месте. Но они исполнили ее просьбу.
Ингер взглянула Бабельтоску в глаза.
– Ты знаешь, насколько печальна моя ситуация. Или наша, если включить сюда Дэйна.
Чародей кивнул.
– Ты можешь его бросить? И перейти на мою сторону?
Бабельтоск снова кивнул.
– Если только ты не окажешься лучше, чем я думаю, нас, скорее всего, изгонят из Кавелина. Если нам повезет. Если нас вообще отпустят. И тебе пришлось бы объясняться, вернувшись домой.
– Как и тебе.
– Меня это больше не волнует. Но и бежать я пока не готова. Мне еще осталось кое с кем сразиться. А может, и не только, если ты мне поможешь.
Чародей кивнул еще раз.
– Тебе придется у меня трудиться куда более тяжко, чем у Дэйна. У меня ты будешь не просто ручным астрологом.
Бабельтоск слегка посерел:
– Наконец-то появится возможность воспользоваться моими талантами.
Солдаты рассмеялись.
– Освободите его, – сказала Ингер.
Солдаты с неохотой подчинились.
– Если с ним возникнут проблемы, – сказала она, – вы всегда можете сказать, что вы меня предупреждали. Идем, чародей. Я покажу твое рабочее место. – Имелись в виду покои, которыми пользовался Вартлоккур, когда жил в замке Криф. – У тебя будет одна служанка. И даже не пробуй к ней притронуться. Понятно?
– Я верно понимаю, что столь яростным искушением ты хочешь меня испытать?
– Вряд ли тебе захочется провалить испытание.
В ответ чародей притворился самым бесстрастным мужчиной на свете.
– Дай знать, когда будешь готов начать.
– Как скоро я тебе потребуюсь?
– Сегодня, если сможешь.
Чародей вздохнул, изо всех сил стараясь сохранять бодрый вид.
6
1017 г. от О.И.И.
Король без Трона
Одинокий беглец целеустремленно шагал по равнине. Его работа при караване продлилась недолго – несмотря на вырисовывающийся на горизонте долгожданный мир, торговля почти не велась, и в ту сторону не направлялись никакие караваны.
Он взглянул направо, на неотступно следующих за ним всадников. Что, если они пытались отвлечь его внимание, пока к нему незаметно подкрадывались другие? Пустынные племена были немногочисленны, но именно из-за них караваны нуждались в охране. Они готовы были ограбить любого, не щадя даже самых бедных.
Однако присутствия кого-либо еще он не ощущал. Вероятно, за ним решили следить, пока у них не появится возможность позвать помощь.
Всадников было двое, и они вели себя крайне осторожно, предпочитая не рисковать. Наверняка они подозревали, что он намного опаснее, чем могло бы показаться.
Он продолжал шагать, держа в руке пращу на случай, если удастся подбить зайца или птицу. Если эти двое ничего не попытаются предпринять раньше, он нанесет им визит, когда стемнеет.
Сейчас ему очень бы пригодилась хорошая пустынная лошадка.
Вспорхнула куропатка. Он не успел выпустить камень вовремя, и тот пролетел мимо. Достав еще один, он пошел дальше. До его родины оставалось всего несколько дней пути, и следовало решить, куда направиться в первую очередь.
Он намеревался появиться в облике бродяги и пойти туда, где собирались люди без корней. Там он мог выяснить все, что ему следовало знать, чтобы выжить в нынешнем королевстве.
