– Но только все время одно и то же, – добавил Скальца.
Этриан повторил свой вопрос. На этот раз Мгла узнала слова «Сааманан» и «уйти». Фраза звучала не слишком грамотно.
– О ком он спрашивает?
Все, похоже, удивились.
– О женщине, которая была с ним в пустыне, – ответил Вартлоккур.
– Женщине-призраке?
– Да. Но не только. Какое-то время она была настоящей, во плоти.
Мгла почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки.
– Они любили друг друга, – сказала Непанта. – Хотя вряд ли в телесном смысле. Она пожертвовала собой, чтобы Этриан остался в живых.
Непанта уставилась на свой ужин, но Мгла успела заметить слезы на ее щеках.
– Куда уйти Сааманан? – снова спросил Этриан.
– Ей пришлось уйти далеко, Этриан, – ответила Непанта. – И надолго.
Мгла поняла, что дети не сводят с нее взгляда, ожидая каких-то слов, но она не могла даже представить, что именно сказать.
Это были не те дети, с которыми она пришла повидаться. Она надеялась увидеть чудесных малышей, но Скальца повзрослел и стал холоднее, а Екатерина, похоже, была убеждена, что еще немного, и мир обрушит на нее очередной жестокий удар, каковы бы ни были его причины и последствия.
Как такое могло случиться? Вартлоккур не слишком годился на роль отца, но Непанта вполне могла заменить мать.
– Брошенным детям всегда нелегко, – сказал Вартлоккур. – Но с каждым днем становится все лучше.
Не значили ли его слова, что ее визит мог разрушить всю проделанную Непантой работу?
«Любые наши поступки влияют на других, – подумала она. – Зачастую самым неожиданным образом».
– Ужин куда лучше, чем я ожидала, учитывая ваше уединение.
– Спасибо, – ответила Непанта. – Повар будет рад.
Все, казалось, по-прежнему ждали каких-то слов от Мглы, кроме Этриана, который снова спросил про Сааманан, а потом сказал:
– Великий бум-бум.
Молчание затягивалось, и Мгле стало не по себе. Дети не проявляли желания с ней общаться, и она не знала, что делать. В ее собственном детстве не было примеров доброй родительской заботы.
– Раз уж я здесь, могу я увидеть своего отца? – спросила она. Вартлоккур насторожился. – Я знаю, что мои отец и дядя погибли здесь в ловушке, которую поставил ты или Старец.
– На самом деле – некто повыше в пищевой цепочке. Они в Башне Ветров. Мы туда особо не ходим, но – ладно. Риск минимален. Я бы сказал, его вообще нет, но я видел, как вернулась Сааманан во всем своем могуществе.
Чародей встал. Мгла тоже встала и посмотрела на Скальцу.
– Я помогу тут прибраться, – сказал мальчик. – Не люблю эти жуткие древние мумии.
– Туда высоко подниматься, – предупредил Вартлоккур, выходя из общего зала. – Еще одна причина, по которой мы редко там бываем. К тому же Башня Ветров хранит множество дурных воспоминаний.
К концу подъема Мгла с трудом переводила дух.
– Я не… привыкла… к такой… высоте.
– Ты никогда столь высоко не поднималась. – Он тоже тяжело дышал, но не ловил ртом воздух, как она.
Мгла окинула взглядом большую комнату, не так давно тщательно убранную. Ради нее?
– Скальца, похоже, меня недолюбливает?
– Скальца знает историю своей семьи с обеих сторон. У него преувеличенно идеальное представление о том, какой должна быть мать. Та женщина, что у него в голове, – не ты. И ты пробудешь здесь недостаточно долго, чтобы ее изгнать.
– Я могла бы забрать его с собой. – Лишь позже она сообразила, что не упомянула Екатерину, и это ее встревожило.
Мгла сама выжила в детстве в основном потому, что умела оставаться незамеченной. Похоже, той же способностью обладала и Екатерина.
Чародей не стал тратить слова на объяснение абсурдности ее предложения.
– Ладно, это всего лишь благие пожелания. Даже худшим из нас хочется, чтобы о нас хорошо думали наши дети. Где Принцы? Я их не вижу.
– Здесь. – Чародей откинул портьеру, такую же, как и те, что закрывали внутренние стены Фангдреда, сохраняя тепло, и стало ясно, что комната на самом деле больше, чем могло показаться.
– Именно здесь все произошло?
– Да. На высоком кресле посередине должен сидеть Старец. Не знаю, что с ним стало.
Главное кресло, естественно, пустовало. Два кресла пониже, стоящие с обеих сторон, занимали останки Принцев-Чудотворцев. Вартлоккур снял закрывавшие их пыльные простыни.
Минуту с лишним Мгла молча не сводила с них взгляда.
– Что-то не так?
– Не могу понять, кто из них кто.
– Мне это тоже неизвестно, – признался Вартлоккур. – Именно здесь они находились, когда Звездный Всадник покинул Башню Ветров. С тех пор их несколько раз переносили.
– Как ты сюда проник?
Вопрос удивил чародея.
– В каком смысле?
– Непанта сказала Вальтеру, что на Башню Ветров после той ночи было наложено заклятие в качестве доказательства, что ты не такой уж могучий.
– Не навечно. На то, чтобы снять заклятие, мне потребовалось много лет.
– И ты его снял. А когда проник внутрь, оказалось, что Старец исчез.
– Да. Хотя не уверен, что его сразу не забрал с собой Звездный Всадник.
– Думаю, уверен. Ты считаешь, что его возвращение за Старцем стало той самой брешью, которая позволила тебе проникнуть в башню.
– Ты права. Вполне вероятно. После того как не стало Старца, возможно, отпала необходимость держать Башню Ветров под заклятием.
– Вот этот – мой отец. У него шрам на шее. Его ранили в ту ночь, когда они с Ну Ли Си убили Туана Хуа.
– Где-то в преисподней хорошо посмеялся в ту ночь твой дед.
– Не сомневаюсь. Ты ведь при этом присутствовал?
– Да.
– Наверняка это была кошмарная ночь.
– Кошмарнее, чем ты можешь представить. Вряд ли ты когда-либо в жизни переживала подобный ужас.
Мгла кивнула. Лишь двое ныне живущих знали всю историю – этот человек и Непанта. И от Вартлоккура, похоже, можно было добиться большего, чем от нее.
– Как они сюда попали? – спросила Мгла.
Вартлоккур непонимающе на нее посмотрел.
– В Шинсане мы преодолеваем расстояния с помощью телепорта. Но для этого требуются передающий и приемный порталы. По два для двух принцев. О том, что тут произошло, я знаю в основном по слухам. И я уж точно никогда не слышала, как Принцы здесь оказались.
– Не помню. В ту ночь случилось много такого, о чем никто не помнит. На какое-то время мы все умерли.
