– Та первая крона – за беспокойство и неудобства, – сказал Бабельтоск, отпуская его, и достал еще одну. – А это за выпивку. Налей нам всем. Господин Вольф, я был не прав. Этот господин знает меньше нас.
– Вот дерьмо!
– Разделяю твои чувства.
– Опять тупик.
– Возможно. – Бабельтоск снова повернулся к хозяину, который наполнил кружки и теперь стоял, весь дрожа. – Помнишь ту ночь? Когда тот пьяница устроил представление?
– Он тогда обмочился.
– Именно. Кто-нибудь из твоих сегодняшних клиентов там был?
Хозяин пожал плечами, пошевелил пальцами правой руки и в итоге предпочел не притворяться, будто ничего не знает.
– Вон того, что у задней стены, я, похоже, не встречал до сегодняшнего вечера. Он заявился сюда уже пьяным в стельку, как и вся его компания. Они все заказали по кружке, а потом вдруг, не допив, вспорхнули, словно стая голубей, и смылись. Его, по-видимому, не сумели разбудить.
У Бабельтоска возникло странное чувство.
– Когда это было?
– Может, минут за десять до того, как появились вы.
Примерно когда они вышли из замка Криф. Интересно.
– Понятно. Сколько их было?
Хозяин взглянул на стол со спящим.
– Я вижу шесть кружек. Каждый заказал по одной. Значит, пятеро ушли.
– А что насчет этих двоих?
– Кажется, в ту ночь они здесь были. Они каждый вечер сюда приходят. Не знаю, откуда у них деньги.
– Господин Вольф, займись, пожалуйста, тем господином, а я поговорю с этими двумя. Эрик, Пурлеф, оставайтесь начеку. За нами наверняка наблюдают. Иначе кто-нибудь давно уже зашел бы сюда выпить.
Бабельтоск едва успел присесть рядом с пьяницами, когда Вольф сказал:
– Чародей, ты мне нужен.
С трудом скрывая раздражение, Бабельтоск встал и подошел к нему.
– Что такое? – (Схватив пьяницу за волосы, Вольф оттянул его голову назад.) – Понятно.
– Считай, почти труп.
– Придется задать еще несколько вопросов. – Бабельтоск вернулся к хозяину. – Ты узнал кого-нибудь из тех, кто пришел с тем парнем?
Хозяин покачал головой:
– Уверен, что они нездешние. Может, из Седльмайра, судя по раскатистой речи.
– Ясно. Спасибо. Налей мне, пожалуйста. Пиво у тебя и впрямь неплохое, только еще щепотку толченой коры добавить. Господин Вольф? Эрик? Пурлеф? Вам еще налить? Нет? А я-то думал, что окажусь легковесом. Скажи-ка мне, господин: приятели того парня сами пили?
– Так, будто хотели, чтобы у них почки разорвало. Так, будто им хотелось опустошить каждую кружку за рекордное время.
– Превосходно. Ты очень мне помог. Еще крона за беспокойство.
Снова присаживаясь к пьяницам, Бабельтоск вдруг понял, что не помнит, когда ему в последний раз было настолько легко на душе. Сосредоточившись, он схватил за руку сидевшего справа.
Пьяница вздрогнул, словно от удара, и открыл глаза. Выпрямившись, он судорожно вздохнул, сделал большой глоток и забормотал молитву.
Он присутствовал в ночь похищения и помнил разыгравшееся представление, но не знал, что случилось с пьяницей после того, как тот покинул «Кривой Вывих». Как и не знал о том, что Гейлс был на самом деле вовсе не тем, кем притворялся.
Потребовалось около полминуты напряженных размышлений, прежде чем он смог назвать нынешнего монарха, а затем лишился чувств. Второй оказался шурином первого, которого выгнала из дому жена. Он вообще ничего не знал.
– Больше мы здесь ничего не добьемся, – объявил чародей. – Возвращайся домой, господин Вольф. Пурлеф, вы с Эриком окажите поддержку нашему новому другу. Я последую за вами, когда подготовлю несколько заклинаний.
На лице Вольфа отразилась напряженная работа мысли. Но в итоге он пришел к выводу, что подобные распоряжения вполне разумны для тех, кто идет через враждебную территорию. Отметив это, Бабельтоск повернулся к хозяину.
– Через несколько минут сюда придет кое-кто и будет спрашивать о нас. – Он извлек бронзовую медаль с бирюзовой инкрустацией, весившую не меньше шести унций. – Отдай это тому, кто покажется тебе главным, а эту бумагу – его спутнику, который на вид плохо соображает и почти все время молчит. А на эту крону купишь им выпивки, сколько бы они ни пожелали. – Он потер монетой медальон и бумагу. – Больше к этим предметам не притрагивайся: возьмешь, только чтобы передать.
– Собираешься обвести их вокруг пальца? – спросил Вольф.
– Я собираюсь выкручивать им пальцы, пока они не завизжат. – Чародей снова повернулся к хозяину. – Ожидай скорого появления солдат из гарнизона. Прошу, господин Вольф.
Хозяин смотрел им вслед, не зная, радоваться ему или пугаться.
Не каждый день в жизни обычного человека появлялся чародей. А когда это случалось, следовало ждать волнующих событий.
Наспех одевшись, взволнованная Ингер вбежала в покои Бабельтоска, где обнаружила доктора Вахтеля, который осматривал Джозайю Гейлса. За ним, что-то бормоча, наблюдали чародей и Натан Вольф. Старого доктора вытащили из постели, и он с трудом держался на ногах.
– Его оставили там же, где похитили, – сказал Вольф. – Для меня это полная бессмыслица, но наверняка должна быть причина.
– Надеюсь, это не выглядит чересчур самоуверенно, ваше величество, – заметил Бабельтоск. – Но, полагаю, эта причина – я. Они решили, что я сумею найти след Гейлса, даже если его убьют, и просто вернули назад. Скорее всего, от него им больше не было никакой пользы.
– А ты сумел бы его найти?
– Сумел бы. У меня имелись его вещи, с помощью которых я взял бы след.
– Доктор, что с ним?
– Он грязен, истощен и слаб из-за отсутствия физической нагрузки. Его не пытали и не морили голодом, хотя и не заботились о надлежащем питании. Не вижу никаких причин, по которым он не мог бы полностью выздороветь, по крайней мере физически. Что касается его душевного здоровья – придется подождать.
– Могут быть проблемы?
– Не знаю. Сейчас он пьян и одурманен наркотиками. Он пытается что-то говорить, но несет полную чушь. Возможно, у него галлюцинации.
Ингер уставилась на Гейлса. Он был весь в грязи, но во всем остальном выглядел не так уж плохо.
– Натан, Бабельтоск, спасибо. Отличное начало. Идемте со мной. Поговорим о том, что делать дальше. Доктор, приношу свои извинения за то, что тебя вытащили из постели.
– Таково мое призвание, дорогая, – ответил тот, очищая порез на запястье.
Ингер перешла в маленькую, нежилую комнату. Она огляделась, убеждаясь, что их никто не подслушивает, и заглянула в коридор за стеной.
