– Наверняка вы не все мне рассказали.
– Они знали о нашем визите, – сказал Бабельтоск. – И они знали, кто именно придет. Над этим стоит задуматься. Им стало известно, что мы собираемся делать, как только мы приняли такое решение.
– Натан?
– Чародей по-настоящему меня впечатлил. Теперь, когда он вышел из тени твоего двоюродного брата, я вижу, что он куда более значительная личность, чем казалось.
Бабельтоск слегка выпятил грудь.
– Благодарю, господин Вольф. Ваше величество, я оставил тем людям мое личное послание. Надеюсь, что они не совсем дураки. Так что, если позволишь, мне пора возвращаться к работе.
– Что ты собираешься делать?
– Последую за ними. Мы нашли полковника Гейлса, но на этом все далеко не закончилось. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы эти люди и дальше продолжали творить зло.
– Ни за что! Действуй. А я буду молиться, чтобы тебе и дальше сопутствовала удача.
Чеймс Маркс опустил кружку в ведро с пивом. Девушка последовала его примеру.
– Ты слишком юна для этого, Хайда, – сказал он.
– Мне надо. Знал бы ты, как тот человек на меня смотрел! Со столь сладостной улыбкой…
– Думаешь, за веселым взглядом могло скрываться чудовище?
– Мне всерьез захотелось притащить его сюда, чтобы над ним потрудился Арнульф.
Они сидели на задах мясницкой лавки, хозяином которой был Арнульф Блэк. Хайда ошибочно полагала, будто Блэк помогает Чеймсу избавляться от всех, кто тому не нравился.
– Постараюсь, чтобы ты больше с ним не столкнулась.
– Вряд ли он смотрел именно на меня. Думаю, он просто увидел некую девицу из своих фантазий.
– Вероятно, ты права. Принеси шахматную доску. Поиграем немного, пока ждем Брома.
Чеймс улыбнулся – Хайду не так уж трудно было отвлечь интеллектуальной игрой. Она постоянно его обыгрывала, а ему не удавалось полностью закрыть от нее свой разум. Внезапно раздался громкий, лихорадочный стук в заднюю дверь, и Чеймс встал.
– Что-то не так. Выскользни с другой стороны и иди в лавку. Жди там. И не зажигай огонь.
Снова послышался стук, сопровождавшийся хриплым обеспокоенным шепотом. Маркс открыл дверь, и ввалились трое. У одного текла кровь из ран на лице и руках.
– Закрой за собой, Эдам. Всем сделать глубокий вдох и успокоиться. А потом пусть кто-нибудь расскажет, где Мэдден и что произошло.
Эдам запер дверь.
– Все шло так, как ты говорил, пока мы не зашли в «Вывих». Нам даже не дали возможности задать вопрос. Хозяин увидел нас и сказал: «Вы наверняка те самые. – И начал наполнять кружки. – По поводу тех господ, что только что ушли».
– Понятно. Что ж, не ожидал, что они решат надо мной посмеяться. Продолжай. Что потом?
– Ну, мы сидим, пьем пиво. Минтер говорит: мол, Хартавэй сильно расстроится, что упустил такой шанс. Потом хозяин спрашивает, не хотим ли мы еще, – мол, тот господин из замка заплатил сполна. Мы говорим: да, сэр, спасибо, сэр, раз уж это за чужой счет. Хозяин наливает, а потом протягивает Мэддену здоровую бронзовую медаль с голубыми камешками. Потом дает Минтеру сложенный листок бумаги. Мэдден спрашивает: «Это что такое?» – «Не знаю, – отвечает хозяин. – Тот, который был у них за главного, велел мне отдать это тому, кто за главного у вас. А записку велел отдать тому, кто выглядит самым тупым».
– И?
– Мэдден смотрит на ту медаль, а мы заглядываем ему через плечо. Хозяин тоже пытается что-то разглядеть с другой стороны стойки. Мэдден дотрагивается до одного из тех голубых камешков, и – бах! Медальон взрывается.
– Его в пух и прах разнесло, – сказал тот, у кого шла кровь. – Вышибло оба глаза, оторвало руку, в которой он держал медаль, и выдрало кусок горла. Он держал медаль в левой руке, вот так, меньше чем в футе от лица. Мне пришлось собирать с себя куски его пальцев.
– Хозяина тоже зацепило взрывом, – добавил Эдам. – Вся рожа в кашу.
– Воображаю. – Он представлял эту картину даже лучше, чем они. Хозяин заведения в их заговоре никак не участвовал. – Та записка все еще у тебя, Минтер?
– Конечно, начальник. Я на нее даже не глянул.
Какой в том был смысл? Парень даже не умел читать.
– Повезло тебе.
Израненное осколками лицо Минтера побледнело.
– Думаешь?..
– Если эта записка – не просто шутка, нам, возможно, осталось жить несколько минут. Давай ее сюда. И надейся, что там всего лишь пустое «бла-бла-бла». – Маркс взял записку. – Ясно. Все вон отсюда. Найдите Хартавэя и убирайтесь из города. Если ворота не заперли на ночь – прямо сейчас.
Ворота чаще всего не запирали – это зависело от того, насколько велика была задолженность перед стражниками.
– А что мне делать с рожей и руками? – спросил Минтер.
– Раны не опасны. Промой их, как только окажешься в двадцати милях от города.
– Ох… угу… вот дьявольщина. Сматываемся отсюда, парни.
Маркс запер за троицей дверь. Ему было жаль Мэддена, но поделать он ничего не мог. Возможно, даже к лучшему, что жертвой стал именно Мэдден. Остальные были неплохими парнями, но крайне глупыми. Мэдден никогда не принес бы с собой ничего, что могло бы связать его с кем-либо еще.
Положив записку рядом с шахматами, Маркс уставился на нее. Особой опасности он не чувствовал, но слегка ощущал исходящую от нее магию. Сняв с пояса нож, он ткнул им бумагу.
Ничего не произошло.
Он принюхался. Ничего.
Воспользовавшись двумя мясницкими ножами, он развернул листок. Сколько у него оставалось времени? Заполучив Гейлса, те люди должны были сперва доложить об этом королеве, а затем попытаться отследить наверняка прикрепленное к записке заклинание.
Умные, хладнокровные сволочи. Стоило убить единственного, кому хватало ума, чтобы быть за главного, как дураки побежали прямиком к начальнику со шпионским заклинанием в руках.
Не прикасаясь к бумаге пальцами, Чеймс развернул записку.
Она оказалась пуста, – вероятно, заклинание написали невидимыми чернилами. Приподняв листок одним ножом, Маркс разгладил его обратной стороной другого. Записка дернулась и произнесла:
– Бу!
Пора было уходить.
—Сомневаюсь, что мы кого-нибудь поймаем, – сказал Бабельтоск, глядя, как солдаты грузят мертвеца в повозку.
Бедняге Вахтелю вновь предстояло покинуть теплую постель.
– Нужно попытаться, – ответил Вольф.
– Само собой. Как ради королевы, так и ради нас самих. Если мы ее подведем, нас тоже не ждет ничего хорошего.
Вольф что-то мрачно проворчал. Это была правда, но она ему не нравилась. Ходили слухи, будто разгневанная Кристен готова выйти из укрытия, одержимая желанием отомстить за убийство близких друзей.
