Чеймс Маркс сидел в одиночестве, глядя на догорающую свечу. Все вопросы были решены. Пора и самому уходить в подполье.
Он искусил судьбу, дернув бога за бороду. Похоже, тот коротышка всерьез огрызнулся.
Бабельтоск разговаривал с раненым хозяином таверны, пока усталый старый доктор Вахтель пытался привести в порядок его лицо. Чародей убедил хозяина, Риса Бенедита, что взрыв не должен был случиться внутри «Вывиха» – предполагалось, что те люди отнесут медальон начальнику.
– Доктор Вахтель – лучший доктор в Кавелине. Он тебя залатает как надо. И пока Ингер – королева, будешь получать ежегодную ренту. Господин Вольф уже сообщил войскам, что «Вывих» – снова официальное питейное заведение гарнизона.
Бабельтоск каллиграфическим почерком написал несколько строк на полосах той же плотной бумаги, которую использовал для шпионского заклинания. Он пользовался пятью перьями и пятью чернилами, иногда изображая один символ несколькими цветами. В дополнение к черным чернилам он задействовал ярко-красные, темно-зеленые, ядовито-желтые и вообще невидимые, оставлявшие казавшиеся пустыми места.
– Я сделал все, что мог, для господина Бенедита, – сказал доктор Вахтель. – С этой минуты ему придется полагаться на везение и надеяться, что раны не загноятся. Вероятно, он лишится зрения на правом глазу, если ты не сумеешь ему помочь.
– Помимо уменьшения риска инфекции, могу оказать лишь моральную поддержку. Мои целительские способности крайне ограничены. Хотя у меня есть способность находить самого лучшего медика.
Вахтель бросил на него короткий удивленный взгляд, словно сомневаясь в услышанном.
– Господин Вольф, – продолжал Бабельтоск, – у меня для тебя кое-что есть. – Он сложил бумажную полосу. – Я создаю защитные заклинания, чтобы окружить ими себя. Предполагаю, что скоро объявится Кристен с компанией. Мне нужна защита, но я не хочу ее лишаться, когда ко мне потребуется войти кому-то заслуживающему доверия. Эти письмена пропустят тебя через защитный барьер. Давай палец – мне нужно получить каплю твоей крови. Как только она окажется на бумаге, твой пропуск станет бесполезен для любого, кто попытается его украсть. Он будет действовать только для тебя. Доктор, для тебя у меня есть такой же. Завтра увижусь с Тоби, королевой и еще несколькими. Но сейчас я просто с ног валюсь.
Вольфа вовсе не радовала необходимость ранить себя, пусть даже столь незначительно, но он подчинился, как и доктор Вахтель.
– Несчастный друг Бенедит, – сказал Бабельтоск. – Он страдает, ему страшно, и он крайне измучен. Доктор, не хочешь забрать его с собой? Или ему следует остаться здесь? У меня есть свободная койка, которой иногда пользуется Тоби.
Сейчас эту койку занимал человек, погибший при взрыве в «Вывихе».
Трактирщик что-то пробормотал.
– Он говорит, что у тебя чувствовал бы себя уютнее, – пояснил Бабельтоск.
– Как пожелаешь. Тогда идем, господин. Рядом с моими покоями есть лазарет. Побудешь там, пока не сможешь отправиться домой.
Вольф остался с чародеем. Когда остальные ушли достаточно далеко, он спросил:
– Ты получил, что хотел?
– Да. Но сейчас я ничего не могу. Я едва на ногах держусь. Займемся этим завтра.
– Дай знать, когда будешь готов. Мне это нравится.
Вольф сунул пропуск в карман и вышел. Бабельтоск сразу же лег и уставился в потолок, размышляя, как лучше всего развлечься, когда они поймают девушку.
Перспективы вырисовывались восхитительные.
13
1017 г. от О.И.И.
Глаза ночи
Непанта поставила ужин Вартлоккура на столик рядом с его рабочим местом.
– Эй, просыпайся. Пора поесть.
Он проснулся, недовольный, что позволил себе заснуть. В том не было ничего хорошего – чародеи, засыпавшие за работой, вскоре становились преждевременно оплакиваемыми.
– Я лишь дал отдых глазам.
– Ну да, как же. Зачем ты так рискуешь? Чем ты занимаешься?
– Пробую построить ловушку для крыс на основе последних исследований.
В Фангдреде было дьявольски холодно для крыс.
– Сегодня вечером Этриан пытался разговаривать. Ему не удавалось правильно строить фразы, но он старался изо всех сил.
Чародей пересел за стол с едой. Непанта устроилась напротив. Она принесла немного еды для себя и могла сделать вид, будто делит с ним трапезу.
– Неплохо. Почему бы не позволить ему помогать тебе со Смиреной? Научи его менять пеленки.
– Ну… не знаю. Он довольно неуклюж. И быстро приходит в отчаяние, когда у него что-то не получается.
– Порой у меня возникает ощущение, будто с ним случился удар. Иногда кажется, что он полностью все осознает, но его окружает стена, через которую ему не пробиться.
– Ты говорил…
– Знаю. Но я не специалист по жизненной магии. Если бы здесь был Старец…
– Его больше нет. Несбыточные мечты. – Она вдруг заметила перемену. – Что стало с мумиями?
– Меня встревожило, что Звездный Всадник может найти им применение, и я поместил их туда, где ему никогда до них не добраться.
Каждая мумия теперь покоилась внутри бетонного блока, замаскированного под древний валун, на погруженном в тень дне далекого каньона. И даже это было временной мерой – ему хотелось превратить мумии и камень в пыль, которую Радеахар развеет над дикой местностью протяженностью в тысячу миль.
– Часть твоей стратегии по лишению его ресурсов?
– Именно так.
– Есть какой-нибудь план насчет Места Тысячи Железных Статуй? – Вартлоккур замер, не донеся ложку до рта. Взгляд его стал отстраненным. – Ты об этом не подумал?
– Нет. – Мыслей о цитадели Звездного Всадника у него не возникало уже много десятилетий. – Удивительно, что об этом вспомнила ты. – (В последнее время память ее подводила.) – Я даже не помню, где это.
– Кто-то побывал там во время войн. Может, Майкл, а может, кто-то из моих братьев. Не помню.
Проблемы с памятью оставались у нее с той ночи, когда они вместе умерли. У него они тоже иногда бывали. Даже сосредоточившись, он сумел лишь смутно вспомнить, что кто-то в самом деле когда-то побывал в тех местах. Но он не помнил, кто именно, когда, зачем и чем все закончилось.
– В ту ночь, когда мы все умерли… – сказала Непанта и замолчала.
Слишком сильна была боль.
– Ты права. Там были железные статуи. Они укротили Принцев-Чудотворцев.
– Ты ведь тоже когда-то был связан с тем местом?
– Может, когда я был Элдредом Бродягой. Не помню.
