– Я был прав! – объявил Бабельтоск, открывая дверцу. – Мы нашли ее! Гм… я думаю, что нашли. Сейчас мы ее вытаскиваем.
– Хочу это увидеть. Полковник, зонтик.
Гейлс вытащил из груды вещей на противоположном сиденье зонт и протянул его чародею. Сам он покидать экипаж не собирался.
Бабельтоск был слишком низок ростом и толст, чтобы прикрывать Ингер, и она забрала у него зонт.
– Мне кажется, полковник болен намного серьезнее, чем пытается делать вид, – прошептал Бабельтоск, убедившись, что Гейлс их не услышат.
– Гм? – удивленно переспросила Ингер.
– Он подхватил какую-то мерзость, когда был в плену. Вахтель не знает, как с ней бороться.
– А ты?
– Нет. Я не занимаюсь серьезным целительством.
Они приблизились к занимавшему пол-акра пруду, не фигурировавшему в первоначальном списке чародея. Пруд находился в миле от ближайших городских ворот, и, хотя он и не был выгребной ямой, выглядел довольно неприятно. Сюда ходили на водопой скотина и собаки, и ни те ни другие не стеснялись тут же испражняться. Пруд существовал здесь десятки лет, и на дне отложилось несколько футов зловонного ила.
– Он умрет? – спросила Ингер.
– Не знаю. Но он слабеет. Возможно, Вартлоккур смог бы помочь.
Чародей так и не вернулся в Зубы Дракона, что немало всех беспокоило.
– А он станет?
– Не знаю. Тебе придется спросить его самого. Но он может это сделать. Попробуй с ним договориться. Ага! Вот и наша находка.
Натан и несколько солдат, которые до этого прочесывали пруд, забрасывая в него крючья, возились с чем-то, постоянно от них ускользавшим. Ингер сомневалась, что их оптимизм на чем-то основан. Это могло оказаться что угодно.
Зайдя в холодную воду, Натан что-то из нее достал и, стряхнув ил, направился к королеве.
– Шкатулка. – Он показал простой ящичек четырех дюймов в высоту, шести в ширину и шестнадцати в длину. – Возможно, из тика.
Он не ошибся.
– Мы на верном месте, – сказала Ингер. – Внутри должен быть маленький церемониальный скипетр.
Вольф повозился с простой защелкой.
– Извини. Пальцы настолько замерзли, что не справляются.
Наконец ему удалось открыть шкатулку.
– Проклятье! – выругалась Ингер. – Будь оно все проклято! Что за?..
Предсказанный скипетр был на месте, но он почти разрушился.
– Подделка, – сказал Бабельтоск.
– Когда Фиана была королевой, он не был подделкой.
– Значит, Браги – мошенник.
– Кто-то точно смошенничал, – заметил Вольф.
– Осуши пруд, Натан, – бросила Ингер. – Вычерпай ил. Найди остальную часть казны.
У нее возникло ощущение, что добром это не кончится. С мокрыми ногами, дрожа от холода, Ингер вернулась в экипаж.
– Плохие новости? – спросил Джозайя.
– Похоже на то. – Она все объяснила. – Драгоценности оказались мусором. Они отчасти растворились в воде. Теперь я вспоминаю: казну забрали всего два человека, и один был очень стар. Сколько они могли унести, настоящего или поддельного?
– Я надеялся, что они забрали в основном золото.
– Теперь я полагаю, что это окажутся простые медяшки.
Вартлоккур предупреждал, что ее может ждать разочарование.
Солдаты замкового гарнизона постоянно следовали за Вартлоккуром, куда бы тот ни шел. Когда у него было настроение, он гнал их прочь. Они этого ожидали и не обижались.
Зачем он вышел под холодный дождь? Что бы он ни делал, ничем хорошим это закончиться не могло.
Солдаты видели, как он вошел в мясницкую лавку Арнульфа Блэка. Бабельтоск допросил этого достойного жалости злодея и объявил его жестоким извращенцем, который нуждался в унижении слабых и возбуждался, мучая беспомощных. Он насиловал своих девочек, но не убивал их. Даже самая слабая в конце концов сбегала, но в этом бедном квартале Блэк без труда находил им замену.
Вартлоккур вышел из лавки, но солдаты этого не заметили – их мысли были заняты другим.
Он направился к близлежащей аптеке. Арнульф Блэк говорил, что его девочки обычно сбегали к аптекарю, кем бы тот ни был.
Аптека стояла здесь целую вечность, но год назад сменила хозяина. Новый аптекарь был сыном, внуком или племянником прежнего, ушедшего на покой.
Чародей ожидал, что аптека окажется пуста и закрыта. Чеймс Маркс наверняка знал, что за ним наблюдают. Но когда Вартлоккур толкнул дверь, та открылась и звякнул колокольчик.
Из-за занавески, закрывавшей проход в заднюю часть дома, вышла девочка. Вартлоккур предположил, что ей одиннадцать или двенадцать лет. Вытирая руки старой серой тряпкой, она начала извиняться, но вдруг, взглянув на него, побледнела. Ее губы пошевелились, но она не издала ни звука, лишь судорожно вздохнула.
Что это могло значить? Девочка не могла иметь ни малейшего понятия, кто он такой. Он быстро взмахнул левой рукой, она проследила за ним взглядом.
– Замри, – сказал он.
Она застыла. Вартлоккур огляделся. Аптека была достаточно серьезная, намекая, что содержимое стоявших на полках сосудов соответствовало этикеткам. Эти лекарства стоили целое состояние.
– Как тебя зовут?
– Селина, господин. Селина Шалот.
– Где твой хозяин?
– Поехал доставить лекарство в Изертон. Белладонну для доктора Ясперса. Он должен скоро вернуться.
– Почему он не отправил тебя?
– Чеймс решил, что это может быть опасно. Его встревожило то, что происходит тут с девочками.
Вартлоккур подверг ее более глубокому внушению, чтобы она не сопротивлялась особо личным вопросам. Чеймс к ней не притрагивался, но, если бы ему захотелось, она бы не возражала. Он хорошо к ней относился. У него могли быть близкие отношения с Хайдой, которая этим хвасталась. Ничего особенного.
Кто-то вошел в заднюю дверь. Вартлоккур услышал глухой стук и чье-то бормотание, а затем – приближающиеся шаги.
– Селина, принеси склянки, пока я составляю лекарства. У нас большой оптовый заказ…
– Вот те на! Привет! – озорно улыбнулся Вартлоккур. – Похоже, это все меняет.
– Я оказался в дураках, – пожаловался Бабельтоск Натану Вольфу.
Было темно. Костер, прикрытый от ветра и дождя навесом, подвергавшимся постоянным ударам стихии, давал недостаточно света, чтобы продолжать работу.
– Следовало подумать о погоде, прежде чем говорить Ингер, – согласился Вольф. – Ты же знал, что она с ума сойдет.
Вместе с каплями дождя падали больно жалящие кусочки льда. Пруд опустел. Дамба сломалась, и дождевая вода смывала ил. Бабельтоск, Вольф и несколько унылых солдат по очереди просеивали грязь.
