Игра закончилась. Одержавший победу лорд Го покинул свое место за доской. Этриан и Екатерина придвинулись ближе к Старцу. Ека начала заново расставлять фигуры.
Старик и юноша обменялись заговорщическими улыбками.
– Мама, иди сюда, – позвал Скальца. – Ты мне нужна.
Человек, которому приходилось управляться со стадом навьюченных ослов и лошадей под седлом, никак не мог передвигаться тайно. С ослами было проще, чем с верблюдами и мулами, но и они отличались тупым упрямством, а также нуждались в уходе и постоянном присмотре. Каким же образом убийце короля удавалось столь долго скрываться?
Это весьма озадачивало Старого Пройдоху.
В конце концов он пришел было к выводу, что кто-то маскирует убийцу на расстоянии, но, поразмышляв, передумал. Даже невидимые, животные в таком количестве должны были оставлять после себя отчетливый след из навоза и объеденной зелени. Старый дьявол решил, что ему не удается найти этого человека потому, что тот где-то затаился, перестав двигаться дальше.
Старый Пройдоха существовал многие тысячелетия в этом мире, а раньше – миллионы лет в другом. Разум его хранил в десять тысяч раз больше воспоминаний, чем у самого старого ныне живущего смертного. Воспоминания смешивались и путались, распадаясь на фрагменты и частично теряясь. Порой он во всех подробностях помнил события двухтысячелетней давности, но воспоминания о случившемся не столь давно ускользали от него, даже когда он точно знал, что эти события имели место. И потому он не вспомнил об имперской сторожевой башне, пока не увидел ее вблизи.
Возле пруда в тени башни паслись ослы и лошади, успевшие уничтожить почти всю растительность. Убийцы нигде не было видно.
Ветер донес с зубчатых стен башни слабый, похожий на эхо зов. Он поднял взгляд, ожидая увидеть бледное детское лицо, и тут же нахмурился – почему он вдруг так подумал?
Старый Пройдоха ощутил набор заклинаний, привлекших убийцу к башне. В свое время он хорошо потрудился… Теперь он вспомнил это место – и помрачнел.
Он не снял полностью заклятия после того, как закончил манипуляции с юношей, которому предстояло стать Королем без Трона. Проблема. Непростительная ошибка. Ему следовало пересмотреть все, что он совершил в последнее время, хотя его просчет и не привел к серьезным последствиям – если не считать редкого путника, забредшего в окрестности башни и попавшего под влияние колдовского зова.
Он попытался проникнуть в башню сверху, как в старые времена, но конь заупрямился. Неудачной оказалась и вторая попытка. Не мог ли конь чуять нечто, чего не чувствовал всадник? Маловероятно, но рисковать все же не стоило.
Не мог ли кто-то превратить башню в смертельную ловушку? Подобное выглядело невероятным, но его уже тысячу раз преследовала невероятная смерть. Он не сомневался, что и сейчас смерть наблюдает за ним, точа когти.
Требовалась крайняя, доходящая до безумия осторожность.
Он опустил крылатого коня на землю возле пруда. Ослы оставались навьюченными, лошади оседланными. Убийца оказался чересчур очарован, чтобы должным образом о них позаботиться.
Освобождать их от бремени он не стал, хотя ему требовалось лишь мгновение, чтобы Виндмьирнерхорн изверг из себя груды корма, а также конюхов из породы големов. Но подобная мысль даже не пришла ему в голову.
Судя по всему, убийцу забрала башня, в чем не было ничего таинственного. Призывный колдовской зов зловещих призраков, плененных и заточенных в башню для вполне конкретных целей, мог длиться вечно. Мир кишел им подобными, зачастую творениями рук того же дьявола, покинутыми после того, как стали ему не нужны.
Старик взглянул на руины башни, затем на коня. Идти было недалеко, но все же… Куда проще спикировать сверху.
Проще. Но упрямая тварь вынуждала его идти пешком. Насколько реальна была угроза? Если подумать, то изначальный замысел предполагал, что жертва несколько раз обойдет башню кругом, прежде чем ей откроется вход. Не представляло ли животное лишь дополнительную сложность?
Он пошел пешком, но терпения хватило ненадолго. После первого же круга у него разболелись ноги. Он уселся на камень и начал перебирать пальцами клапаны Виндмьирнерхорна, пытаясь сообразить, как лучше всего избежать дальнейших физических нагрузок.
Внезапно он застонал, заметив темный провал входа. Ему ничего не оставалось, как последовать путем рядовой жертвы.
Встав, он захромал ко входу, превозмогая боль. Сколько мучений ему еще предстояло пережить, прежде чем завершится отбываемый им срок?
27
Зима 1018 г. от О.И.И.
По спирали
—Я плохо спал прошлой ночью, – объявил Рагнарсон. – Сам виноват – хотелось поскорее узнать, что тут на самом деле происходит.
Он сидел за тем же столом, за которым проводил небольшие совещания до того, как отправился на восток. Им же пользовалась для собраний Ингер. Сегодняшнее собрание было самым большим с тех пор, как исчез Рагнарсон. Присутствовали королева и ее главные сторонники, а также Арал Дантис, Майкл Требилькок, Озора Мундвиллер и Кристен Гьердрумсдоттир. Все были напряжены, но не настолько, как можно было ожидать, несмотря на заявление Браги, что собрание продолжится до тех пор, пока, к его удовлетворению, не разрешатся все конфликты.
Рагнарсон постучал пальцем по краю стола. Фальк и младший Браги играли с кубиками, которые принесла подружка Бабельтоска. Дети без особых проблем ладили между собой, хотя Кэрри не позволяла им чересчур испытывать чье-либо терпение.
Новоприбывших девушка нисколько не интересовала – для них она была всего лишь предметом мебели. Группировка королевы, однако, смотрела на нее с некоторым удивлением, понимая, что Кэрри Депар – далеко не просто предприимчивая юная проститутка. Бабельтоск наслаждался их невольным восхищением его красоткой.
Стоило ему, однако, взглянуть на Майкла Требилькока, и их взгляды схлестнулись чуть ли не с лязгом стали. Требилькок чувствовал влечение Бабельтоска к Хайде Хельтклер, и ему вовсе не хотелось, чтобы та пострадала еще больше, чем ей уже довелось.
Во взгляде Джозайи Гейлса, устремленном на Майкла Требилькока, тоже читалась молчаливая готовность убить. Гейлс знал, каков вероятный источник тех недугов, которые он заработал в плену.
Подобным же образом смотрел и Бабельтоск на Арала. Он не сомневался, что тех, кто пытался его убить, подослал Дантис – а может, даже старуха Мундвиллер с железным сердцем, чей акцент, когда она хоть что-то говорила, в точности совпадал с акцентом несостоявшихся убийц.
Кристен и Ингер тоже не раз обменивались взглядами, отнюдь не полными любви. Рагнарсон понимал, что ему придется каким-то образом сдерживать все эти конфликты, но не осмеливался проявить ни фаворитизма, ни терпимости. Ингер же не желала ничего терпеть. Она отшлепала Фалька за хныканье, прекратив его капризы, прежде чем те превратились в неуправляемый приступ злости. Обычно ему все сходило с рук из-за плохого здоровья.
