– Я имел в виду скорее силу воли. Энергию. Желание действовать.
– Понятно. Да, ей прежде не хватало инициативы.
Рагнарсон насторожился. Нечто в тоне голоса Хабибуллы подсказывало, что времена изменились.
– Наши агенты в Аль-Ремише говорят, что Сун отправил посланников к Мегелину тогда же, когда и к нам. Тервола все равно, кого он себе завербует. И судя по всему, там к нему отнеслись с большей симпатией. У Мегелина теперь есть чародей, которого он прячет в Святейших храмах Мразкима. Повелитель Силы, не какой-нибудь местный слабак-шагун.
– Гм… – До Браги дошел смысл невысказанного аргумента Хабибуллы. Если у Шинсана завелись свои люди при дворе Мегелина, это означало, что у Кавелина и Эль-Мюрида внезапно появились общие интересы, что непросто было представить после стольких лет вражды. – Ты хочешь сказать, что нам следует объединить усилия ради некоей цели?
– Совершенно верно. Если у Мегелина есть договоренность с Суном, то вполне естественно, что он больше тебе не друг. Он продал тебя Империи Ужаса.
– Как я мог бы заключить сделку со старым врагом? Ты хоть представляешь, как мне это объяснить своим людям? При имеющихся доказательствах? Старики все еще боятся Эль-Мюрида не меньше, чем Шинсана.
– Как я уже говорил, Ученика ныне мало что интересует. Выражаясь математическими терминами, он больше не составляющая уравнения.
– То есть? – Рагнарсону показалось, что они подходят к самой сути.
– Госпожа Ясмид… скажем так, она намерена проявить некоторую инициативу.
Рагнарсон горько рассмеялся:
– Она собирается его свергнуть?
– Не совсем. Скорее взять на себя власть от его имени. Если в том есть хоть какой-то смысл.
– Смысл?
– Что толку пытаться, если ты зажат между роялистами и Шинсаном и у тебя нет друга, который мог бы помочь? Даже у пшеничного зернышка между жерновами и то больше шансов. Для правоверных в конечном счете было бы лучше, если бы их не вели на верную гибель.
«Весьма завуалированный намек», – подумал Браги. Ясмид позволит упадку продолжаться, пока Рагнарсон не предложит ей некую надежду на лучшее. А если все действительно рухнет, Сун и его Западная армия получат доступ к южным проходам через горы. Сун пройдет маршем через пустыню на запад и нанесет удар по западным королевствам с юга вместо востока. Браги вновь доверился интуиции.
– Скажи ей, пусть действует. Но пойми и меня – реального союза я обещать не могу.
– Понимаю. Никаких железных обязательств – просто надежда. И прошу тебя – об этом должны знать только мы трое. Я сообщу госпоже и как можно скорее вернусь.
Рагнарсон кивнул:
– Хабибулла, от тебя теперь намного больше толку, чем тогда, когда ты был послом. Ты стал умнее и решительнее.
– Госпожа Ясмид направила меня по пути, достойному зрелого человека.
– Тем лучше для нее. – Браги, застонав, поднялся на ноги. Казалось, будто мышцы его застыли подобно цементу. – Похоже, завтра я вообще не смогу пошевелиться.
Он, пятясь, отошел, не поворачиваясь, пока не оказался вне досягаемости броска оружия. Будучи разумным человеком, он предпочел не рисковать – хариши прекрасно владели ножом.
Браги продолжил прерванный путь, размышляя над перипетиями судьбы. Слишком многое теперь принимало совершенно иной оборот.
Что-то подсказывало ему: он был прав насчет сделки с Ясмид. Возможно, когда-нибудь ему столь же отчаянно потребуются друзья, как сейчас ей. А представители народа Хаммад-аль-Накира, независимо от религиозных и политических убеждений, были способны на крепкую дружбу не меньше, чем на непреклонную вражду. Разве отец Мегелина, Гарун, не отказался дважды от возможности получить Павлиний трон ради того, чтобы помочь друзьям? Не из-за этой ли самой дружбы на Павлиньем троне теперь сидел мальчишка, выбравший собственный странный путь?
И что насчет Майкла? Его свидетельства подкрепляли слова Хабибуллы, и наоборот. Так что, если все это не было неким заговором… Проклятье! Похоже, Браги и впрямь становился параноиком.
Нужно было свести их вместе, но Хабибулла хотел, чтобы все на какое-то время оставалось в тайне. И это могло лишь пойти на пользу Суну. «Не могу же я действовать против сына Гаруна? – подумал Браги. – Но тогда я оставлю без помощи его жену, а она дорога мне больше, чем этот мальчишка…»
– Головоломная дилемма, как выразился бы Насмешник, – пробормотал он. Мать и сын воевали друг с другом, а он связан дружескими обязательствами с обоими. – Похоже, придется руководствоваться собственными интересами.
Если интуиция не обманывала, ему ничего не оставалось, кроме как занять сторону Ясмид.
Браги потянул за шнурок звонка. За дверью проворчали насчет позднего времени, и на пороге появился старик с кинжалом в руке. Ночью никто никому не доверял.
– Привет, Уилл.
– Сир! Мы тебя не ждали.
– Все верно. Я сам порой не знаю, где и когда окажусь.
– Ой! – послышался из глубины дома девичий голос. – Папа пришел! Я слышу папу!
Не успел он сделать и трех шагов, как на него обрушился вихрь из косичек и размахивающих рук. Прибежал и сын Гундар, но, увидев отца, тут же превратился в полного достоинства мужчину двенадцати лет от роду.
– Привет, отец.
– Привет, Гундар. – (Появилась его невестка.) – Привет, Кристен. Они не сильно тебя донимают?
Неужели ей было всего девятнадцать? Она выглядела старой умудренной женщиной.
– Здравствуй, отец. – Тонких губ девушки коснулась улыбка, вернув ей подобающий возрасту вид. – С ними никаких хлопот.
– Где мой малыш? Где Браги?
– Наверняка опять шалит. Заходи, располагайся. Сейчас найду чего-нибудь поесть. Где ты был? Со свиньями валялся? Ты весь в грязи.
– Играл в захваты, да, пап? – спросил Гундар.
– Играл. И мы разбили их наголову, пять к трем.
Победа все еще его пьянила. Может, его все-таки рано отправлять на свалку.
– «Пантер»? Ну папа! – Мальчик издал жалобный вопль.
– Что такое?
– Вы должны были проиграть, – сказала Кристен. – Он поставил против вас.
– Где же твоя семейная солидарность?
– Но, папа…
– Не важно. Я уже целый день про это слышу. Надеюсь, друзья Кавелина не станут вести себя так же, – полушутливо добавил он. – Иначе нас ждут большие неприятности.
– Как малыш? – спросила Кристен. Голос ее дрогнул.
Браги потер лоб, пытаясь скрыть хмурую гримасу. «Быстро же она об этом заговорила», – подумал он.
– Здоров как волчонок. И точно так же жрет и воет.
– Это хорошо. Иногда после тяжелых родов…
