– На задний двор, – велел им Рагнарсон. – Снимите его с носилок и оставьте там.
Все четверо посмотрели на Вартлоккура и тут же, побледнев, отвели взгляд, догадываясь, что должно произойти.
– Кто-нибудь допрашивал Гейлса? – спросил Браги.
– Требилькок, – ответил Вахтель. – Я не обратил внимания. Вартлоккур, тебе не кажется, что его дыхание стало легче?
Чародей склонился над генералом.
– Похоже на то. Худшее позади. Он выживет.
Рагнарсон и чародей последовали за четверкой с носилками.
– Я встречался сегодня с Мглой, – сказал Браги. – И кое-что стало мне любопытно. Она ответила на вопросы, но достаточно уклончиво.
– И?
– Она участвует в некоем заговоре с целью вернуть трон. Якобы к ней обратилась группа тервола, но она утверждает, что вряд ли из этого что-то выйдет. Хотя на самом деле она вовлечена в заговор намного глубже, чем готова признаться.
– И?
– Тебе что, нечего сказать?
– А что ты хочешь услышать?
– Твои предположения насчет нее. В самом ли деле она участвует в заговоре, и если да, способна ли что-либо сделать? Каковы могут быть последствия для меня? Как если у нее все получится, так и если она проиграет?
– Участвует ли она в заговоре? Конечно. Тот, кто добился трона, никогда не отдаст его без боя. Она ощущала себя скованной, пока был жив Вальтер, но теперь это прошло. Поставь себя на ее место. После Пальмизано и смерти Вальтера у нее здесь ничего не осталось. Она слишком высоко себя ценит, чтобы не попытаться завладеть тем, что принадлежит ей по праву.
– И тем не менее она все-таки уязвима. Посредством детей.
– Как и все мы. – Чародей помрачнел. – Они заложники судьбы.
– Она в самом деле могла бы вернуться?
– Не знаю. Мне неизвестно, что сейчас происходит в Шинсане. И я не хочу этого знать. Просто не желаю касаться политики, и не хочу, чтобы она касалась меня.
– Но такого не будет.
– Конечно не будет. И тут мы переходим к последствиям. Мне кажется, на самом деле все равно, победит она или проиграет. Шинсан есть Шинсан, всегда был им и будет. Когда придет время, станет не важно, кто там правит. Ты и Кавелин заслужили их особое внимание. Может, завтра, может, через сто лет, но удар обрушится так или иначе. Думаю, это случится не сразу – позади у них несколько тяжелых десятилетий, к тому же им нужно пережить внешние угрозы и удержать новые рубежи. Вот и мечутся, словно одноногая шлюха в день прибытия флота.
Усмехнувшись, Браги искоса взглянул на чародея. Вартлоккур обычно не выражался подобным образом.
– Извини, – улыбнулся тот. – Ты упомянул Мглу, и я вспомнил Визигодреда, а потом его ученика Марко. Как-то раз слышал от него нечто подобное.
Визигодред, итаскийский чародей, был их общим знакомым, помогавшим во время Великих Восточных войн, и давним другом Мглы. Его ученик, карлик-сквернослов по имени Марко, погиб под Пальмизано.
– Марко… Забавно. Похоже, сегодня любой разговор приводит к кому-то, кто умер под Пальмизано.
– Мы потеряли там многих хороших людей. Очень многих. Победа, возможно, обошлась нам намного дороже, чем мы могли себе позволить. Она забрала хороших людей и оставила в живых негодяев. Еще немного, и они начнут свою игру за власть.
Они остановились над лежавшим во внутреннем дворе телом. Солдаты поспешно ушли.
– Может, уже начали, – сказал Браги.
– Может быть. Отойди. Вряд ли тебе захочется находиться рядом.
– Мне даже в той же провинции находиться не хочется, – пробормотал Рагнарсон.
Присев на ступени, он стал ждать. Вартлоккур не делал ничего особенного – лишь стоял, склонив голову, закрыв глаза и сосредоточившись. Ни он, ни король не шевелились минут двадцать.
Рагнарсон почувствовал перемены, еще до того, как увидел. Он напрягся, положив правую руку на рукоять меча, с которым никогда не расставался, но тут же поморщился – никакая сталь не могла противостоять Нерожденному.
Он ненавидел это существо. Его создал Принц-Чудотворец и обманом подсадил в утробу Фианы, там оно росло и росло, пока не убило ее, появившись на свет. Вартлоккур принял роды этого исчадия зла, после чего сотворил из него кошмарное орудие, которое обратил против создателей чудовища.
Нерожденный проплыл над восточной стеной, напоминая маленькую причудливую луну, испускавшую мягкое бледное свечение. Он слегка покачивался, словно парящий на легком ветру мыльный пузырь.
Он приближался к Вартлоккуру, становясь все отчетливее. Внутри светящегося шара примерно в два фута в поперечнике свернулось нечто, напоминавшее человеческий эмбрион. Вот только в нем не было ничего человеческого.
Глаза его были открыты, и он встретился с Рагнарсоном взглядом. Браги с трудом подавил приступ ненависти, желание выхватить меч, швырнуть камень – что угодно, лишь бы уничтожить порождение греха. Именно эта тварь убила его Фиану.
Вартлоккур весьма успешно использовал Нерожденного во время войны. Даже сейчас тот удерживал тервола к востоку от гор М’Ханд. То было единственное оружие в западном арсенале, которое могло их напугать. И вряд ли они снова пришли бы на запад, не придумав сначала, как его уничтожить.
Именно благодаря Нерожденному Рагнарсон чувствовал себя в безопасности на троне. По приказу Вартлоккура он парил в ночи Кавелина, искореняя любое предательство. Он был способен на многое, как зловещее, так и чудесное, будучи при этом неуязвимым.
Рагнарсон заставил себя оставаться на месте, с трудом отведя взгляд от покачивающегося в воздухе шара. Ему не хотелось видеть издевательскую насмешку на крошечном жестоком личике.
Вартлоккур поманил свое творение к себе, все ближе и ближе, пока оно не повисло над мертвым убийцей. Он что-то пробормотал, и Браги узнал язык древнего Ильказара, хотя не понимал его. То был язык юности чародея, который Вартлоккур использовал во всех колдовских обрядах.
Кожа мертвеца дрогнула, ноги дернулись, и он поднялся, словно марионетка в руках неуверенного кукольника. Выпрямившись, он тут же обмяк, удерживаемый некоей силой, которой пользовался Нерожденный.
– Кто ты? – спросил Вартлоккур.
Мертвец не ответил, но на его лице промелькнуло озадаченное выражение.
Чародей переглянулся с Рагнарсоном. Трупу следовало отзываться увереннее.
– Как ты здесь оказался? Где твой дом? Почему ты напал на генерала? Где твои товарищи? – На каждый вопрос мертвец отвечал молчанием. – Погоди минуту, – сказал чародей своему творению.
Присев рядом с Рагнарсоном, он подпер подбородок рукой.
– Не понимаю, – проворчал он. – Он не должен ничего от меня скрывать.
– Может, так и есть.
