– Боги! Тут и с одной-то хлопот не оберешься. – Окинув взглядом зал, он увидел множество незамужних девушек. В основном – дочерей гостей.
И у каждой в глазах горел охотничий азарт.
– Война забрала многих молодых парней, – заметил Пратаксис. – Вероятно, одиноких женщин в Кавелине сейчас впятеро больше, чем одиноких мужчин.
– Почему тогда я женат?
– Тактическая ошибка, сир. Майкл, похоже, процветает. Но в этой игре выживают немногие. Охотница знает, как заманить добычу в сети.
– Никогда об этом всерьез не задумывался. Подобный дисбаланс может привести к серьезным последствиям.
– Несомненно. Это подвергает опасности традиционную мораль. Тебе следовало бы приказать всем девушкам, зачавшим внебрачных детей, рожать только мальчиков. Тогда со временем появились бы и мужья, хотя и довольно-таки юные. – (Браги мрачно взглянул на Дереля, понимая, что тот шутит.) – Подобная проблема не уникальна для Кавелина. Так или иначе, Западу приходится воевать с тех пор, как Бич Господень вырвался из Хаммад-аль-Накира. Мы входим во второе поколение гендерного дисбаланса. Еще одно поколение, и никого из ярых хранителей старой морали не останется в живых. Поведение женщин изменится еще быстрее…
– У меня к тебе вопрос, Дерель.
– Сир?
– У тебя есть подходящая лекция на любую тему? – (Пратаксис озадаченно взглянул на него, а затем его взгляд стал слегка обиженным.) – Шучу. Каждый раз, стоит мне что-то заметить, и ты уже все об этом знаешь. А потом начинаешь объяснять, почему и как все происходит и что означает…
– Я ученый из Ребсамена, – натянуто ответил Пратаксис. – Меня учили наблюдать и рассуждать. В том нет ничего мистического – ты и сам порой это делаешь, хотя, возможно, даже о том не задумываешься. Именно потому твои решения чаще оказываются верными, чем ошибочными.
– Я вовсе не хотел тебя обидеть, Дерель.
Ну почему этот человек принимал все так близко к сердцу, да еще и полностью лишен чувства юмора? Сам ведь просил, чтобы ему позволили жить среди варваров… Нет. Дерель возражал бы против подобного, недостаточно точного определения. Он бы предпочел нечто вроде «самодовольного невежества».
– Отец?
Взглянув вниз, Браги увидел у подножия возвышения, на котором стояли троны, невестку.
– Кристен! Все-таки нашла, что надеть? А я думал, не сумеешь.
– Врешь. Ты знал, что я бы пришла даже в чем мать родила. Это мои подруги. – Она показала на стоявших рядом девушек. – Ты ведь не против?
– Чем больше, тем веселее. Предпочту видеть их, чем старых лысых бородачей. Но все же неплохо было бы проявить некоторое уважение к своему королю на людях, – улыбнулся Браги.
Подружки Кристен тотчас же присели в глубоком реверансе.
– Ну… да. – Покраснев, она поспешно последовала их примеру.
– Достаточно. Итак, кто же эти прекрасные дамы?
Кристен показала на каждую.
– Аня. Тильда. Юлия. И Шерили. С Юлией и Шерили ты уже знаком.
Девушки застенчиво кивнули, за исключением миниатюрной блондинки, которая посмотрела ему в глаза, хотя руки ее побелели и дрожали. Судорожно сжав кулаки, она не отводила от него взгляда, в котором не чувствовалось приглашения, но и отвращения не наблюдалось.
– Развлекайтесь, дамы. Кристен, позволишь старику пригласить тебя на танец?
Просьба застигла ее врасплох, но лишь на мгновение.
– Не такой уж ты и старик. – Она взглянула на блондинку. – Ладно, если это приказ короля…
Улыбка его превратилась в тень.
– Да, приказ.
Он сошел с помоста, поймав краем глаза озадаченный взгляд Ингер. Танцор из него был никакой, что он быстро подтвердил, не в силах попасть в ритм.
– Проклятье, – выдохнул он. – Собственно, я лишь хотел поговорить. Идем, попробуем шипучее вино, которое Чам привез из Дельхагена. По его словам, оно может стать отличным экспортным товаром.
– Поговорить? – Глаза Кристен искрились не меньше, чем вино.
– Ты что-то сказала этой Шерили?
– Я? Да ты что, отец!
– Она мне в дочери годится.
– Я думала, мужчинам нравятся юные девушки. Криф был на пятьдесят лет старше королевы Фианы.
– Я женатый человек. И к тому же король. Не важно. У меня нет никакого желания угодить в эту ловушку.
– Такое впечатление, будто ты пытаешься убедить себя самого.
Нерешительно улыбнувшись, он обвел взглядом зал. Девушка наблюдала за ним из толпы, слегка робея, что делало ее еще привлекательнее.
– Значит, придется сперва убедить себя самого. И что с того? Честное слово, Кристен, – не стоит настаивать. Слишком уж велико искушение. Не знаю, как она, но я бы точно не удержался.
Улыбка исчезла с лица Кристен.
– Ты серьезно?
– Угу. Вполне. Мне достаточно одного лишь взгляда на нее и того, что мне о ней известно, чтобы понять: я могу выставить себя полным дураком, потеряв голову от страсти. Может, когда-то такое и могло показаться забавным, но сейчас у меня нет на это времени. С двумя женщинами мне точно не справиться. К тому же главную мою любовь ждут, похоже, тяжелые времена.
Кристен вопросительно подняла брови.
– Кавелин, – коротко пояснил Браги.
– Гм… думаешь, могут быть неприятности?
– Возможно. И я пытаюсь их предотвратить. Да ты и сама это можешь почувствовать. Послушай, о чем говорят люди. В этом году главная тема – вовсе не урожай и добыча на рудниках.
– Это как-то связано с генералом Лиакопулосом?
– Может быть. Почему бы тебе не натравить ее на Майкла?
– Майкл ее не интересует.
– Дьявол тебя побери, и зачем ты только это сказала? Извини. – Он снова взглянул на Шерили. Та была миниатюрной, словно игрушечной, и каждая ее округлость воплощала в себе фантазии любого мужчины. Он яростно тряхнул головой. – Будь я проклят!
Он вернулся на свое место, оставив Кристен в полном замешательстве.
– О чем вы говорили? – спросила Ингер, с губ которой исчезла ее постоянная насмешливая улыбка.
Кристен ей не нравилась – обе они были матерями претендентов на кавелинский трон.
– О расходах на содержание дома. И еще она хочет отдельного учителя для Айньяра и Браги. Пыталась найти подход к старику.
– Маленькая ведьма. Сообразительная. Им это всегда удается. Простонародье…
– Ингер?
– Гм?
– Возьми меня за руку.
Вновь улыбнувшись, она взяла его за руку, и он мягко ее сжал, придавая себе уверенности.
– Ингер, не воспринимай это как упрек, но ты держишь за руку солдата из простонародья, которому не раз приходилось проявлять сообразительность. И ты вышла за него замуж.
