– Когда мы виделись в последний раз?
Майкл сыто рыгнул.
– Извини. Сразу после Пальмизано?
– Нет, наверняка позже. Я помню тебя в ущелье.
– Тогда в Кавелине.
– Угу, помню. На коронации короля Браги.
– Лучше не напоминай, – усмехнулся Требилькок. – От одного только воспоминания голова болит. До сих пор выясняю, что я натворил в ту ночь.
– Я помню только, что после коронации ты со своим коренастым дружком – как его, Карал? – пытались затащить меня в какое-то заведение под названием «У Толстяка».
– Арал. Арал Дантис. Ты тогда не пошел. Королю пришлось отправлять нам на выручку Пратаксиса. – Майкл улыбнулся, вспоминая тот вечер. – Вряд ли тебе приходилось видеть подобное презрение на физиономии ребсаменского ученого.
– Что привело тебя в эти края?
– С радостью бы ответил, что лишь желание навестить друга, но не хочу врать. Смотрю, ты прибавил несколько фунтов?
– Больше, чем хотелось бы. Физических нагрузок маловато, зато дела идут отлично, так что могу себе позволить жрать до отвала, чем и занимаюсь. Так чего ты хотел?
– У тебя никто не отправляется в Хаммад-аль-Накир? В сторону Аль-Ремиша?
– Каждую неделю уходит караван через Столбы, с дорогими товарами. Хочешь что-нибудь отправить или нужно что-то оттуда привезти?
– Отправить. Меня.
– Гм… – Чордайн зажмурил поросячьи глазки и пожевал толстыми губами. Майкл ждал. Немного помолчав, Сэм спросил: – Мне есть смысл интересоваться, зачем?
– Можешь поинтересоваться. Но ответ не гарантирую.
– Как всегда, да? Ладно. Посмотрим, что удастся сделать. Иногда я действительно кого-нибудь нанимаю. Люди Мегелина обычно смотрят на это сквозь пальцы.
– Ценю твою помощь, Сэм.
– И ты отплатишь мне тем же. Когда-нибудь старина Сэм начнет требовать долги.
– Мне кажется, один долг я уже отдал.
– Ты про ту женщину? Вряд ли это то же самое, Майкл.
– Мне пришлось немало потрудиться, чтобы убедить ее перебраться на запад вместо того, чтобы потолковать с твоей женой, Сэм. Она постоянно вопила и кричала, а моего человека в итоге едва не повесили. Не говоря уже о расходах.
– Насколько помню, я все тогда оплатил, Майкл, – усмехнулся Чордайн. – Но все равно спасибо. Полагаю, если я тебе помогу, мы квиты.
– Пока твоя очередная подружка не окажется в интересном положении.
Чордайн поковырялся в остатках пиршества, выбирая ранее не замеченные лакомые кусочки.
– Надеюсь, ты готов поработать, парень. Тебе придется взять на себя часть обязанностей. И ты должен вернуться с тем же караваном.
Майкл зажмурил глаз, приподняв другую бровь.
– Твоя душа столь же черна, как и врата преисподней, Сэм.
– Моя? – притворно удивился Чордайн. – Ты вообще о чем?
– Я читаю тебя словно книгу. Сейчас ты подсчитываешь, за сколько недель сэкономишь на оплате за охрану. Стоит мне скрыться из виду, и ты тотчас же начнешь радостно потирать руки.
В ответ Чордайн лишь усмехнулся.
– А потом побегу в свою сокровищницу и буду молиться мешкам с золотом. Что поделаешь, друг мой Майкл. Что поделаешь. Я по-всякому набираю жирок, и не только телесно. Пойдем, снова покажу тебе твою комнату. Тебе что-нибудь надо? У меня есть одна посудомойка, которая вполне пришлась бы тебе по вкусу. Не особо умная, но какая разница? Зато энтузиазма у нее хоть отбавляй.
– Посмотрим, Сэм. Не присылай ее ко мне, просто сделай так, чтобы наши пути пересеклись, а там поглядим, что скажет природа.
– Мы с тобой почти не отличаемся, Майкл. Почти не отличаемся. Объясни мне, дураку, зачем я вообще женился? Здравый смысл советовал держаться подальше от проклятого алтаря, но стал ли я его слушать? Нет, дьявол его побери. Мне обязательно хотелось заполучить ту женщину, а другого способа не было. Она вела себя так, будто сидела на золотой жиле, и с тех пор я плачу ей золотом за пустую породу. Будь я молод и холост, как ты, можешь поспорить на свою сладкую задницу…
– Как твои дети? – К концу войны у Чордайна было семь малявок, в том числе две пары близнецов. Все девочки.
– Ах, Майкл, я от них в отчаянии. Они меня в гроб сведут. Когда у тебя одиннадцать дочерей, и старшие вступают в пору расцвета, на твоем пороге оказывается каждый бродяга в окрестностях тысячи миль. Куда катится мир? Неужели молодежь не может думать ни о чем другом? Дошло до того, что я был вынужден нанять стражников, чтобы охранять мои маленькие жемчужины. И что в итоге? Пришлось прогнать, дьявол бы их побрал.
– Тебе следовало нанять амазонок.
– Угу, – усмехнулся Чордайн. – Маленьких пухленьких девиц футов пять ростом. Рыжеволосых и злых как фурии.
– Пожалуй, пойду спать, Сэм, – улыбнулся Майкл. – Будем решать твои семейные проблемы завтра.
В небольших дозах Чордайн Требилькоку даже нравился. Ожидание каравана могло бы свести с ума, если бы не та самая посудомойка. Старшие дочери Чордайна нисколько не скрашивали ожидания – они обладали не меньшим аппетитом, чем отец, и не отличались чрезмерной застенчивостью.
Он облегченно вздохнул, наконец присоединившись к шедшему на юг каравану.
По его требованию караван двигался быстрее, чем привыкли вьючные животные, тащившие на себе мехи с вином. Вино приносило немалый доход в стране, где религия его запрещала.
Напиток предназначался для приближенных Мегелина. Чордайн провез его через таможню, заплатив номинальный «налог на контрабанду», осевший в карманах проверяющих. Караван вошел в Хаммад-аль-Накир на день раньше, чем планировалось, и добрался до Аль-Ремиша за три дня до срока. Майкл рассчитывал, что это даст ему три дополнительных дня на поиски.
Он иногда бывал в пустыне, но никогда – в ее столице. Увиденное ошеломило его с первого взгляда.
Аль-Ремиш располагался на дне большой, напоминавшей кратер котловины, которую окружали обширные бесплодные земли. Когда караван после долгого путешествия через пустыню поднялся на холм, Майкл увидел столько зелени, что едва поверил глазам.
Сам Аль-Ремиш находился на острове, окруженном неглубоким озером. Единственная каменная дамба соединяла священный город с сушей. Внутренние склоны котловины были усеяны цитрусовыми садами, пастбищами, оливковыми рощами и бесчисленными овощными грядками. В самой высокой точке склона начинался оросительный канал, который лениво опускался по спирали к озеру, трижды обойдя котловину.
Майкл остановился, потрясенно глядя на открывшуюся перед ним картину и утирая пот со лба. Его неестественно бледная кожа не слишком подходила для палящего пустынного солнца.
– Идем дальше, – рявкнул хозяин каравана. – Когда доберемся до места, тогда можешь таращиться, на что хочешь.
