Абака поспешил во дворец. Вскоре за ним последовали Рагнарсон с Вартлоккуром. Как и ожидалось, чародею ничего не удалось узнать по трупам.
– Все-таки, я думаю, это Магден Норат, – сказал Вартлоккур.
– Возможно, у Нората имелись подмастерья.
– Возможно. Но маловероятно. Это не в его духе. Слишком уж он был скрытный.
– Из этого нападения что-нибудь следует?
– Только то, что твой список настоящий.
– Кто его составил? Точно не Норат. Он никогда не общался ни с кем из моих офицеров.
– Значит, его наняли.
Взгляд Рагнарсона стал жестким.
– Кто?
Чародей собрался что-то сказать, но передумал. Наконец он заметил:
– У нас у всех есть враги. Чем больших успехов мы добиваемся, тем многочисленнее те становятся. Примерно как если подбросить камень в воздух. Он летит выше и выше, все время замедляясь, пока не остановится.
– А потом падает.
– Истина. Печальная, но истина.
– Это пророчество?
– Нет, неудачная метафора. Советую взять под охрану всех, кто есть в том списке. Особенно Гьердрума. Полагаю, он следующий.
– Уже. А что насчет тебя?
– Я и сам могу о себе позаботиться.
– Лиакопулос, вероятно, тоже так считал. Не важно. Если тебе не нужен телохранитель – ты его не получишь. Мне придется отменить из-за этого очередную игру в захваты. И лишиться народной любви, назначив дополнительные дежурства стражи. Ты нашел Майкла?
Рагнарсона беспокоило исчезновение Требилькока. Тот иногда пропадал и на более долгий срок, но никогда – в столь критическую минуту. И его имя тоже значилось в списке.
– Арал нашел остывший след. Его друг видел Майкла в Дельхагене через несколько дней после нападения на Лиакопулоса.
– Странно.
– В последнее время многое странно.
– Как скоро должна родить Непанта?
– Через две-три недели.
– Нервничаешь?
– Конечно. – Чародей слабо улыбнулся.
– Не волнуйся. С Этрианом у нее не было никаких проблем.
Чародей напрягся:
– Не упоминай это имя.
Рагнарсону не понравился его тон.
– Опять ты за свое. Чем тебе так досадил Этриан, дьявол тебя побери?
Вартлоккур, казалось, отсчитывал в уме до десяти, пытаясь успокоиться.
– Непанта в последнее время полностью на нем помешалась. Не знаю с чего, но она вдруг решила, будто он еще жив. И считает, что мы должны его найти.
– А ты так не считаешь? Он в самом деле жив?
– Не знаю.
Возможно, для всех прочих это и не имело особого значения, но если Этриан в самом деле жив, этим могло объясняться эксцентричное поведение чародея в последние дни. Не было ли тут какой-то связи с Избавителем, о котором тот отказался говорить?
– Пару недель назад ты говорил…
– Знаю. – Чародей плотно сжал губы, стараясь держать себя в руках. – Сейчас не время об этом думать. Мы ждем рождения ребенка.
– Мне кажется, ты от чего-то прячешься. Уж ты-то должен знать, что в том нет ничего хорошего. Неужели даже не хочешь попробовать? Или просто будешь ждать и надеяться, что она обо всем забудет?
– Рагнарсон!..
– Ты не понимаешь, что создаешь проблемы самому себе. Ладно, забудь. Потом вернусь и посмотрю, не случился ли с тобой приступ здравомыслия и не решил ли ты все же попытаться хоть что-то выяснить.
– Искать нечего.
Рагнарсон ушел, уверенный: что-то все же есть и ничего хорошего от него ждать наверняка не стоит. Возможно, стоило слегка надавить на Мглу, которая могла по крайней мере подозревать, в чем причина столь странного поведения Вартлоккура.
В тот же вечер Рагнарсон получил записку, написанную корявым почерком Гундара. В ней сын приглашал его на день рождения Айньяра, который должен был состояться послезавтра.
В голове Браги промелькнул образ Шерили. Наверняка у нее найдется причина для визита на праздник. Он вернул записку, сказав, что попытается прийти.
На следующий день во время очередных финансовых переговоров ворвался лейтенант Требилькока.
– Сир, – выдохнул он. – Известие от капитана Требилькока.
Рагнарсон вскочил из-за стола. Остальные смотрели на него круглыми глазами. Вокруг исчезновения Требилькока ходили невероятные слухи – кто-то даже предполагал, будто король лично разделался с главным шпионом.
– Что? Что там?
– Голубь, сир.
Мужчина все еще сжимал в руке потрепанную птицу, держа в другой записку Майкла.
– Голубь? Не знал, что мы их используем. – Браги выхватил сообщение.
– У нас их не слишком много, только для самых дальних форпостов. За час они могут пролететь дальше, чем всадник способен проехать за день.
– Сомневаюсь. – Рагнарсон не особо разбирался в почтовых голубях. – Но быстрее лишь колдовство. – Он дважды выронил записку, прежде чем сумел ее прочитать. – Проклятье! Чародей был прав. Стража! Найдите Вартлоккура и скажите: пусть призовет Нерожденного. Скажите, это срочно.
С нетерпением дождавшись Вартлоккура, он показал ему сообщение Майкла.
– И что теперь? – спросил Браги.
– Теперь будем ждать. Если знаешь каких-нибудь богов, на которых можно положиться, – призови их.
Рагнарсон усмехнулся – он принадлежал к редкой породе нерелигиозных людей.
– Если бы я знал таких богов, – ответил он, – они бы правили Кавелином. Я бы приказывал им швырять молнии в каждого, кто осмелился бы лезть в наши дела. А одного постоянно держал бы в спальне Суна.
В дверь взволнованно постучал ординарец.
– Сир?
– Входи.
– Послание от господина Дантиса, сир. Он говорит, это очень важно.
– Давай посмотрю. Да не бойся ты! Тут никто не кусается.
Ординарец проскользнул в комнату, осторожно поглядывая на Вартлоккура. Хватило бы одного жеста, чтобы повергнуть солдата в бегство. Чародей страдальчески поморщился, – похоже, за века ничего не изменилось.
Прочитав записку, Браги передал ее Вартлоккуру. Чародей мрачно усмехнулся:
– Похоже, лорда Суна весьма впечатлили Непобедимые.
Дантис узнал о случившемся от друзей-контрабандистов. Военный разгром потряс Суна и его марионеток. Троенских офицеров лишили командных постов, солдат казнили за трусость. Сун отложил продвижение на юг. Появления Непобедимых никто не ожидал – их не заметили даже разведчики Суна, обладавшие, помимо более прозаических средств, способностями тервола. Ходили слухи о намерениях перетряхнуть весь штаб Западной армии. Сун подозревал измену.
